Неукротимая Сюзи - Башельери Луиза

Влюбленные провели в доме госпожи де Парабер несколько недель, однако при этом Антуан каждый день ходил в особняк Жозефа Бонье де ла Моссон, где занимался делопроизводством и смешил своего хозяина остроумными высказываниями, удовлетворяя его желание немного повеселиться. Шевалье подарил своей будущей супруге два элегантных наряда – чтобы, когда она ходила по улицам, ее уже не принимали за бедную простолюдинку, – и стал посещать вместе с ней светские салоны и игорные залы, которых в ту эпоху в Париже было превеликое множество и в которые шевалье уже давно частенько наведывался.

Вскоре маркизы, философы и рифмоплеты, которые регулярно слонялись по площади перед дворцом Пале-Рояль, стали узнавать на улице Сюзанну, обладавшую очаровательной внешностью, проницательным взглядом и способностью остроумно отвечать колкостью на колкость. Она, кроме того, была сообразительной и начитанной. Весь этот бомонд вскоре узнал, что ей предстоит стать спутницей жизни шевалье де Лере. Все заметили, что ей ничуть не кружат голову ни самодовольное бахвальство окружающих ее мужчин, ни та роскошь, среди которой ей довелось оказаться.

Свадьба была назначена на первое июля 1718 года. Будущему супругу пришлось, однако, соблюсти кое-какие формальности. Он явился в дом господина Пьера-Симеона Трюшо, чтобы в полном соответствии с существующими правилами попросить руки его дочери. Господин Трюшо поначалу вспылил, услышав, что речь пойдет о Сюзанне – непутевой и распутной девушке, сбежавшей из отцовского дома. Потом он успокоился, услышав, что представший перед ним кандидат в мужья не собирается требовать никакого приданого. А затем он даже и обрадовался, осознав, что его старшая дочь неплохо устроится в жизни (причем без каких-либо усилий и расходов со стороны отца) и даже станет дворянкой. Он дал свое согласие на бракосочетание и… и уже больше никогда не видел свою дочь. Дочь, которая поселилась вместе со своим будущим мужем на улице Турнель в маленькой меблированной квартире, принадлежащей вдове Гасте. Вдова эта когда-то прислуживала Нинон де Ланкло[34] в стоявшем поблизости особняке, где та некогда жила, размышляла, писала и принимала толпы любовников и всех великих мыслителей ее времени. Вдова почувствовала дружеское расположение к этим двум голубкам, которые, поселившись у нее, уже отнюдь не имели возможности наслаждаться такой роскошью, какая окружала их в доме на улице Берси. Их доходы были низкими, поскольку состояли только из той платы, которую Антуан получал за услуги, оказываемые им Жозефу Бонье де ла Моссон.

Сюзи днем занималась вышиванием (ее научили этому в монастыре урсулинок) или же читала стихи, написанные для нее человеком, которому вскоре предстояло стать ее мужем, в то время как этот человек был вынужден заниматься делопроизводством у своего покровителя. Вечером влюбленные отправлялись в какой-нибудь салон. Чаще всего они бывали в салоне мадам де Тансен[35] на улице Сен-Оноре, куда захаживали епископы, кардиналы и прочие высокопоставленные священники, не считавшие свое церковное одеяние препятствием для того, чтобы предаваться удовольствиям – как сугубо интеллектуальным, так и плотским. Антуан и Сюзи встречали там также и поэтов (таких, как Луи Расин, сын знаменитого драматурга Жана Батиста Расина), философов (в том числе некоего господина де Монтескье[36]), пуристок[37] и умных женщин (в частности, придворную актрису Адриенну Лекуврер). В салоне маркизы де Ламбер они познакомились с некоей госпожой Пуассон и ее дочерью Жанной-Антуанеттой д’Этиоль[38]. Все эти люди очень быстро прониклись симпатией к Сюзанне Трюшо, будущей супруге шевалье де Лере. Она блистала умом и красотой и никоим образом не попадалась на удочку тех ловеласов, которые бесстыдно пытались за ней волочиться: она любила Антуана.

