Сполохи детства - Степан Калита

Кстати, по этой мрачной профессиональной линии Валера пошел отнюдь не случайно. Патанатомия в их семье была династийным делом. Дед Ключникова был патологоанатомом по призванию, его отец был патологоанатомом по призванию, и старший брат был патологоанатомом по призванию. У Валеры не было ни единого шанса стать кем-то еще. В определенный момент (скорее всего, во времена дедушкиной юности) семья усвоила, что профессия эта прибыльная — и началась династия Ключниковых. К тому же, с мертвецами, это знает всякий врач, куда меньше проблем, чем с живыми пациентами. И коллеги тебя уважают. Потому что ты единственный, кто в точности знает диагноз. И может указать на чужие ошибки. А при необходимости и скрыть их. В общем, Валера Ключников двигался прямой дорогой в мединститут, через биолого-химический класс специализированного лицея. Он считался одним из самых талантливых учеников, и потому ему многое сходило с рук. Но когда в одиннадцатом классе он увлекся подрывным делом, и чуть не подставил меня, его все же с треском вышибли. Результатом его деятельности стала сначала взорванная дверь кабинета химии, затем — туалет на втором этаже. И напоследок — он совершил самое главное злодеяние, за которое и был отчислен. Я тоже поучаствовал, но ко мне отнеслись куда лояльнее. На Валериной совести уже было несколько проступков, и все решили, что зачинщиком был он. А я лишь помогал в деле. Собственно, так оно и было.

Но к этой истории я еще вернусь. Пока же немного практики.

В раннем детстве я, как все советские мальчишки, обожал пистоны. Достать их было довольно трудно — во времена тотального дефицита даже самую пустяковую хреновину не найдешь днем с огнем. Но иногда они неожиданно появлялись на витринах магазинов, свернутые в маленькие рулончики, и расходились моментально. Пистонами можно было зарядить игрушечный пистолет. При ударе бойка раздавался выстрел. А можно было просто их взрывать, положив на камень, и ударяя по пистонам другим камнем. Пороха в них было настолько мало, что развлечение это было абсолютно безобидным. Я обожал также жечь пистоны. Лента горела, и издавала громкие бабахи через ровные промежутки времени. Вот бы сейчас достать пистонов, и сжечь пару лент. Но боюсь, коллеги по работе меня не поймут…

На смену пистонам с возрастом пришла селитрованная бумага и карбид. Бумагу мы изготавливали сами, размачивая в тазике удобрение «натриевая селитра» — в полученный раствор я макал газету, а затем сушил ее на балконе. Селитрованная бумага отлично годилась для изготовления мини-бомбочек. В комплекте также была сера со спичек, магний и марганец. На стройках мы находили карбид. Редкая вещь, поэтому им мы запасались с избытком, делая всюду в сухих местах нычки. Достаточно было налить в бутылку воды, сунуть кусок карбида, и швырнуть подальше — она взрывалась, как граната.

Один паренек из моего района утверждал, что бутылку сначала надо хорошенько взболтать. За что и поплатился. Она взорвалась у него прямо в руке. Пальцев он не лишился, но руку зашивали в больнице…

Время от времени, найдя где-нибудь баллончики от репеллента и дихлофоса, или просто купив их в магазине (иногда догадливые тетки-продавщицы отказывались продавать), мы швыряли их в костер, разведенный на пустыре. А затем наслаждались результатом, отбежав подальше. «Бум!» был слышен во всем микрорайоне. От костра разлетались огненные кометы горящих углей. Особенно красиво это выглядело в вечернее время. Были еще строительные патроны (их тоже находили на стройках). И «дюбеля» — пульки от самых дешевых стартовых пистолетов. Были и стандартные пули — и от стартовых и от обычных пистолетов. Но их бросать в костер я боялся. Весь район знал, что такой пулей «убило одного мальчика». Впрочем, подозреваю, это был слух, специально запущенный родителями. Потому что этого самого «одного мальчика» до его эфемерной смерти я никогда не видел.

Рыжий с гоп-компанией как обычно пошли дальше всех. Они нашли себе «очень веселое» развлечение. Бутылка с карбидом закидывалась в закрывающийся лифт, где уже находился человек. Несчастной женщине средних лет после такого броска посекло осколками лицо. Кроме того, она так испугалась от неожиданности, что стала заикаться. И опять все эти хулиганские выходки сошли им с рук.

С лифтами у Банды вообще случился роман на долгие годы. Сани потом рассказывал мне, как они грабили в лифтах женщин. Пока Сани обшаривал очередной жертве карманы, Рыжий щупал их грудь. На этом он в конце концов и погорел — одна из жертв его опознала, несмотря на чулок на голове. Но в колонию он отправился ненадолго — преступление сочли недостаточно тяжким для серьезного срока, ведь изнасилования не было, да и трясли они мелочь. Так что довольно скоро Рыжий вернулся. И конечно, взялся за старое. По-другому, увы, бывает редко.

