Мы убиваем за Игниум (СИ) - Киров Никита

Рация зашипела, и я снял наушник.

Что за игру ведёт Ян? Для чего он это приказал? Или он послушался своих старых пердунов-генералов и Радича? Или это часть той самой дипломатии Великих Домов? Тогда я её точно не понимаю. Но, кажется, всё идёт совсем не так плохо, как я думал.

Всё намного хуже.

* * *

Я боялся, что за время моего отсутствия на фронте всё станет совсем плохо, но стороны оставались на прежних позициях. Холода, вопреки ожиданию усилились, так что ригги использовались ограниченно, а для массированного танкового наступления врагу было негде развернуться, местность не подходила.

Наша вторая линия обороны по-прежнему стояла у устья реки Грида, которая соединяла озеро Айнала с озером Реймира. Река и озёра всё ещё укрыты толстым слоем льда, а Западный Хребет и Мардаградские горы, лежащие к северу от утраченной столицы, не давали обойти нас с флангов более-менее серьёзными силами.

Но теперь, когда в войну вступил Бинхай, они выйдут по мёрзлой реке Ларва прямо нам в тыл.

Ужас Глубин отправили в Нерск, городок, стоящий на самом севере владений Яна, на берегу озера Айнала. Ещё севернее только горы, где не пройдёт никакая техника, и туда мы отступить не сможем. В Нерске будет последний бой, если до этого дойдёт.

Штаб находился в том же доме, что и раньше. Я зашёл внутрь и почувствовал, как начинает больно колоть окоченевшие бёдра. А лицо я почти не чувствовал.

Ян сидел во главе стола, чистый, выбритый и причёсанный. В руке он держал свой блокнот из Академии и что-то там черкал. Генералы сидели и пили чай, мирно беседуя, но прервали разговоры, увидев меня.

— Марк, я рад что ты вернулся, — Ян улыбнулся и закрыл блокнот. — Слышал, как тебе досталось. Но если бы не ты…

— Я хочу с тобой поговорить, — сказал я. — О твоём приказе Валентину. Он говорит, что…

— Видишь ли, Марк, — встрял Влад Радич. — Мы тут не только воюем. Это называется дипломатия Великих…

— Выйдите все, — попросил Ян. — Ты тоже, Влад.

Генералы начали собираться и за несколько минут очистили комнату. Я сел на край скамейки на другой конец стола.

— Ты правда приказал уничтожить корабли с припасами и зернохранилища? — спросил я. — Это же гражданские цели, мы не можем…

— Если бы я приказал тебе это сделать, ты бы выполнил? — вместо ответа спросил меня Ян.

— Странный вопрос, но… Янек, мы не воюем против гражданских. Я и порт не хотел обстреливать, но он использовался для военных целей. Но уничтожать припасы? Ты же и сам знаешь, что здесь на Юнитуме почти ничего не выращивают, все сидят на добыче игниума или на ремонте техники. Люди будут голодать, причём те, кто к войне не имеет никакого отношения.

— Как я сам знаю? — тихо сказал Ян и захлопнул свой блокнот. — Что-то знаю я, а что-то знаешь ты. И что ты знаешь, Марк?

Он посмотрел на меня.

— Что ты знаешь? — повторил он.

— Я не понимаю, что ты…

— Ты нихрена не знаешь! — внезапно взорвался он. — Ты знаешь, что мы проигрываем эту войну? Что у южан даже без армии Ван Чэна на одного нашего солдата приходится пять человек! Ты знаешь, что зимой мы будем страдать от голода?

— Нет, Янек, подожди, — спокойным голосом сказал я. — Не надо кричать, давай-ка…

— Мы проиграли эту войну! — Ян взял кружку и отпил. Не похоже, что это помогло ему успокоиться. — Мне уже вчера пришлось ввести дневную норму хлеба для каждого жителя! И то, даже с этим нам хватит еды только для следующей весны! Нам негде взять ещё, не у кого купить, ты это понимаешь?

Он сжал кружку так, что она лопнула, забрызгав стол чаем. По порезанной руке потекла кровь, но Ян не обращал на это внимания.

— Нам плевать, будет против нас сто ригг или двести, мы не отобьёмся от них в любом случае. Ван Чэн перепродавал бы всем зерно, а нам бы говорил, что он, вообще-то, не при делах, пока мы будем дохнуть с голода! Этот хитрожопый делец хотел остаться на коне независимо от исхода. А люди будут умирать из-за меня!

