О любви и смерти (сборник) - Макс Фрай

– Которые случатся со мной на севере?

– Именно. И шкурки которых ты выменяешь на предусмотрительно взятую с собой водку.

– Договорились. А если на восток?

– Когда отправляешься на восток, следует брать с собой деньги. Загадочное место этот восток. Никогда заранее не знаешь, что там понадобится – сабля, ковер, медная джезва, три дюжины золотых колец, верблюжья упряжь, сборник юношеских стихотворений Мао Цзе Дуна, айфон последней модели или нарды, чтобы играть в них с заскучавшими пустынными джиннами. Поэтому лучше иметь возможность купить все это на месте.

– Звучит разумно. Однако эта информация мне не пригодится. Гданьск – почти строго на западе, смотри.

И я сую ему под нос карту Европы.

– С западом сложнее всего, – хмурится Тома. – Черт знает сколько барахла надо тащить с собой тому, кто отправляется на запад. Топор, нож, ружье, ноутбук и другие орудия промысла, трубку или папиросы…

– Точно! Ты гений. Табак же! И бумажки. Блин. Если бы не ты…

– …а еще миску с ложкой, – невозмутимо продолжает Тома. – И чашку. И какой-нибудь котел. Короче, все, чем пользовался при жизни. Иначе на западе туго придется. По уму, туда еще жен с верными слугами следовало бы прихватить. Да где ж ты их возьмешь вот прямо сейчас, в половине восьмого вечера.

– Да, – киваю, – совсем я у нас сирота. У меня даже кошки нет. Впрочем, что-что, а кошки мне на западе гарантированы. Целых четыре штуки. К ним, собственно, и еду.

– Ничего, – говорит Тома. – Я об этом заранее подумал. И решил, что за неимением жен, слуг и кошки, ты можешь прихватить на запад меня. Я тебе там пригожусь.

Ушам своим не верю. Не может быть, что все вдруг – ррраз! – и так здорово.

– У тебя же работа, – говорю я.

– Нет у меня никакой работы.

Даже не знаю, хорошая ли это новость. До сих пор ему вроде нравилось.

– Да не хмурься ты, – смеется Тома. – Меня не уволили, а просто выпустили, как птичку из клетки. На целых четыре дня. За свой счет. То есть, если называть вещи своими именами, за твой. Будешь теперь меня щедро кормить, как жену, слугу и кошку, я жру за троих, ты знаешь. А за это я, например, поведу машину и сделаю много других полезных дел. В частности, прослежу за твоей телефонной заряжалкой, очками, часами и что ты у нас еще везде забываешь?

– Все, – честно говорю я. – Так что тебе придется проследить за всем сразу. Но как же круто!

Действительно круто. Потому что, будем честны, очередная поездка в Гданьск, вдоль и поперек изученный за те пятнадцать лет, что живет там сестра – приятное, но довольно скучное начало отпуска. Зато любая поездка плюс Тома – равно настоящее путешествие с приключениями. Эту духоподъемную арифметику я учу чуть ли не с детства и знаю назубок. Но никогда не откажусь от пары – тройки дополнительных уроков.

– Только чур выезжаем прямо сейчас, а не в пять утра, как ты любишь, – строго говорит Тома.

– Ну так отлично. Чем раньше приедем, тем больше шансов, что Янкины бегемоты не сожрут нас прямо на пороге, а дождутся, пока мы откроем консервы.

– Это сколько же они голодные сидят?

– У Янки самолет был в полдень. Значит, часов с десяти утра. Правда, у них еще полная миска сушки…

– Одна миска сушки на четверых? Какой ужас! – драматически восклицает Тома. – Если бы не я, бедные звери голодали бы целые сутки?! Ну вы и живодеры.

– Зато теперь все спасены, – улыбаюсь я. – За дело взялся супергерой, способный гнать всю ночь напролет. Такова сила кошачьей молитвы.

Тома у нас «сова». То есть, не просто засоня, которому не нравится подниматься по будильнику. Он-то поднимется, не вопрос. Только соображать часов до трех пополудни все равно не будет, хоть стреляй. А пика активности он достигает примерно к полуночи, когда все остальные скисают окончательно и бесповоротно. К счастью, к моменту Томиного совершеннолетия человечество успело изобрести ночные клубы и понаоткрывать их где ни попадя, включая наши благословенные края. А то даже не знаю, как бы он выкручивался с работой. Ночным сторожем все-таки очень уж скучно быть – сиди, жди, пока кто-нибудь нападет. Годами! И не факт, что дождешься.

Мне в некотором смысле проще, я «жаворонок». Причем до такой степени, что охотно соглашусь подскочить в четыре утра вместо обычных пяти, лишь бы не заставляли бодрствовать до полуночи. Подобное устройство организма очень удобно для работы и пагубно для светской жизни, но тут уж ничего не поделаешь.

