Судьбы моды - Александр Васильев

Сегодня все знаменитые создатели французского люкса представляют свои творения на строгий суд состоятельной русской клиентуры, которая, как и встарь, любит парижский шик, жалует его и старается равняться на него во всем. Восхищение живо, и любовь не прошла.

Мужской костюм

«Павел Афанасьевич чрезвычайно побледнел, торопливо снял шлафрок, надел кафтан рыжего цвета с стразовыми большими пуговицами и намотал на шею галстук».

Как бы ни показалось странным слышать это сегодня, но мужская деловая одежда остается до настоящего времени самой консервативной частью человеческого гардероба. Родившаяся еще «при старом режиме» как форма вызова обществу и его морали, сегодня деловая мужская одежда кажется нам почти униформой и необходимой визитной карточкой каждого бизнесмена.

Движущая сила современного капиталистического общества — частные предприниматели или бизнесмены — в выборе повседневной одежды для работы необычайно несовременны. Темные, однотонные цвета, шерстяные ткани, скупость и строгость кроя костюма сегодняшнего купца или коммивояжера берут свои истоки лет 250 тому назад. Начало современной мужской одежде было положено в изнеженную эпоху царственного рококо, когда в Европе с упоением впервые пили чай, разъезжали в каретах, танцевали менуэты, упивались Моцартом и страстно целовались в розовых альковах. Именно в эту, воспетую кистью Буше эпоху дамы и кавалеры более всего походили внешне на невинные севрские статуэтки в пудре и парче, а морально должны были бы тотчас же низвергнуться в преисподнюю. Итак, восхищаясь из окна рокайльного салона чинной перспективой французского партерного парка, слушая клавесин и почитывая «Манон Леско», те дамы и господа все же думали и о практичной стороне своих нарядов. Разумеется, Версальский двор Людовика XV соблюдал в платье строгий придворный этикет, которому следовали все в свете. Богинями красоты и изящества были признаны пикантные любовницы любвеобильного короля — маркиза де Помпадур или графиня дю Барри.

Так как самодержавие старого режима XVIII столетия было по большей части женским — именно женская мода доминировала во всем над мужским. Австро-венгерская императрица Мария-Терезия или русская государыня Елизавета Петровна управлялись лихо не только в своих покоях, но и на всей территории их громадных империй. Именно поэтому, следуя неоспоримому диктату женской моды, кавалеры XVIII века были вынуждены включить в свой гардероб такие, казалось бы, женственные предметы, как парики и каблуки, кружева и мушки, помада и пудра, золотое шитье или шелковые чулки! Это никак, впрочем, не повлияло ни на уровень деторождаемости, ни на количество войн, ведшихся в ту пору. И войны, и оргии велись в кружевах. Каким же был кавалер эпохи Людовика XV? Следуя женской моде и диктату стиля Рококо, в первую очередь он ценил талию. Повседневный светский французский костюм состоял из кафтана, камзола и панталон, к которым прилагались чулки, рубашка с галстуком Лавальер, туфли на красном каблуке и белый пудреный парик из шерсти яка. От холода — меховая муфта, для защиты чести — шпага наперевес и треугольная шляпа подмышкой. Таков герой «Опасных связей».

Пока французские аристократы плавно гуляли по придворным садам, попивая шампанское в зеленых боскетах в окружении изысканного общества, английские — уже поняли необходимость трансформации мужского гардероба. И хотя числом своих главных элементов французские наряды и напоминали современные — с классическим пиджаком, жилетом и брюками, их внешнему оформлению было до этого очень далеко. Несколько факторов повлияло на перемены. Один из первых — английский и особенно шотландский климат, так разительно отличающийся от климата континентальной Европой. Дожди и туманы, снег и ветер требовали теплой и практичной одежды даже для рафинированных аристократов, и, пока парижане сочиняли новые фижмы и парики бледнолицым красавицам, англичане втихомолку видоизменяли мужские наряды. А так как замки французского Прованса уж никак не походят на поместья Йоркшира, то и костюмы, которые носили их «властелины», стали невероятно разниться. Так, например, английские дворяне первыми стали пользоваться шубами мехом наружу.

На портрете 1746 года кисти сэра Джошуа Рейнольдса изображен капитан фрегата, храбрый мореплаватель Джон Гамильтон. Его волчья шуба, возможно купленная в России или Венгрии — символ дальних странствий. Его жилет — «доломан», так же, как и шапка «ток» — предметы, заимствованные из формы венгерских же гусаров. На другом полотне того же прославленного живописца мы видим другого знатного англичанина — Уильяма, пятого Лорда Байрона. Обыкновенно этот портрет датируется 1749 годом и изображает дедушку великого английского поэта Байрона. Морской капитан, он плавал от Чили до Гвинеи и опубликовал даже книгу о своих морских приключениях! На портрете мы находим его в новом английском спортивном костюме. Он одет в темно-синий шерстяной спортивно-охотничий редингот, и нам виден отложной бархатный воротник и короткий красный жилет. Его короткая, слегка подвитая щипцами прическа без парика и пудры показывает английское стремление морского путешественника к простоте и удобству, а треуголка «Кевенхуллер», темные тона костюма и простота пуговиц — лишь подчеркивают его обыденность. Подобная одежда дворянина, стремившегося к внешнему комфорту, была в центре внимания романиста Фрэнсиса Ковентри, опубликовавшего книгу «Маленький Помпи» в 1751 году. Герой сего произведения покупает себе «всевозможные рединготы для верховой езды, шляпу Кевенхуллер, сапоги жокея и кучерский хлыстик». Само слово «редингот», которое пришло в русский язык из французского (redingote), этимологически восходит к riding coat — то есть пальто для верховой езды. Так, еще в 1740-е годы, английские дворяне первыми в мире стали упрощать и модифицировать важнейшие элементы мужского костюма.

Следующие изменения были связаны с другой типичной английской страстью — страстью к путешествиям из любопытства. Особенно часто, начиная с 1750-х годов, молодые английские аристократы стали колесить по Европе, совершая свой традиционный «гранд тур». Одним из их излюбленных конечных пунктов была красавица Италия, где полным ходом шли уже раскопки древнеримских городов — Помпей и Геркуланума. Так как путешествовали в сопровождении одного или двух верных лакеев в каретах, то одежда должна была быть немаркой и удобной для сидения. И в те годы, когда французские маркизы как павлины распускали фижмообразные полы своих камзолов, англичане-путешественники держались более прямого силуэта. Практически каждый мало-мальски себя уважавший британский аристократ, прибыв в Рим, стремился заказать искусный портрет работы знаменитого светского художника Помпео Батони. Непревзойденная звезда римской портретной живописи середины XVIII века, отец двенадцати детей, Помпео Батони написал несколько дюжин портретов элегантных англичан, пожелавших заплатить большие деньги за увековечивание своей личности. На портрете 1758 года изображен Уильям Фермор, один из таких любопытствующих путешественников, одетый в зимнюю венецианскую красную бархатную шубу, подбитую куньим мехом. В его внешнем виде и манере держаться уже очень много от занятого человека. Прямая осанка, деловое письмо в руке, отсутствие не только парика, но и пудры на лице говорят о переменах, которым англичане подверглись в те годы. Портреты эти, подобно снимкам нашего времени, заказывались и отправлялись почтой родителям путешественников в качестве дорожного сувенира. Впрочем, уважающие себя европейские бизнесмены и сейчас часто заказывают у дорогих художников свои портреты для украшения элегантных стен просторных своих бюро.