Зелье забвения и вкус любви. Печенька для проклятого мага (СИ) - Ольга Владимировна Морозова

Ледяная Дева отпустила руку и отдалилась.

Я снова дернулась, пытаясь освободиться, но тщетно: страх и отчаяние сковали меня не хуже льда. И тут Лайонел сделал шаг в мою сторону.

Его движения выглядели медленными и неестественными, как у марионетки. Он приближался, и с каждой секундой мое сердце будто замедляло свой ритм, словно окружающий холод замораживал саму жизнь внутри меня.

— Нет! — закричала я, чувствуя, как выступившие слезы замерзают на щеках.

Но мой вскрик снова утонул в пустоте ледяной пустыни. Я чувствовала, что еще немного, и Лайонел окажется рядом. И тогда смертельный холод поглотит меня полностью, не оставив и шанса на выживание.

— Отпусти! Отпусти меня! — закричала я и дернулась изо всех сил, представляя небольшую комнату таверны, где мы остановились.

Окружающий ледяной мир дрогнул. Глухой треск раздался в ушах, словно под ногами начал ломаться лед. Лайонел исчез, а вместе с ним и Ледяная Дева. Я почувствовала, как холод отпускает меня, а в следующее мгновение я проснулась.

Резко села на кровати, судорожно хватая ртом воздух. Грудь сжимало, ладони дрожали, а сердце колотилось так сильно, что казалось, еще немного — и выпрыгнет наружу.

В комнате было темно и пусто: Теодор куда-то ушел или не приходил вообще. По спине пробежали мурашки. Тусклый лунный свет пробивался сквозь ставни, и я, не выдержав, откинула одеяло, прошла к столу и зажгла потухшую свечу. Теплое живое пламя разогнало мрак, и мне стало немного лучше.

— Это был всего лишь сон, — прошептала я и провела ладонью по лицу, сбрасывая кошмар, который испытала там, в ледяных руинах.

Только вот слова, сказанные Ледяной Девой, никуда не исчезли. Они продолжали звучать в голове, словно набат, предупреждая о скорой беде.

«Один из братьев уже принадлежит мне. Ты приведешь ко мне второго?»

Я вернулась к кровати и забралась на нее с ногами. Меня снова начало потряхивать: печь погасла, стало ощутимо холоднее. Я обняла себя за плечи, пытаясь согреться, но, казалось, внутри меня тоже был лед.

Там, рядом с Ледяной Девой был Лайонел. Что, если она говорила о них? О нем и Теодоре? Что это значит? Я веду Теодора прямо в расставленную Ледяной Девой ловушку?

Я прикрыла глаза, мысленно пытаясь убедить себя в том, что это был всего лишь страшный сон, плод моего воображения. Что просто так сказывается все то, что произошло со мной в последнее время. И ничего страшного на самом деле не случится.

Но вот только сон казался слишком реальным. Слишком… пророческим. И это пугало меня до дрожи.

Глава 15. Долгая дорога

Когда окончательно рассвело, мы двинулись дальше на север. Хозяйка таверны собрала нам в дорогу нехитрую снедь, и теперь она лежала в корзине в моих ногах, грея специальным артефактом, который не давал еде остыть.

Лошади стучали копытами по замерзшей земле, а карета мерно покачивалась из стороны в сторону, будто пытаясь убаюкать нас. Морозное утро укутало мир за окном плотной дымкой, и кроны деревьев, усыпанные снегом, напоминали о том, что праздник Новой жизни, который всегда отмечали с семьей, в этот раз пройдет мимо меня.

Теодор сидел напротив. Я искоса на него посмотрела и тихонько вздохнула. Пространство между нами в какой-то момент начало казаться слишком маленьким. Его темные теплые глаза то и дело останавливались на мне, изучая и одновременно будто обнажая перед ним мои мысли.

Почему он продолжает смотреть на меня так?

Не выдержав, я отвела взгляд и уставилась в окно. Лес снаружи был тихим, белоснежным, словно замер во времени. Чем дальше мы уходили от привычных, родных мест, тем сильнее отличался окружающий пейзаж. Даже не верилось, что в королевстве конец лета.

Молчание между мной и Теодором было почти ощутимым, натянутым, как тетива. Я нервно сцепила пальцы, стараясь отвлечься на что угодно, только чтобы не видеть его: на шорохе колес по замерзшей земле, на дыхании лошадей, доносившемся в окружающей тишине даже сюда, на ровном покачивании кареты. Но это не помогало.

Словно назло, каждое движение Теодора — то, как он поправлял плащ, складывал на коленях руки или чуть слышно вздыхал — тянуло к нему, словно магнитный камень, против силы которого я была бессильна.

Только вот мысли о сне не покидали меня. Пронзали сознание, словно ледяные иглы. Образ Ледяной девы, ее пустой, безжизненный взгляд, и слова, звучащие прямо в голове…

«Ты приведешь ко мне второго?»

Сон казался слишком реальным, чтобы быть просто игрой моего воображения. А Теодор сидел напротив и ничего не подозревал об этом. Я же чувствовала, как меня буквально разрывает изнутри от одной только мысли, что из-за меня он может попасть в ловушку.

Я судорожно вздохнула и прикрыла глаза, надеясь, что Теодор не заметит вспыхнувшей в них паники.

— Элиана, с тобой все в порядке?

Голос Теодора звучал мягко, но в нем отчетливо сквозило беспокойство.

Я коротко кивнула, не поднимая головы, надеясь, что он не станет спрашивать дальше.

— Если что-то не так, скажи.

Я сглотнула вставший в горле колючий ком и снова кивнула, с трудом удержавшись, чтобы не бросить на него быстрый взгляд. Если начну говорить, то точно не смогу удержаться и не рассказать о том, что видела во сне. А если расскажу… все разрушится в тот же момент. Я не была готова к такому. Не сейчас.

О том, что потом может быть поздно, старалась не думать.

Дорога все тянулась и тянулась. Мы все сильнее углублялись в лес, где снег лежал плотным слоем, а высокие сосны-исполины возвышались, словно безмолвные стражи, наблюдавшие за нами. Где-то вдалеке завывал ветер, пробираясь сквозь густые кроны деревьев.

Когда солнце стало медленно клониться к горизонту, карета вдруг остановилась у большой одинокой сосны, чьи ветви были так же покрыты сверкающими снежными шапками. Теодор вышел первым и подал мне руку.

— Привал, — коротко сказал он и улыбнулся.

Я нехотя взялась за его руку. Его ладонь была теплой и крепкой, и я, как ни старалась, не смогла скрыть дрожь, пробежавшую по моим пальцам.

— Нам нужно размять ноги и дать лошадям отдохнуть. До ближайшей деревни осталось всего ничего. Успеем добраться до наступления ночи, — словно не заметив моей реакции на его прикосновение сказал Теодор, и я вздохнула, посмотрев по сторонам.

Сосна, под которой мы остановились, выглядела такой старой, почти древней. Ее толстый ствол покрывали глубокие борозды, а корни, словно длинные кривые пальцы, пронизывали землю вокруг, выпирая из снега.

Теодор разжег небольшой костер в оставленном