Чемпион - Сергей Майоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне казалось, что это продолжается целую вечность, хотя на самом деле, наверное, заняло не больше, чем пять минут. Тело продолжало извиваться и стучать привязанным к нему стулом по деревянному полу, я же отстраненно, будто про кого-то другого, подумал, что теперь точно все, теперь мое дело – труба. Ну и хрен с ним! Главное, они от меня ничего не добились. А моя смерть им просто так не сойдет. Они за это поплатятся. Жаль только, что мне этого уже не увидеть…
2
Я с удивлением понял, что могу спокойно дышать. Я продолжал лежать на боку, отбитые ноги жгло так, будто я погрузил их в котел с кипятком, но противогаза не было, только на губах ощущался вкус резины и талька.
– Продолжим наш разговор, – сказал первый, присаживаясь на корточки у границы освещенного круга. Я видел его колени, обтянуты трикотажными спортивными брюками, и высокие шнурованные ботинки. На правом колене лежала рука в черной перчатке. Между пальцев была зажата дымящаяся сигарета. – Вы с Никитой бабу не поделили. Она во всем призналась, так что ты можешь ничего не скрывать, мы все знаем. Я просто хочу, чтобы ты сам рассказал правду. А потом мы подумаем, как с тобой быть. Неужели тебе не надоело мучиться из-за этой овцы? Одного мужика в могилу свела, теперь ты… И чего вы в ней такого нашли, не понимаю! Давай поговорим по-нормальному. Что мы, звери какие-то? Думаешь, нам приятно так с тобой? Я же вижу, ты нормальный пацан, все понимаешь. Я тебе обещаю: как только разговор нормальный начнется, ничего этого, – он дернул за шланг противогаза, – не будет.
– Да пошел ты!
Он выпустил сигаретный дым мне в лицо и помолчал. Потом вздохнул:
– Зря ты так. Очень зря. Дёмыч! Тащи сюда эту суку, сейчас мы им свиданку устроим. И противогаз второй не забудь. Посмотрим, кто из них дольше выдержит.
– На фиг ее противогазом уродовать? У меня другая резинка есть, чтоб с ней поразвлечься…
– Не троньте ее!
– Да? А почему? Почему нам нельзя ее трогать? Ты хочешь признаться?
– Я не трогал вашего… друга.
Меня ударили по голове, и я отрубился. Очухался от недостатка кислорода. Противогаз снова был на моей голове, и, чтобы я больше не терял сознания, они налили в маску нашатыря. Пережимали шланг, били палкой по ногам и в солнечное сплетение. А когда не били, и у меня появлялось несколько секунд, чтобы отдышаться, начинали в красках расписывать, как будут на моих глазах насиловать Ингу.
Во время одного из таких рассказов все и произошло.
В комнате появился кто-то еще.
Дёма осекся и замолчал.
Все произошло очень быстро. Я услышал легкие стремительные шаги, хорошо знакомый звук ударов и падение тяжелого тела. Когда так падают, поднимаются очень не скоро… Лампа пошатнулась, упала и взорвалась. Стало темно.
– Бл…дь! – заорал Дёма.
На легкие уверенные шаги наложились еще одни, тяжелые и суматошные. Это Дёма занял оборонительную позицию и застыл. Его выдавало дыхание: шумное, прерывистое, под стать тяжелым шагам. Вдох-выдох, вдох-выдох. Вдох… Я услышал звуки трех ударов, шорох одежды, треск ломаемых костей и короткий оборванный вскрик.
Легкие шаги удалились. Я не услышал, а, скорее почувствовал, как открылась и закрылась дверь. Все стихло, и довольно долгое время ничего не происходило. Потом я увидел под дверью полоску тусклого подрагивающего света и догадался, что кто-то идет, подсвечивая себе фонарем. Дверь распахнулась, луч фонаря пробежался по стенам и потолку комнаты, остановился на выключателе.
