Развод в 50. Катись отсюда! - Айрин Лакс

— Ты, мама, скоро в климакс вступишь. Это я с тобой мягко правду обсуждаю, но другие женщины, соперницы, тебя жалеть не станут. Уведут твоего мужчины, а они ведомые и падкие на красоту и инициативу. Ты безынициативная! — заявляет уверенно.

Да твою же мать! Много ли ты мужчин знаешь, умница моя?!

Я, честно, пыталась не быть эмоциональной. Но…

Не выдержала.

Слишком велико было давление последних дней.

Иван трепал мне нервы, а в речах дочери я услышала его фразочки, их отголоски — про соседей по кровати и все в таком духе.

То есть он ещё и дочку против меня настрополил, и шалаву ее возраста для себя присмотрел.

И вместе все они решили меня сжить со свету…

— Я тебя просила. Помолчи, но ты не послушала, — вздыхаю я, развернувшись к дочери.

Пусть она сейчас замолкнет, но её глаза решительно сверкают и рот открывается, чтобы выплеснуть на меня новую порцию гадостей.

Поэтому я без всякого зазрения совести залепила ее наглую физиономию тарелкой теплого картофельного пюре.

В ответ Маруська хрипит, отплевывается и пытается выть.

Что-то о прическе… И кератине…

Ах ты ж, какая цаца… Ребёнку полгода, но она время на кератины находит!

На салоны и на подружек.

На обсуждение того, что у мамы с папой в трусах и в постели творится.

Времени свободно до хрена, что ли?!

Потому что сынуля то у меня, то у свекрови…

Вот позвоню ее свекрови, Виктории Марковне, она мировая баба… Да шепну пару слов, мы с ней в хороших отношениях, и финита ля… твоим салонам, Маруська!

Взвоешь. И никто тебе советом не поможет.

Не прилетит тетешкать Колясика, когда у него бессонница.

Няньку искать придется… Причем, такую, которой можно будет доверить ребенка и не беспокоиться, что попадется мразь или просто безответственная баба!

— Что стряслось?! — появляется на кухне Иван.

Дочка с воем бросается в ванную комнату.

— Онаааа… Она!

— Натах, ты… что.… — удивился муж. — Ты что натворила?!

— Ничего. Маруська пюре дегустировала, сказала, вкусно вышло. Вишь… За уши не оттянешь. Чуть в кастрюлю не нырнула! — отвечаю я и зыркаю на Ивана. — Или что… Ты мне хочешь что-то сказать?

— Только одно. Полегче на поворотах, Натах. Маруська — и моя дочь.

— Да что ты? А по поводу нашей с тобой жизни… ты её как дочь просвещал?! Или как равную себе, подружке которой присунуть хочешь?!

— Что? — удивленно смотрит.

— Не отнекивайся. Я все знаю… Подружка ее тебе глазки строила. Не у нее ли ты в трусах вчера на всю ночь заблудился?!

Хлопает дверь.

Маруська выбегает из ванной, даже не высушив волосы феном.

— Если папа тебя бросит, я его новую жену мамой называть буду! Поняла?! Старая! Больная… КОРОВА! Вот ты кто! — вопит она и выбегает, хлопнув дверью.

Я мягко оседаю на стул, сжав пальцами пульсирующие виски.

— Так. Посиди, Нат… Я сейчас за ней. Верну!

— Не возвращай.

— Нат…. Это же дочка! Она в слезах убежала. Так нельзя.

— Не возвращай, я сказала! — кричу со слезами. — Все ты и твои потакания ее капризам! Вот и выросло, что выросло…

— Ты сейчас не права. В таком состоянии ее отпускать нельзя. Я за дочерью, а ты… — тычет в мою сторону пальцем. — Здесь сиди и жди меня. Твоим воспитанием тоже заняться надо. Совсем вы.… девочки… распоясались. Пора папе за ремень взяться!

Опять он про свой ремень… Всё никак не уймется!

Иван всё-таки выходит, оставив меня одну.

Кухня и гостиная требуют уборки, а у меня — ни сил, ни настроения этим заниматься.

Я наливаю себе бокал вина и звоню тете Маше, хорошей такой тетке, которая иногда мне помогает с генеральной уборкой.

По сути, я и сама могу справиться, но знаю тетю Машу ещё со времени, когда работала в гимназии. Тяжелая у нее судьба, сына и невестки лишилась, троих внуков одна поднимает, любой копеечке и помощи рада. Я раз в недельку её зову на помощь убраться, вот и сейчас звоню, прошу прийти, если может…

Обещает вечером заглянуть.

Я оставляю ключи у соседки, деньги — на комоде, на видном месте.

Ухожу.

Говорят, нужно уметь закрывать скучную книгу, уходить с плохого кино и расставаться с людьми, которые не дорожат тобой…

И вот сейчас я чувствую, что готова… расстаться.

Этой семье я отдала много лет своей жизни и получила в ответ только несколько оплеух и горьких выводов, что меня здесь не любят и не ценят, не дорожат… совершенно.

Звоню ещё одной подруге, Дине, в надежде, что она уже вернулась из поездки.

К счастью, так и вышло…

— Что стряслось? Кого хороним?

— Мой брак. Ты с Володькой ещё шуры-муры?

— А что?

— Адвокат мне нужен… хороший.

— Ради такого дела… передком подмахну, — усмехается.

— Фу, ты такая пошлая.

— От пошлой слышу. Ты ко мне? Слушай, у меня сын сегодня с ночевкой… Посидеть нормально не выйдет.

— Тогда давай… Давай там, где раньше, а?

— Ленку зовем? — ориентируется быстро.

— Нет. Она совсем обленилась. Я ей кобеля на блюдечке сдала, а она… В ванне предпочла откисать…

— Не, я бы позвала. Нам нужен тот, кто будет стоять на стреме и кричать: «Шухер!»

— Ладно, тогда зови…

Пора проучить всех, кто это заслуживает....

Глава 14

Наташа

Однажды с девочками мы набрели на злачное место.

Если учесть, что тогда мы были немного под шафе, то место не показалось нам злачным, скорее, прикольным.

Потом мы, помня, как хорошо провели время, собрались туда же на трезвую голову и выскочили, как ошпаренные раки: в тот вечер девочки давали стрип.

Помню, как мы смеялись, показывали друг на друга пальцами и спихивали, мол, это была твоя идея. Нет, твоя… И так далее.

Но суть в том, что в этом злачном месте мешали хорошие коктейли, была полная приватность и никто никогда