Бегство из гетто: Заметки по поводу рукописи, оставленной в ОВИРе - Борис Кравцов

Но есть в этом вопросе и еще один аспект, на котором, на мой взгляд, нельзя не остановиться.

Истинная классовая сущность сионизма проявилась с первых же шагов по практическому воплощению своих лозунгов в жизнь. Лозунг „Все евреи должны объединиться вокруг сионистского знамени“, подчеркивает советский историк Г. С. Никитина, предполагалось осуществить таким образом, что еврейская буржуазия должна принести свои капиталы, интеллигенция — отдать духовные силы этому движению, а еврейская трудящаяся масса — сосредоточить на нем свою энергию. Для бедного еврейского люда это означало переселение в Палестину и тяжелый физический труд. По „плану“ Герцля в Палестину „сначала пойдут беднейшие и приведут землю в культурное состояние“, а затем постепенно последуют состоятельные евреи, которые „весьма быстро осознают, что для их предпринимательского духа откроется новое прочное поприще“.

В 1950 году израильский кнессет принял закон „О распылении населения“. Цель его — заставить молодежь селиться в малообжитых районах, в первую очередь на оккупированных арабских землях. Израильские старожилы упорно не подчинялись этому закону, прекрасно понимая, на какую опасность, какой изнурительный труд обрекут они своих детей. И тогда туда стали направлять вновь прибывших, главным образом выехавших из Советского Союза. Именно они должны были создать заслон, буфер, а в случае чего принять на себя первый удар…

С 1952 года правительство Израиля, не прекращая оголтелой кампании по „собиранию всех евреев“, ввело практику так называемой „выборочной иммиграции“. Въезжавшие в страну лица должны были на 80 процентов состоять из молодежи и особенно перспективных кандидатов на поселение в сельскохозяйственных местностях (читай: на оккупированной территории), а также квалифицированных рабочих не старше 35 лет. И лишь 20 процентов в возрасте свыше 35 лет допускались в страну, но при условии наличия родственников или в качестве членов семей при условии обеспечения их содержания. В это же время официальный израильский источник подчеркивал „необходимость постоянного увеличения населения за счет притока лиц, способных служить в армии“.

„Приток новых олим должен быть направлен на новые территории, потому что именно там определяются будущие границы Израиля, — вещала газета „Трибуна“ в статье под сенсационным заголовком „Раковая опухоль, которую мы сами питаем“. — Мы потеряли много ценного времени, мы упустили прекрасный человеческий материал… И однажды история накажет нас за это!“

Видимо, чтобы больше не упускать „человеческий материал“, и прибывают самолеты в Лод поздней ночью, и специально науськанные чиновники „Сохнута“ сортируют иммигрантов как скот, отделяя детей от родителей, стариков от молодых…

…Недавно английская газета „Тайме“ поместила карту оккупированного Израилем Западного берега реки Иордан. Как зловещей сыпью покрыта она треугольниками и кружками — это обозначены уже имеющиеся и строящиеся еврейские поселения. Преступная, „ползучая“ аннексия продолжается…

…Шполянскому „повезло“. Как видно, репутация, „заработанная“ еще до приезда в Израиль, сыграла свою роль, и он, как пишет сам, „по блату“, получил „назначение“ не в поселение, а в ульпан{15}, на север страны, в Нагарию. Условия жизни и питания были настолько плохи, что на 2 — 3-й день он решил бежать в Иерусалим.

А пока он „открывал“ для себя Израиль. Помните, его знакомство с „проблемой по имени Израиль“ началось с того, что он проводил туда „юного и недостаточно профессионального“ коллегу из Худфонда, который мечтал жить в поселке ортодоксальных евреев с экзотическим названием Кфар-Саба и получить образование в академии искусств с „не менее экзотическим наименованием“ — „Бецалель“? Помните, он помогал выехать в Израиль одной женщине, у которой был болен муж? Как оказалось, юный знакомый не живет в Кфар-Сабе и не поступил в академию — через год сбежал из Израиля в Европу, „как художник неинтересен и бесперспективен, а подавал надежды…“. Женщина, способный керамист, „работы не имеет, творчеством не занимается, профессионально деградировала“. Еще один его знакомый, бывший в Ленинграде конструктором на крупном заводе, открыл в Хайфе частную мастерскую, но „прогорел“, его надули компаньоны; другой, присылавший из Израиля восторженные письма о своей жизни, попался на махинациях — ссужал деньги под проценты через подставных лиц, сейчас с трудом сводит концы с концами. Список этот длинный, все фамилии не назовешь, да и что они скажут нам, ведь прошло уже более десяти лет. Остановлюсь лишь на одной из них — это уже упомянутый выше Виктор Файнберг.

