Гражданские войны в России, 1916-1926. Десять лет, которые потрясли мир - Jonathan D. Smele
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вторая проблема с хронологией перехода от революции к гражданской войне, предложенной Уэйдом, заключается в том, что, хотя, безусловно, большая часть боевых действий произошла после закрытия Учредительного собрания, некоторые интенсивные и важные сражения предшествовали этому событию, а некоторые из них явно были зреющими семенами еще более масштабных конфликтов, которые должны были произойти в будущем. Из них, пожалуй, наиболее известны столкновения между красногвардейцами и офицерами-кадетами в Петрограде ("восстание юнкеров") и в Москве в последние дни октября 1917 года (хотя подобные события происходили и в других местах, в частности в Иркутске в первые недели ноября), которые можно рассматривать как предтечу более масштабной борьбы красных с белыми в 1918-1920 годах. Также хорошо известно так называемое "восстание Керенского-Краснова" в конце октября 1917 года, в ходе которого 500-700 донских казаков в Острове приняли миссию свергнутого премьера по захвату Петрограда и дошли до Пулково и Царского Села, прежде чем были отброшены революционерами. Однако это событие лучше не рассматривать как предвестник последующей гражданской войны между большевиками и казаками, поскольку последние очень неохотно включились в дело воскрешения Временного правительства и быстро отказались от запятнавшего себя Керенского.
Большевистско-казачья борьба, действительно, гораздо лучше предсказывается непосредственными послеоктябрьскими событиями, происходящими вдали от центра России и часто игнорируемыми в западных работах по этому периоду: в частности, началом антисоветского "дутовского восстания" Оренбургского казачьего войска на Южном Урале 26 октября 1917 года и взятием Ростова-на-Дону силами Донского казачьего войска 2 декабря 1917 года. Тогда же, на Дальнем Востоке, 18 ноября 1917 года, произошли первые столкновения под Верхнеудинском между красными войсками и одной из самых печально известных фигур всей гражданской войны, "атаманом" Г.М. Семеновым. Эти события, безусловно, положили начало последующим войнам между советским правительством и казачеством - войнам, которые должны были завершиться убийственным процессом "деказачизации", которому красные победители подвергли побежденных за целое десятилетие до более известной сталинской кампании декулакизации. Сразу же после октябрьских действий казаков было принято обращение Совнаркома "Ко всему населению" от 25 ноября 1917 года, поставившее на осадное положение те районы Урала и Дона, где "выявились контрреволюционные отряды", и сигнализировавшее о том, что очень похоже на начало гражданской войны.
В этой связи может возникнуть соблазн согласиться с Эваном Моудсли в том, что "Гражданская война в России... началась осенью 1917 года. Если быть точным, она началась 25 октября[,] вечером", с захватом власти большевиками в Петрограде. Однако даже это может быть слишком поздней датой, и не только на том, возможно, педантичном основании, что эстонские большевики под руководством Яана Анвельта фактически провозгласили советскую власть в Ревеле (ныне Таллин, столица Эстонии) на день или около того раньше, 23-4 октября 1917 года. Если же говорить о дате начала гражданской войны между красными и белыми в России, то лучше всего было бы выбрать обманчиво скользящую, но в ретроспективе многозначительную кульминацию "дела Корнилова" 2 сентября 1917 года. В этот день (в течение недели, когда большевистское большинство было зафиксировано в Советах Петрограда, Москвы и Красноярска) главнокомандующий русской армией генерал Корнилов был официально арестован и впоследствии заключен в Могилев, а затем в Быхов вместе со своими главными сторонниками и соучастниками "дела Корнилова": генералами А.И. Деникиным, И.Г. Эрдели, А.С. Лукомским, С.Л. Марковым, И.П. Романовским и другими.
Однако это не только ознаменовало конец того, что мы уже назвали прелюдией к гражданской войне, но и стало началом первого этапа собственно красно-белой гражданской войны. Хотя "генералы Быхова", как их стали называть, которые должны были стать руководящим корпусом будущей белой армии на Юге России, были формально заключены в тюрьму по приказу Керенского, они были переданы в распоряжение нового главнокомандующего, генерала Алексеева. Он видел свою задачу не в том, чтобы держать заговорщиков в тюрьме до суда над ними, а в том, чтобы защитить их, пока разрабатываются более тщательные планы по реализации целей той самой акции, за которую они были арестованы. В течение последующих недель группа Быхова поддерживала постоянную связь с Алексеевым по вопросу о создании сети добровольческих офицерских организаций, посвященных продолжению войны и нечетко сформулированным обязательствам по восстановлению "порядка", "В то время как сам Алексеев (подавший в отставку с поста командующего армией уже 11 сентября 1917 года) занялся подготовкой - финансовой, военной и мотивационной - офицеров и кадетов в Петрограде и Москве к противодействию или движению против ожидаемого углубления революции. 30 октября 1917 года люди этой "алексеевской организации", потерпев неудачу в подавлении Октябрьской революции, получили приказ Алексеева следовать за ним на юг, в донскую столицу Новочеркасск, на встречу с генералами Быхова, которым (при содействии генерала Н.Н. Духонина, преемника Алексеева на посту главнокомандующего) было позволено ускользнуть из мест заключения, чтобы также пробраться в казачью столицу. Первые офицеры-добровольцы ("орлы", как их ласково называли белые) прибыли с Алексеевым в Новочеркасск 2 ноября 1917 года, и вскоре к ним присоединились некоторые ведущие деятели кадетской партии. Таким образом, "рядовой состав" (хотя на этом раннем этапе многие из рядовых были офицерами) и командный состав Добровольческой армии, а также ее политическое руководство - в общем, сердце и душа "белого дела" - были объединены на Дону в недели, непосредственно следовавшие за Октябрьской революцией. Однако этот союз был создан, следует подчеркнуть, по схеме, которая фактически была установлена двумя месяцами ранее. В свете этого обращает на себя внимание время, использованное Лениным в следующих предложениях, написанных 29 сентября 1917 года:
За последние полгода нашей революции мы пережили очень сильные стихийные вспышки (20-21 апреля, 3-4 июля), в которых пролетариат был очень близок к тому, чтобы начать гражданскую войну. С другой стороны, корниловский мятеж был военным заговором, поддержанным помещиками и капиталистами во главе с кадетской партией, заговором, с помощью которого буржуазия фактически начала гражданскую войну.
Ленин был прав с точки зрения хронологии, но сильно ошибался в другом: ведь на самом деле на Дону ни корниловцы, ни кадеты не пользовались особым расположением казаков - в течение ноября и первой половины декабря 1917 года людям из зарождающейся Добровольческой армии атаман Каледин даже запретил публично носить оружие в Новочеркасске. То, что происходило,