Есть подозрение, нынешним детишкам заменяют все изощренные самодельные взрывные устройства готовые петарды и фейерверки…

Первую петарду привезла из командировки в Румынию мама моего приятеля. Только представьте, ей сказали, что это — отличная игрушка для ребенка. Должно быть, мамаша полагала, что везет сыну что-то вроде хлопушки или бенгальского огня. Но мы интуитивно знали, как правильно обращаться с подобными вещами. Подожгли петарду и сунули ее в бутылку из-под шампанского. Прямо у приятеля дома. Взрыв был такой, что едва не вылетели оконные стекла. Осколки свистели, как пули — вонзаясь в ковер на стене, стопки книг и стенные шкафы. Только чудом никто не пострадал. Мы были испуганы, но очень довольны.

Когда мама в следующий раз спросила сына, что привезти из Румынии, он с горящими глазами заявил:

— Петарды!

— Больше тебе ничего не нужно?! — вскричала мама. — Обойдешься!

Сейчас такое сложно даже представить, но тогда с петардами спокойно пускали в самолет. Как будто это безобидная штуковина, не способная принести вред…

Уже будучи совсем взрослым, лет восемнадцати от роду, я обнаружил дома у своего полукриминального друга, байкера Трэша, целый набор гранат, в том числе противотанковых, и обрадовался, как ребенок. Все-таки детство никуда не уходит. Все наши привычки остаются с нами.

— Трэш! — вскричал я. — Давай их где-нибудь взорвем…

— Ты что?! — возмутился он, отбирая у меня лимонку. — Мне они нужны.

— Зачем?

— Как зачем? На рыбалку ездить. — По серьезному выражению лица я понял, что он вовсе не шутит.

Трэш, и правда, периодически отправлялся на рыбалку. Причем, ездил очень и очень далеко. В компании таких же «ночных волков». Само собой, на мотоциклах. Удочек ребята с собой не брали. Видимо, им тоже не давали покоя детские привычки — их обуревало острое желание что-нибудь взорвать…

Отчисленный из лицея Валера Ключников отлично бы их понял. Как-то раз он заявился ко мне домой со сварочным аппаратом и обрезком железной трубы.

— Будь другом, — попросил он, — очень хочу эксперимент провести. По химии…

Поначалу я ничего не заподозрил.

— А почему у меня?

— Гляди, — он деловито прошел в квартиру, где я временно проживал один — родители были в санатории. Ключников проследовал на балкон: — У тебя перила железные, — сказал он и постучал по ним обрезком трубы.

— И что?

— Это очень хорошо. Смотри, сюда я приварю трубу. Здесь я заварю ее, с этой стороны. А эту оставим. Получится что-то вроде пушки.

— Ха, — сказал я. В конце концов, я был отвязным парнем. Идея с пушкой на моем балконе показалась мне весьма забавной. Мне даже было наплевать на то, что скажут родители. Я чувствовал себя полновластным хозяином флэта: — Давай, приваривай.

Ключников взялся за сварочный аппарат (владел он им отлично — учился специально) и довольно быстро приладил к перилам «пушку». Затем он засыпал в нее какую-то смесь из банки и стал озабоченно бродить по моей квартире, то и дело хватая самые разные вещи, при этом постоянно бормотал под нос.

— В чем дело? — спросил я наконец.

— Снаряд забыл, — сказал Ключников. — Надо же опробовать — далеко ли он улетит.

Я несколько обеспокоился. Но ближайший дом находился за сквером, до него было метров сто, не меньше. К тому же, Валера успокоил меня, сказав, что, скорее всего, ничего не получится. А если получится, то снаряд улетит недалеко. «Мы увидим — куда упал».

Мы принялись искать подходящую металлическую болванку вместе. В конце концов, нашли молоток. Ключников заколотил его другим молотком (побольше) глубоко в трубу. И без всяких предисловий принялся жечь ее сварочным аппаратом, чтобы вызвать детонацию заряда…

Я упустил момент, когда все произошло. Почувствовал только удар, как будто меня мощно шибанули в грудь и по лицу, отлетел в угол балкона… и тут же понял, что почти ничего не слышу — только звон. Последствия взрыва выглядели ужасно. Перила выгнулись дугой. В бетоне зияла громадная дыра. Труба улетела в неизвестном направлении. А «снаряд» — молоток, как выяснилось вскоре, легко преодолел расстояние до дома напротив, влетел в кухню, где обедала сразу ставшая седой семья из трех человек, пробил стену, и разнес вдребезги унитаз в уборной.