История Персидской империи - Альберт Олмстед

Завоевание персами Лидии

Получив весть о том, что его мидийский союзник свергнут, лидийский царь Крез поспешно собрал армию и пересек бывшую границу, проходившую по реке Халис, чтобы спасти остатки империи. Кир, который не так давно возродил титул «царь Парсы», «посчитал это вызовом своим собственным притязаниям и в апреле 547 г. до н. э. выступил из разграбленной Экбатаны навстречу агрессору. После того как он пересек перевал, расположенный высоко над городом, его путь пролег по извилистой дороге, которая неуклонно спускалась вниз до тех пор, пока не достигла главной линии гор Загрос у «ворот в Азию». За этим горным проходом спуск был даже еще более быстрым. Холодный воздух внезапно потеплел, тополя, кипарисы и равнинные деревья уступили место кое-каким пальмам — и Кир оказался на краю огромных месопотамских равнин.

Кир мог бы легко повернуть на юг и выступить против Вавилона, если бы умение строителей Навуходоносора не превратило бы этот город и его окрестности в самую мощную крепость мира. Он мудро поступил, отложив нападение, и пошел на север в Ассирию, которая уже зависела от Мидии и поэтому приготовилась безоговорочно принять его. Арбела, на протяжении столь многих веков остававшаяся в тени Ашшура и Ниневии, вернула себе свой авторитет в качестве новой столицы Атуры (древнеперсидское название Ассирии. — Пер.). Кир переправился через Тигр ниже Арбелы, и Ашшур пал; боги Ашшура и Ниневии были спасены только благодаря тому, что им нашли убежище за стенами Вавилона. Дальше на запад по главной дороге располагался Харран; можно было заявить, что он часть Атуры. Отец Набонид а покинул этот мир в зрелом возрасте ста четырех лет тремя годами раньше (550 до н. э.), а его преемник, жрец Сина, не мог противостоять завоевателю. В имеющихся у нас источниках нет упоминаний о его падении, есть только строчка о его походе, а последовавшая за этим ситуация выявляет тот факт, что Харран был захвачен, а вместе с ним и храм, ради восстановления которого Набонид принес в жертву добрую волю Мардука. За эти потери единственным возможным возмездием был союз Вавилона с Лидией.

К маю Кир был уже готов выступить против Креза. Он снова отправился по Великому пути через Северную Сирию, которая тоже была отделена от недавней империи Набонида, в Киликию. По своей собственной инициативе до сих пор независимые киликийцы приняли вассальную зависимость от Персии и в качестве награды получили разрешение сохранить своих местных царей, которые неизменно носили имя Сиеннес. Через Киликийский горный проход армия вошла в Каппадокию, которая стала еще одной сатрапией — Катпатука (персидское название Каппадокии, которое означает «Страна прекрасных лошадей». — Пер.). Очевидно, в то же самое время Армения приняла Кира как преемника Астьяга и с той поры стала называться сатрапией Армина.

После неокончательного сражения при Птерии (местность вокруг недавно раскопанного Аладжа-Хюйюка) Крез отступил в Сарды (древняя столица Лидии. — Пер.). Он распустил своих набранных по провинциям рекрутов и призвал на помощь своих союзников — фараона Египта Амасиса, царя Вавилона Набонида и спартанцев из Греции, чтобы они собрались с силами к весне. Кир не собирался дать врагу время укрепить свои силы. И хотя приближалась зима, суровая на Анатолийском плоскогорье, он пошел быстрым маршем на запад. На небольшой равнине к востоку от столицы в месте слияния рек Гилл и Герм, которое после этого стало известна как «поле Кира», путь ему преградили лидийские конники, вооруженные копьями. По совету Гарпага (вельможа мидийского царя Астьяга, сохранивший жизнь внуку Астьяга Киру, которого ему было поручено убить. — Пер.) Кир выставил перед строем своих воинов навьюченных верблюдов, их ужасный и непривычный запах испугал лошадей и заставил их развернуться и бежать в страхе с поля боя. Спешившиеся лидийцы заново выстроились в боевой порядок и отважно сражались, но в конце концов они были вынуждены отступить в крепость. К союзникам были отправлены более настоятельные призывы; времени отвечать не было, так как после четырнадцати дней осады неуязвимый, как предполагалось, акрополь Сард был взят, а Крез стал пленником (547 до н. э.).

