Две души М.Горького - Корней Чуковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
VIII
Любить для него значит любоваться. Смотреть на забавных и пестрых людишек ему так же утешно, как на зябликов, синиц и чижей, которых он когда-то с таким любопытством рассматривал по целым неделям из-за куста в нижегородском лесу. Любоваться он умеет, как никто. Его прелестная «Ярмарка в Голтве» именно тем и прелестна, что в ней нет ни поучений, ни декретов, а просто бездумное любование жизнью. В ярмарочной пестроте и суете Горький на время забыл, что он должен во что бы то ни стало перестраивать мир, и он без злобы, без жалости отдался благодушному созерцанию людей и вещей, ничего ни от кого не требуя, никого ничему не уча, любуясь вечно милым ералашем. В такие мгновения Горький — великий художник. Стоит ему только забыть, что он доктор, судья, моралист, призванный горькими снадобьями исцелить Россию от скорбей и пороков, он обретает неотразимую власть над сердцами, ибо под всеми личинами в нем таится ненасытный жизнелюбец, который по секрету от себя самого любит жизнь раньше смысла ее, любит даже ее злое и темное. Все равно какая жизнь, лишь бы жизнь! Пусть она струится перед ним разноцветными волнами, он, как зачарованный, будет смотреть на нее и твердить:
— Господи, господи! Хорошо-то все как! Жить я согласен веки вечные!
Для него, как для художника — именно все хорошо, лишь бы играло, пело, цвело, золотилось. В такие минуты он забывает, что, по его же словам, он пришел в мир, чтобы не соглашаться, в такие минуты он согласен со всем и со всеми.
В рассказе «Ералаш» он сидит и глядит, как кувыркаются вокруг него людишки, и каждому из них говорит: хорошо.
— Забавно жить! — восклицает он в этом рассказе.
— Забавно жить, и отличное удовольствие жизнь, когда тебя извне никто не держит за горло, а изнутри ты дружески связан со всем вокруг тебя.
С чем же в этом «Ералаше» он дружески связан? С крестным ходом? С богомольцами? С мертвецом, который смердит под рогожей? С Марьей, которая замышляет убийство? С жуликом Сутыриным, который насилует Марью?
Да, и с богомольцами, и с мертвецом, и с убийцей, и с жуликом. Горький в этом рассказе любуется всеми. В другое время он счел бы необходимым осудить эту «Азию», но почему-то здесь, в «Ералаше», признался, что он в полной гармонии с этим родным ему хаосом. «Задорен смех, бойки прибаутки, благозвонно поют колокола, и надо всем радостно царит пресветлое солнце, родоначальниче людей и богов. Сияет солнце, как бы внушая ласково:
— Прощается вам, людишки, земная тварь, все прощается, живите бойко».
В «Ералаше» Горький отпускает все грехи своей милой и грешной Азии и уже не афоризмами, но всей совокупностью образов внушает нам, что Азия — прекрасна. Здесь он лакомится жизнью, как некоею сладостью, и, подобно другому великому лакомке, отказывается от всяких моральных оценок и не говорит о жизни хорошо или скверно, но — забавно, любопытно, утешно.
Этот великий лакомка был Яков Шумов, один из героев его повести «В людях». Он ни на что не жаловался, ничему не учил, но просто любовался панорамою жизни.
— Али скажешь, не забавно жить-то? Жить, Иван Иваныч, утешно очень.
Шумов не стыдится быть лакомкой, а Горький стыдится. Не хуже Толстого он скрывает в себе это гурманское отношение к жизни, как к чему-то вкусному, забавному, и пробует затушевать свой аппетит к бытию. Это не всегда удается ему. Так, в рассказе «Сторож», где изображаются голые женщины, пьянство, пляска, пение, дикий разгул, — Горький против поли любуется этим бешенством плоти и лишь в последнюю минуту, спохватившись, говорит несколько осудительных слов. Но слова эти немощны. Мы ведь читали его «Ералаш», мы знаем, что жизнь забавна, утешна, прекрасна всегда и везде — просто потому, что она жизнь.
Счастливы мы, что живем, что родились, друзья человеки!
Горе отжившим и горе нежившим!
Жизнь может быть хаосом, вздором, жестокостью, но и тогда да будет она благословенна во веки веков!
Такова была бы проповедь Горького, если бы ее не заглушала проповедь его двойника.
1924
Примечания
1
«В людях». Изд. «Парус», Пг., 1918, с. 251, 252.
2
В статье «Две Души», в «Письмах к читателю», в статье о В.И.Семевском Горький говорит о «планетарной культуре», о «планетарной истории», «планетарном смысле труда» и т.д. Теперь это его любимое слово.
3
Автобиографические рассказы — «Красная новь», 1923, Пг., с. 15—16, Мои университеты. Берлин, 1923, с. 21—22.
4
М. Горький. Мои университеты. Изд. «Книга», Берлин, 1923, с. 151.
5
М. Горький. Мои университеты. Изд. «Книга», Берлин, 1923, с. 132.
6
М. Горький. В людях. Изд. «Парус», Пг., 1918, с. 14, 24, 37, 88, 92, 95, 105. 127, 148, 162, 174, 196, 250, 303.
7
«В людях», с. 47.
8
«В людях». Изд. «Парус», Пг., 1918, с. 266.
9
Статьи 1906—1916. Изд. «Парус», Пг., 1918, с. 147.
10
Сравни «Детство», с. 312 и «В людях», с. 327.
11
Как мы увидим ниже, у него теперь намечается новое разделение мира — на деревню и город, причем деревне он приписывает все наши пороки и болезни, те самые, которые приписывал Востоку, а городу — все совершенства. Этой боевой натуре всегда необходим какой-нибудь — хотя бы фантастический — объект для протестов и ненавистей.
12
Писано в 1916 году.
13
«Мои университеты», 1923, с. 176—187.
14
«Мои университеты», 1923, с. 13.
15
The Development of English Novel, by Wilfur L. Cross. New York, 1902, p. 287.
16
«Детство», глава VIII.
17
Цитирую по брошюре Эрде «М.Горький и интеллигенция». М., 1923.
18
«Культура и Свобода», сб. 1. П., 1918.
19
Журнал «Беседа». Берлин, 1923, № 1.
20
Сб. «Знания», XI, c. 342.
21
«Толстовский Ежегодник». М., 1912, с. 140.
22
См. мою «Книгу о современных писателях». СПб., 1913, c. 199-202.