Сколько перьев исписали, сколько чернил извели антисоветские писаки вокруг его имени, они спекулируют им и сейчас.

Бывший сотрудник одного из музеев под Ленинградом, Файнберг в 1963 году заболел и два года лечился в психиатрической больнице. Выписался, но вскоре последовал новый рецидив, снова больница.

В июле 1974 года Файнберг выехал в Израиль, а спустя всего четыре месяца сбежал оттуда в Англию, и здесь его вынуждены были признать душевнобольным. Но это не мешает зарубежной прессе и сейчас публиковать обширные заявления и интервью психически больного человека о „бедственном“ положении советских евреев.

С Файнбергом, как пишет Шполянский, он встретился в первый же день приезда на „землю предков“, в Тель-Авиве. Судя по рукописи, тот злобно говорил о нашей стране, что, впрочем, неудивительно, и не более лестно об… Израиле, — значит, и у Файнберга бывают минуты прозрения.

Год жизни в Израиле прошел под знаком глубоких разочарований и проблесков надежды, поиска работы, жилья или, как любит писать Шполянский, „своего места под солнцем“. „Место“ в конце концов нашлось в лице американского сионистского деятеля Гарри Бронштейна, но об этом ниже. Сейчас еще об одном „открытии“ Шполянского.

Уже в Венском лагере среди чиновников и охраны, потом в аэропорту Лод, на улицах городов и поселков по пути в Нагарию он обратил внимание на большое число лиц явно восточного происхождения, решил, что это арабы, и поинтересовался — так ли это? В ответ он услышал анекдот, социальное звучание которого, по его словам, весьма симптоматично и во многом прояснило для него картину израильской жизни. Вот он, этот анекдот.

„Когда я узнал о том, что „они“ это и есть „я“, то мне стало страшно. Но „они“ — это не значит „я““.

Суть этой игры слов в том, что местоимение „я“ на иврите звучит как „они“, а „они“, то есть те, кто показался Шполянскому арабами, на самом деле евреи, но черные, и, таким образом, „они“ — это не „я“. Вот вам наглядный вариант израильского расизма и сионистского апартеида.

Сегодня выходцы из Азии и Африки составляют почти 60 процентов населения Израиля, и положение их в стране — еще одна обвинительная страница против сионизма.

Еще когда шел торг о территории для „национального очага“ и Герцль „обхаживал“ англичан, то на вопрос, что же побудит европейских и других евреев покинуть родные очаги и выехать в Палестину, он ответил лаконично и с обескураживающим цинизмом: „Антисемитизм“.

Несколько лет назад, когда сионистские правители Израиля вкупе с американской разведкой развязали оголтелую антисоветскую кампанию под лозунгом „защиты советских евреев“, в редакцию „Ленинградской правды“ поступило письмо от пенсионерки Т. П. Вайсман. Она родилась и выросла в местечке Тульчин, Брацлавского уезда, Подольской губернии, здесь ее застала и Февральская революция 1917 года.

В местечке с почти 20-тысячным населением жил в основном бедный люд, большинство которого составляли евреи. Они ютились в районе, который прозвали Капцановка (от еврейского слова капцан — нищий), в жалких домишках, без дворов и часто даже без отхожих мест.

Случилось так, что на кожевенном заводе еврейского богача Шаргородского попал в дубильный чан и погиб рабочий, также еврей. Рабочие — русские и евреи — положили труп товарища на носилки и пронесли по улицам — в знак протеста против ужасающих условий жизни и труда, жестокой эксплуатации.

И на следующий день на местечко обрушился погром. Толпа пьяных черносотенцев прокатилась по улочкам Капцановки, поджигая дома, калеча людей. Организаторами погрома были еврейский фабрикант, предводитель местных сионистов Фукс, русский помещик Петров и польский купец Юсоф. Их домов пожар не коснулся… Свое письмо, имея в виду нынешних сионистских погромщиков, Т. П. Вайсман озаглавила красноречиво: „Фуксы прежде и теперь“…

„Антисемитизмом называется распространение вражды к евреям, — говорил В. И. Ленин в 1919 году в речи, записанной на граммофонную пластинку. — Когда проклятая царская монархия доживала свое последнее время, она старалась натравить темных рабочих и крестьян на евреев. Царская полиция в союзе с помещиками и капиталистами устраивала еврейские погромы. Ненависть измученных нуждой рабочих и крестьян помещики и капиталисты старались направить на евреев. И в других странах приходится видеть нередко, что капиталисты разжигают вражду к евреям, чтобы засорить глаза рабочего, чтобы отвлечь их взоры от настоящего врага трудящихся — от капитала…