«В мае он пошел походом на Лидию. Он убил ее царя. Он взял трофеи. Он разместил в ней свой гарнизон. Потом его гарнизон и царь остались в ней». Таков был официальный отчет, данный Киром. На самом деле Крез последовал восточному обычаю и убил себя, чтобы избежать обычных оскорблений, которым подвергается пленный монарх, прежде чем будет казнен. В следующую половину века художник Мисон из Аттики, расписывавший вазы, изображал Креза сидящим на троне на погребальном костре, который собирается поджечь слуга.

Аполлона Дельфийского высоко почитали лидийские цари. Крезу он произнес сомнительное пророчество, которое явно предрекало его смерть. Такое пятно на репутации Аполлона нельзя было оставить, и вскоре были обнародованы «настоящие» отчеты о судьбе Креза. Сначала жрецы объявили, что сам бог унес низложенного монарха к бессмертию в страну сказочных гиперборейцев, очень удобно расположенную далеко на севере. Затем настала очередь знакомой истории о том, как в последний момент, когда Крез уже находился на погребальном костре, Кира охватило раскаяние; он попытался спасти его, хотя огонь уже яростно полыхал. Тогда Аполлон послал неожиданный дождь, который чудесным образом погасил пламя, и Крез был спасен, чтобы стать главным советником царя. Наконец рассказ о гиперборейцах был усовершенствован, и Крез оказался в Барене неподалеку от Экбатаны!

Лидия стала сатрапией под названием Сапарда или Сарды. Сатрапом стал перс Табал. Управление провинциями находилось еще на экспериментальной ступени. Кир впоследствии попробовал назначить сатрапом местного жителя, некоего Пактия, который должен был нести ответственность за захваченные сокровища Креза.

Покорение греков и ликийцев

В этот год, 547 г. до н. э., также произошел первый контакт между персами и греками. Ни тот ни другой народ не понял его судьбоносного характера. Для греков Персия была всего лишь еще одной варварской монархией, торговлю которой их купцы могли использовать и которой при необходимости близкие к ней их города-государства могли проявить формальную лояльность. Им и присниться не могло, что за одно поколение самая богатая, населенная и развитая половина греческого мира окажется под постоянной властью Персии и что следующее поколение будет вынуждено противостоять всей мощи Персидской империи, пытающейся подчинить себе более отсталые греческие государства, которые еще сохраняли свою независимость. Они не могли предвидеть, что на протяжении всего периода, пока эти государства оставались свободными, над их международными отношениями будет господствовать великий царь Ахеменидов и что даже во внутренних делах успех политических сторон будет зависеть от того, про— или антиперсидскую позицию они занимают. Однако для персов следующие пол века греки на западной границе будут представлять лишь незначительную пограничную проблему.

Перед окончательным сражением с лидийцами Кир предложил условия договора греческим прибрежным городам-государствам. На протяжении долгого времени они были подданными Лидии, но этот гнет не был тяжел, пока класс торговцев, который теперь контролировал их правительства, богател благодаря возможностям, предоставляемым торговлей как частью богатой лидийской империи. Вполне естественно, что города-государства отказались от великодушного предложения, за исключением Милета (самый могущественный и богатый из ионийских городов в Малой Азии. — Пер.), правители которого были достаточно проницательны, чтобы угадать, чья наступит власть. Персы выучили свой первый урок, как надо обращаться с греками: разделяй и властвуй. Одновременно они, вероятно, выучили и второй свой урок.

Аполлон, продажный бог-оракул, в своем главном храме в Дельфах выступил с сомнительным прорицанием Крезу, из-за которого он преисполнился самоуверенности, что повлекло за собой его падение. Вблизи Милета (в Бранхидах) находился храм Аполлона; его тоже можно было подкупить через его жрецов. Неизбежно встает вопрос: сыграли ли они какую-то роль в быстрой сдаче Милета? Как бы мы ни ответили на этот вопрос, факт остается: и Аполлон Милетский, и Аполлон Дельфийский на протяжении следующих пятидесяти лет оставались неизменными друзьями персов.

По праву завоевания бывшие подданные Лидии перешли к Киру. Отказ большинства греков подчиниться автоматически сделал их мятежниками. Их положение не улучшило их дерзкое, как, должно быть, счел Кир, требование сохранить за собой тот же привилегированный статус, который был у них при Крезе. Когда это требование было отклонено, так как пришло слишком поздно, укрепление их городов означало войну. Мятежные греки воззвали к Спарте, которую Кир знал лишь как позванного, но так и не появившегося союзника. К своему удивлению, великий царь-победитель принял посольство, которое запретило ему причинять вред хотя бы одному греческому городу под страхом наказания со стороны спартанцев!