Он заметил, что у него бежит кровь, но сжал руку в кулак.

— Они будут умирать, Марк, — сказал он спокойнее. — Мои люди умрут из-за того, что я тогда выстрелил и прикончил этого посла. Умрут из-за того, что я потерял над собой контроль. Знаешь, мне до сих пор снится, как щёлкает курок револьвера, когда кончились патроны. Помнишь?

Я помнил. Рассвирепевший Ян пристрелил родственника Кэлвина, который приехал договариваться о мире. Янек стрелял, даже когда кончились патроны, просто щёлкал впустую.

— Даже когда я просыпаюсь, — продолжил Ян. — Я слышу это. Один щелчок за другим, — он щёлкнул пальцами левой руки. — А потом понимаю, что это часы. Но мне всё равно жутко тяжело оттого, что я тогда не сдержался. И теперь мои люди умирают из-за этого.

— Янек, послушай, — сказал я. — Сидеть и терзать себя за прошлое — это не выход, я знаю по себе, но…

— Если бы я приказал тебе уничтожить мирных жителей, ты бы выполнил мой приказ?

— Да что за вопросы у тебя?

— Отвечай! — сказал он жёстче.

— Нет.

— Нет? — он выдохнул с заметным облегчением. — Я знал, что ты так ответишь. Поэтому для таких приказов у меня есть Влад и Валентин.

— Погоди, ты же…

— Я не хочу отдавать такие приказы, — он прижал платок к ране на руке.

— Дай сюда, — я достал бинт.

— Я не хочу отдавать такие приказы. Но эта война ведётся на уничтожение. Мои люди будут погибать за меня, и я пойду на всё, чтобы этого избежать. Я не хочу видеть, как умирают те, кто должен жить. Как мой отец. Лана. Даже моя сестра. Это она должна была править, не я.

— Нам не обязательно переходить грань, — сказал я, перевязывая ему рану. — Мы можем продержаться и так. Люди в тебя верят, у нас есть машины, на нашей стороне исполины, даже сам Горный Змей Кичиро Кобаяши продумывает нашу оборону. Мы выстоим, Ян, это в наших силах. Но если мы будем проявлять жестокость, её проявят к нам. Если мы будем уничтожать тех, кто непричастен, то мы…

— Послушай, — Ян поднялся, подошёл к окну и начал вглядываться в темноту снаружи. — Это было сделано не просто так. Мы нарушили им поставки зерна, а новые будут нескоро и они всё равно не успеют восполнить потери до зимы. Теперь мы в равной ситуации. Если они продолжат наступать теми же силами, они и сами будут голодать. Домам придётся отводить часть людей, снижать добычу игниума и даже убирать персонал с заводов, чтобы отправлять всех на поля и попытаться получить хоть какой-то урожай до осени. Или они получат голодные бунты. Южане не смогут наступать и чинить ригги в прежнем темпе. Нам будет проще. Выступление Ван Чэна тоже не будет массированным, даже с его силами враг будет слабее, чем он был вчера. И это всё было сделано тогда, когда ты напал на порт.

— Теперь я ещё и соучастник, — я усмехнулся.

— Нет. Радич так и сказал, что ты откажешься уничтожать корабли, на которых нет оружия.

— Вот и слушайся его, — я поднялся и прошёл к двери, завязывая шарф плотнее. — Мог хотя бы предупредить, а не бросать в пекло. Знаешь, у меня тоже люди погибли, и мне от этого не менее хреново.

Ян смотрел в окно, но видел меня в отражении.

— Валентин в одиночку не смог бы разбить их оборону, а ты смог, — сказал он. — Он должен был прибыть раньше и помочь тебе. Но ты бы не стал уничтожать другие цели, поэтому я тебе ничего не сказал. Недонейтралитет Ван Чэна был бы для нас не менее опасным, чем его прямое участие. Теперь, может быть, мы выживем. И мои люди не будут погибать на этой войне. Но для этого мне придётся идти на то, что мне не нравится.

— Я могу идти? — спросил я.

Он кивнул. Я вышел на мороз и пошёл к себе, но метров через двадцать пожалел об этом. Нет, стоит вернуться и продолжить разговор, а не строить из себя какого-то обиженного моралиста. Парень просто запутался, на него все слишком давят, и в этой ситуации надо ему советовать, как поступать правильно, и помогать, а не бросать в одиночестве.

Но он сам уже вышел из дома и догонял меня лёгким бегом. В его руках блокнот, который он на ходу убирал в карман.