Многие спрашивают, как мы с Томой умудряемся дружить. Но «как» – это неверная постановка вопроса. Надо спрашивать: «когда?» Правильный ответ: в середине дня. Обычно я начинаю работу в семь утра; если сократить обеденный перерыв до необходимого минимума, в начале четвертого можно выметаться из офиса. Тома к этому времени как раз успевает проснуться, выпить кофе и даже найти некоторые положительные моменты в процессе онтогенеза, который поутру кажется ему сущим мучением, а ближе к ночи – отличным времяпровождением.

К тому моменту, когда утомительный онтогенез начинает причинять страдания мне, Томе как раз пора на работу. Очень удобно. А когда у меня плохое настроение, я могу воспользоваться диваном в его администраторском кабинете. Сладкий сон под шум и грохот ночного клуба – самый необременительный из известных мне способов вести светскую жизнь.

А больше всего обоюдной выгоды дружба «жаворонка» и «совы» приносит в поездках, когда можно мчаться без остановок на ночлег, по очереди сменяя друг друга за рулем. Идеальный расклад. Жаль только, происходит это гораздо реже, чем слаженным хором требуют сердце и здравый смысл.

И как же здорово, что сегодня все так сложилось.

…– На рассвете тебя сменю, – говорю я.

– Не успеешь, – отмахивается Тома. – Сколько тут ехать? Каких-то несчастных шестьсот километров.

– Даже чуть меньше.

– Тем более.

– Кофе, – говорит Тома. – И бутерброды. В каком бы направлении ни следовал путешественник, ему следует взять с собой кофе и бутерброды, иначе духи дальних дорог на него прогневаются. Хотя, если по уму, чего тут гневаться. Только пожалеть.

– Знаешь что плохо? У меня всего один термос. И не очень большой.

– Зато у меня большой, – ухмыляется он. – Литровый. И уже полон до краев. И дюжина бутербродов с сыром. Что, как ты понимаешь, совершенно не помешает мне растрясти еще и твои закрома. В дороге на удивление хорошо жрется.

– Это объясняет твою страсть к путешествиям, – говорю я.

Вообще-то нашу общую страсть.

Мне не так уж часто удается занять пассажирское место. При этом Тома – единственный водитель, рядом с которым я могу расслабиться и наслаждаться поездкой вместо того, чтобы всю дорогу прикусывать язык, воздерживаясь от неуместных замечаний.

Еще и поэтому любая поездка с ним для меня – натурально праздник. Ехать бы так и ехать, до самого края земли. Откуда наверняка ходит какой-нибудь паром… Не знаю, куда. На то я и живой человек, чтобы не знать подобных вещей.

…– Сейчас будет самое главное. Центральный эпизод любого роуд-муви, – говорит Тома. – Кофе на заправке! Классика.

– У нас при себе два термоса, проглот, – смеюсь я.

– Правильно. Всего два, а не три, заметь. Они еще пригодятся мне ночью. И утром – тебе, при условии, что я что-то оставлю.

– А есть такой шанс?

– Еще бы. У меня, как известно, нет сердца, зато я трус. И вряд ли рискну оказаться наедине с чудовищем, в которое неизбежно прекращается всякий человек, лишенный порции утреннего кофе. Поэтому сейчас мы будем пить кофе на заправке. Чем он гаже, тем удачней сложится поездка, верная примета.

– Если верить твоей примете, нас ждет путешествие Синдбада, как минимум, – говорю я десять минут спустя, пробуя подозрительную серую пенистую жидкость, призванную имитировать капуччино. – Седьмое, например. Или в каком он заработал самые охренительные миллионы?

– Да вроде во всех понемножку, – Тома хмурит лоб, вспоминая. – Там алмазы, прилипшие к мясу, продаст, там собственную могилу ограбит… А в седьмом он как раз не столько зарабатывал, сколько летал, заполучив крылья. И правил волшебной страной. И сражался с змеями в иных мирах – как-то примерно так. Плохо на самом деле помню. Давно читал.

– Значит точно седьмое, – говорю я, оглядываясь по сторонам в поисках урны. – После таких помоев только и остается что сражаться со змеями. Надо же хоть на ком-то выместить зло.

– Допей, – серьезно говорит Тома. – А то примета не сработает. Мы же хотим, чтобы поездка сложилась удачно?

Даже и не знаю, хочу ли я хоть чего-нибудь – такой-то ценой. Но допиваю, куда деваться. Друг – это такой специальный полезный гад, ради которого практически ежедневно идешь на бессмысленные жертвы – просто чтобы поднять ему настроение. Например.