Сумерки Баригора - Софья Соломонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что ты имеешь в виду? – Квентин резко повернул голову к Седрику.
– Я не знаю, – некромант выглядел растерянным, – она точно не мертва и не оживлена с помощью некромантии, я бы смог это распознать. Я никогда такого не видел. А теперь еще и эта Ктан… И ты заметил, Левина нигде нет?
И действительно, место, отведенное министру финансов, пустовало.
– Не могу поверить, чтобы он пропустил этот момент, – добавил некромант.
Квентин кивнул и бросил озабоченный взгляд на Реймонда, стоявшего чуть в стороне от тронного возвышения.
– Нам нужно будет поговорить с Реймондом после церемонии.
Седрик кивнул.
Карандра тем временем заняла место сбоку от Десницы. Она выглядела так чужеродно рядом с ним. Дикарка подле верховного служителя бога. Но было в них и что-то неуловимо похожее.
Вернон кивнул первому министру, и тот вновь обратился к залу, но на этот раз его голос звучал куда менее уверенно:
– Пришла пора принести присягу нашему королю!
Реймонд поднял свиток, который все это время держал в руках, и начал поочередно зачитывать имена придворных, начиная с членов королевской семьи. Тот, чье имя называли, выходил вперед, кланялся и произносил клятву верности Вернону.
Когда очередь дошла до министра финансов, Реймонд несколько раз повторил его имя, ища фигуру Левина в толпе придворных, и, не найдя, продолжил:
– Кажется, герцога Лаппорта нет среди нас сегодня. Слуга! Проверь его покои.
Один из стоявших вдоль стен молодых слуг в черных ливреях поклонился и стрелой вылетел из зала. Церемония продолжилась.
Спустя какое-то время слуга вернулся. Он был куда бледнее, чем до этого, и выглядел напуганным. Пока очередной дворянин приносил присягу, слуга подошел к первому министру и что-то шепнул ему на ухо, после чего отошел обратно на свое место у стены. Лицо Реймонда стало суровым, брови сошлись на переносице, но более ничем герцог фон Моргенштерн не выдал озабоченности и продолжил исполнять свои обязанности, вызывая новых и новых дворян на присягу.
Когда список Реймонда подошел к концу, первый министр свернул свиток и вновь обратился к залу:
– Милостью Вернона Первого для всех вас в большом зале накрыт торжественный обед!
Когда придворные начали вставать со своих мест и перемещаться в большой зал, Реймонд жестом подозвал Квентина и Седрика к себе. Дождавшись, пока бо́льшая часть собравшихся выйдет, вполголоса обсуждая произошедшее, первый министр обратился к своим друзьям:
– Левин мертв.
– Что? – Квентин с недоумением посмотрел прямо на Реймонда.
– Странно, – добавил Седрик, – я не чувствовал ничьей смерти.
– Не знаю, что там произошло, но слуга вернулся в ужасе. К счастью, ему хватило ума не поднимать тревогу. Пойдемте. Седрик, твое профессиональное мнение не помешает.
Оба мужчины кивнули и последовали за первым министром. Они преодолели несколько парадных залов дворца и вышли в узкий коридор, который обычно использовали слуги. По нему, петляя между удивленными слугами, суетившимися из-за торжественного обеда, они добрались до покоев министра финансов.
– Откуда ты только знаешь, как добраться сюда по черным коридорам? – поинтересовался Седрик, с подозрением глядя на первого министра.
– У меня свои секреты, – усмехнулся тот в ответ.
Открыв дверь для слуг, незаметно притаившуюся за желтыми с белыми вензелями обоями комнаты министра финансов, трое мужчин прошли внутрь. В комнате было тихо и темно. Шторы, несмотря на позднее время, всё еще были задернуты, а окна закрыты. По помещению распространялся странный аромат, напоминающий запах пепла.
Дверь для слуг выходила в первые покои, которые условно можно было назвать кабинетом, но отсюда через открытую дверь было видно и спальню. Там на кровати лежал мужчина, одетый в ночную рубашку. Стараясь не шуметь, на случай если Левин Лаппорт просто спит, трое мужчин проследовали в спальню. Пушистый арагвийский ковер помогал им в этом, как и украшенные дорогими парчовыми обоями стены. Но даже они не смогли поглотить шумный вздох, который издал Реймонд, приблизившись к кровати. Его спутники были более сдержанны, но их лица также исказились если не страхом, то озабоченностью.
На огромной кровати с тяжелым пыльным балдахином лежал Левин Лаппорт, точнее, то, что от него осталось. Глядя на тело, невозможно было предположить, что этому человеку не было и сорока, он выглядел как глубокий старик, иссушенный временем. Его и без того худые щеки впали, лицо покрыли многочисленные мелкие складки и морщины, а белки глаз пожелтели. Все его тело будто бы усохло, из-за чего ночная рубашка с гербом дома Лаппорт стала ему велика. Но более всего поражало лицо Левина, застывшее в гримасе ужаса.
– Великий Алор! – не сдержался Реймонд. – Кто мог сотворить с ним такое?
Он повернулся к Седрику, только чтобы увидеть выражение озабоченного непонимания на лице некроманта. На секунду взгляд Седрика стал стеклянным, а когда в нем вновь появился живой блеск, некромант заговорил в такой несвойственной ему тихой и серьезной манере:
– Я не знаю, Рей, но это что-то ужасное. Его душа… она исчезла.
– Воссоединилась с Алором, ты имеешь в виду?
– Нет. Душа не может воссоединиться с Алором, пока над телом не произведены хоть какие-то ритуалы или пока не прошло достаточно времени. Когда человек умирает, его душа всегда остается рядом, и я могу ее почувствовать, даже если она еще не оформилась в полноценного призрака. Но душа Левина… ее нет.
– И что это может значить? – Голос Квентина звучал спокойно, но приподнятые плечи и сжатые кулаки выдавали его напряжение.
– Я не знаю. Я никогда такого не видел. Но это… это путь Кавица.
При упоминании темного бога Реймонд и Квентин не думая сложили руки в защитный символ Алора[1].
– Мне все это не нравится, – продолжил некромант, – сначала Матильда, теперь это…
– Что не так с Матильдой? – уточнил Реймонд, не присутствовавший при их разговоре.
– Я не знаю, она будто мертва, но при этом жива.
– Ее оживили с помощью некромантии? – В голосе Реймонда звучал неподдельный ужас, а взгляд его то и дело скакал между Седриком и телом на кровати.
– Нет. Я не знаю, что с ней, это не некромантия. Но с ней точно что-то сотворили.
Повисла тишина. Трое мужчин застыли, напряженно глядя на труп перед собой. Никто из них не любил Левина Лаппорта, но даже такой мерзкий человек, как министр финансов, не заслуживал подобной судьбы.
Наконец, Реймонд нарушил тишину:
– В столице небезопасно. Берите принца и уезжайте.
– Что? – Квентин потрясенно смотрел на первого министра, предлагавшего ему трусливое бегство. – Мы не можем просто сбежать!
– Реймонд прав, – Седрик
