Сын епископа. Милость Келсона - Кэтрин Куртц

— Но ведь не думаете же вы сделать его епископом Меары?

— Нет, нет. Не Меары, — быстро уверил его Кардиель. — Просто моим помощником, как мы уже решили. Однако, мы нашли кандидата для Меары. И если его предлагать, помощь Дункана понадобится мне еще больше прежнего.

Морган и не пытался утаить вздох облегчения. Все еще легко качая головой, он подтолкнул трехногий табурет поближе к собеседникам и сел спиной к огню.

— Иисусе милосердный, признаюсь, я на миг подумал, что вы не в себе. Вы действительно собираетесь обойти Джедаила?

— Не совсем, — отозвался Кардиель. — То есть, мы не собираемся посвящать кого-либо в епископы вместо него. Нам с самого начала было ясно, что у любого епископа, который не по нраву меарцам, будет хлопот полон рот, когда он примется изучать свои обязанности и пытаться совладать с меарской недружелюбностью одновременно. Но, положим, мы назначим в Меару того, кто уже имеет опыт? Это с самого начала разрешит половину задачи.

— Значит, вы переведете туда человека, уже служившего епископом, — догадался Морган, быстро прокручивая в уме список прелатов.

Арилан опустил чашу и кивнул.

— Верно. И Джедаилу не на что обижаться, если мы поставим на это место человека, который уже знает, как управлять епархией.

— Однако все епископы диоцезов уже при деле, — сказал Морган, еще больше озадаченный. — Где вы собираетесь взять этот образец совершенства?

Кардиель улыбнулся.

— Это Генри Истелин, помощник Брадена.

— А-а.

— Он уже потихоньку делает уйму работы за Брадена последние два года, — сказал Арилан. — Более того, когда его еще только сделали разъездным епископом несколько лет назад, он проводил немало времени в Кирни и пограничных землях… Вероятно, он знает тамошний народ лучше, чем кто-либо, не считая самого Джедаила… Или, разумеется, Дункана. Но мы уже договорились, что его надо занять чем-то другим.

Морган задумчиво кивнул. Для гвиннедцев выбор Истелина имел огромный смысл… но просто избрание теоретически пригодного кандидата не уничтожало весьма вероятных житейских последствий, которые не замедлили бы сказаться, как только в Меару направили бы кого-нибудь, кроме Джедаила.

— Вы взваливаете на Истелина тяжкую ношу, — сказал Морган. — Что побуждает вас думать, что меарцы его примут? Они спят и видят во сне Джедаила.

— Это верно, — согласился Арилан. — Однако, даже несмотря на их возражения…

— Которые, как вы знаете, посыплются градом, если кто-то другой…

— Даже несмотря на их возражения, — продолжал Арилан, — слишком поздно в такую пору предпринимать сколько-нибудь крупный военный поход с тем, чтобы его изгнать. Ратаркин будет достаточно надежен всю зиму, если мы оставим ему подразделение епископской стражи для поддержания порядка. А если король предпримет поход на Меару в ближайшем году…

Видя, что у Моргана по-прежнему сомневающийся вид, Кардиель сокрушенно развел руками.

— Нет и не предвидится совершенного кандидата, Аларик… Такого, который удовлетворит все группировки. И мы бы, конечно, могли найти немало таких, кто похуже, чем Истелин. Да, кстати, когда должен вернуться король? Естественно, нам хотелось бы договориться с ним, прежде чем мы вздумаем что-либо провозглашать.

Морган поднял бровь, все еще не убежденный.

— Я слышал нынче утром, что его следует ожидать через несколько дней. Он направляется на север, чтобы повидать графа Траншийского.

— Траншийского… То есть — Макардри? — спросил Кардиель.

Арилан понимающе кивнул.

— Я помню, как его младший сын воспитывался при дворе несколько лет назад: смышленый паренек, примерно, одних с Келсоном лет. Как его звали?

— Дугал, — ответил Морган. — Келсон явно натолкнулся на него где-то у Трурилла и решил поскакать с ним обратно в Траншу, дабы нанести визит вежливости старику.

— Ну, полагаю, несколько дней не составят большой разницы, так или иначе, — сказал Кардиель. — Еще нужно уточнить всякие мелочи касательно Истелина… Например, выяснить, а желает ли он, вообще, ехать в Меару. Предполагается, конечно, что у Келсона нет возражений.

Прежде чем Морган успел ответить, из галереи снаружи ворвались резкий крик и шум драк, а затем он услышал мысленный призыв о помощи. Дункан!

Морган вскочил на ноги и бросился туда, прежде чем другие успели даже взглянуть в направлении шума. Очутившись в галерее, он сразу увидел, что Дункан борется с кем-то в дальнем ее конце, но, пока он туда бежал, Дункан уже отпустил тело своего противника, и оно скользнуло на пол. Повсюду виднелась кровь.

— Надеюсь, ты…

— Не касайся меня, — выдохнул Дункан, прижимая окровавленную правую руку к окровавленной сутане и оседая на колени. — На клинке была мераша. — Он бросил затуманенный взгляд на неподвижного противника. — Господи, боюсь, я его убил.

Мераша. Само это слово побудило Моргана отпрянуть и вспомнить на миг часовню, которой больше нет, колючку на вратах алтарной преграды и ужас от того, что он — во власти дурмана, что его сила его не слушается, что он отдан на милость тех, кто убьет его за то, что он таков, каков есть. Дункан вытащил его оттуда и ухаживал за ним неустанно весь самый жуткий период его болезни, но из памяти тот случай полностью не изгладился, особенно последний неотступный образ столба, обернутого цепями, который они миновали, когда уходили. Столб предназначался для него.

— Тем хуже для него! — воскликнул Морган, перешагивая через труп, чтобы осторожно присесть на корточки близ раненого священника. — Куда он тебя ранил? Это твоя кровь?

Привлеченные шумом, в коридоре начали скапливаться зеваки: слуги, священники и даже несколько стражей со двора, так что Кардиелю и Арилану пришлось проталкиваться к Дункану. А тот, белый, как простыня, лишь качал головой и втягивал воздух сквозь стиснутые зубы, осторожно раскрывая правую ладонь. Она была разрублена почти до кости в миг, когда он попытался защититься ею от ножа противника, но куда более жуткой была волна едва уловимого темного смятения, которое он излучал — Морган наткнулся на нее, непроизвольно начав мыслепроникновение, и быстро остановился.

— Осторожней с клинком, — предостерег Морган, хотя Арилан уже остановился: он тоже почувствовал присутствие недоброго зелья.

Стараясь не касаться крови, в которой вполне могло оказаться зелье, способное их одурманить, двое Дерини склонились над мертвым убийцей.

Ярко-алое пятно запачкало спереди синюю ливрею Кассанов, и такая же алая лужа растекалась, дымясь, по холодному камню под телом — алый поток бежал из-под безбородой нижней челюсти. Парнишке с окровавленным лицом было на вид не больше четырнадцати.