Вспыхнул верхний свет, и я увидел невозмутимого Мастера, а за его спиной – взволнованную физиономию Кушнера. На Мастере был перетянутый в поясе черный комбинезон, делавший его фигуру еще худее и выше. Он воткнул выключенный фонарик в нагрудный карман и, заложив руки за спину, отступил, чтобы пропустить Кушнера.
Мишка кинулся ко мне, присел на колени, сорвал противогаз и попытался развязать веревки. Узлы не поддавались. Он попробовал справиться с ними зубами и беспомощно обернулся к Мастеру. Тот бросил ему раскладной нож. Мишка не смог его поймать, и нож воткнулся в пол перед моим носом.
Почему-то именно это окончательно привело меня в чувство.
– Здесь Инга! – почти закричал я.
Мастер отрицательно покачал головой:
– В доме никого больше нет.
Кушнер разрезал веревки. Я попробовал встать – и только выругался, кривясь от боли. Ни рук, ни ног я не чувствовал.
Мастер подошел ко мне. Достал из кармана простую канцелярскую скрепку, разогнул и острым кончиком принялся колоть меня в какие-то точки, расположенные на плечах, шее, икрах и возле локтей. Некоторые уколы были такими чувствительными, что я скрипел зубами от боли.
– Как вы? – спросил бледный Кушнер.
– Нормально…
– По ногам били? – Мастер закончил восстановительные процедуры, привел скрепку в прежний вид и положил в карман. – Дай-ка я посмотрю… Ничего, кости целы. Можешь вставать.
Я поднялся. Кушнер пытался меня поддержать, но я его оттолкнул. Сделал пару шагов, развернулся, присел…Не знаю, иглоукалывание помогло или мысли о том, что необходимо как можно быстрее отыскать Ингу, но я чувствовал себя значительно лучше, чем можно было ожидать.
– Как вы меня нашли?
– Это ты ему спасибо скажи, – кивнул Мастер на Кушнера.
Кушнер залился краской.
– Спасибо, Миша…
Мы стояли посреди комнаты типичного дачного домика. Кроме опрокинутых торшера с лопнувшей лампой и стула, никакой мебели не было. Окно закрывали грязные тряпки, приколоченные гвоздями. У правой стены, прислонившись плечом, сидел Дёма – здоровенный бычара с короткой стрижкой, одетый в кроссовки и импортный спортивный костюм. Голова свешивалась между коленей, сломанная рука висела плетью. Он дышал так тихо, что в первый момент я принял его за покойника.
Я повернулся и посмотрел на второго. Он лежал на спине вдоль той же стены, только ближе к двери. Вместо носа у него было кровавое месиво. Кровь с двух сторон стекала по скулам на меховой воротник бушлата-афганки.
– У него был нож, – сказал я.
Мастер молча похлопал себя по одному из карманов.
Я поискал палку, которой меня колошматили. Она откатилась к плинтусу и лежала, не привлекая внимания. Я поднял ее и подумал, с кого бы начать. Мастер положил руку мне на плечо:
– Не надо этого делать.
– Да они…
– Они получат свое. Сейчас за ними приедут. Тем более что ты сам виноват.
– Я?!
– Ты дал застать себя врасплох.
Если б не Мастер, я бы их, наверное, убил. Мне было плевать, насколько я сам виноват и кто за ними приедет, чтобы наказать по заслугам. Если бы Мастер вышел за дверь, я бы разломал палку об их вонючие головы, а потом засунул бы обломки им в задницы и вряд ли бы когда-нибудь стал об этом жалеть. Но он не уходил, он скрестил руки на груди, встал у стены и сказал:
– Между прочим, никакие они не «афганцы», а Добрынина знали не больше, чем ты.
– Откуда вы знаете, что они мне говорили?
– Это было понятно. Настоящие «афганцы» сейчас за ними приедут. Они очень сильно не любят, когда