Сюзи быстро позабыла о суровой жизни в монастыре, о прозябании на улице Сен-Доминик и о заповедях приличия, которые монахини и родители пытались вдолбить ей в голову. Вместе со своим будущим мужем она посещала игорные дома и научилась там играть в вист, пикет и триктрак. То, что поначалу было всего лишь развлечением, затем стало страстью. Большинство игроков выигрывали мало, а проигрывали много, причем зачастую в долг. Сюзи сперва наблюдала за игроками, стоя за их спинами, и мысленно – лишь ради собственной забавы – продумывала, как в той или иной ситуации на их месте поступила бы она. Эти ее решения частенько оказывались выигрышными. Однако она никогда так и не осмелилась поставить ни одного соля. Антуан же был заядлым игроком. Оказавшись за игорным столом, он иногда даже забывал о своей спутнице. Она, будучи всерьез влюбленной в этого мужчину, порой начинала не на шутку беспокоиться по поводу мимолетного исчезновения интереса к ней.

Первого июля – в день, на который была назначена свадьба, – Антуан Карро де Лере был болен и находился в Бастилии. Он угодил туда не за карточные долги (что вообще-то вполне могло произойти, поскольку молодой человек частенько был вынужден уклоняться от их уплаты), а за литературные произведения, позорящие его высочество регента, его придворных и его министров, которые, поговаривали люди, были такими же распутными, как он сам, и такими же непоследовательными в своей манере управления государством. Антуан Карро де Лере в предыдущем году, образно говоря, окунал свое перо в те же чернила, что и господин Вольтер, и навлек на себя такое же наказание – заключение в тюрьму Бастилия. В данном отношении он был не первым и вряд ли стал бы последним. От изящной беспечности и упоения жизнью, характерных для начала правления Филиппа II Орлеанского в качестве регента, остались одни лишь воспоминания. Поговаривали, что у ворот Парижа собирались толпы оборванцев и что они уже прокололи вилами одного откупщика. Поговаривали также, что в селах назревали бунты. Однако Сюзи была влюблена, она собиралась сочетаться законным браком, а тут человека, которого она уже считала своим мужем, отняли у нее на восемь недель. Какое ей было дело до каких-то там оборванцев и их вил!

Ей пришлось вступать в брак среди высоких стен мрачной крепости, в которой Антуан отбывал свое наказание. Следовало бы признать, что жизнь, которую он вел в этой тюрьме, была не очень-то тяжелой, а назначенное ему наказание – не особенно суровым, потому что ему дозволялось принимать посетителей, есть пищу, которую можно было заказать в близлежащих трактирах, и читать все, что вздумается. Также не запрещалось пользоваться пером и чернилами, и Антуан, имея много свободного времени, мог писать стихи Сюзанне и даже начать трагедию, сочинить которую он замышлял уже давным-давно, но все никак не находил для этого времени, будучи всецело занятым работой и светской жизнью.

Сюзи, приезжавшая его навещать, первая выслушала текст его трагедии, громко аплодируя после каждого действия.

– Ты пишешь ничуть не хуже господина Расина! – восклицала она.

Сюзи постепенно становилась эрудиткой: обладая живым умом, она, чтобы угодить своему будущему мужу, читала те сочинения, которые он считал выдающимися.

Бракосочетание состоялось в присутствии коменданта крепости и священника, угодившего за решетку за то, что он открыто не соблюдал поста. Он и обвенчал Сюзанну и Антуана. Третьим присутствующим на церемонии был нотариус, составивший брачный контракт. Свидетелями согласились стать два тюремных надзирателя. Им за это налили по большой кружке хорошего бургундского вина, которое привезли в тюрьму в бочонке, чтобы устроить возлияния, приличествующие торжественному случаю.

Пришлось прождать еще долгих четыре недели, прежде чем у молодоженов появилась возможность устроить брачную ночь.

Выйдя на свободу, Антуан Карро де Лере снова стал захаживать в светские салоны и игорные дома вместе с девушкой, которая теперь была его женой.