Мир приключений. 1984 год - Александр Кулешов

— И как настроение? — поинтересовалась она. — Волнуешься?

— Сеть немного. — сознался я. — Вот завтра выбью Рюделя из седла и успокоюсь.

— А на каком коне ты собираешься драться?

— Возьму какого-нибудь из конюшни Ганелоны. Не нравится мне эта история с Закатом.

— Знаешь что, внучек? Все твои рассуждения о мощи Земли в принципе правильны. Но ставка очень уж велика. А для твоего Рюделя, судя по всему, никакие законы не писаны. Мой тебе совет: не ночуй сегодня во дворце. Пойди в гости к диспетчеру Фею. Или просто поспи в лесу на травке, а Петровича поставь сторожить. Если завтра финал, Рюдель может плюнуть на все приличия.

Бабушка как в воду глядела.

Фей со своими товарищами поселился у брата — слесаря единственной в городе авторемонтной мастерской. Тот жил на окраине города, в старом домишке, стоявшем на берегу реки. Дом порядком обветшал, п в нем почти не осталось жильцов. Но отсутствие удобств никого из приезжих не смутило. Рабочие напели чистоту в пустовавших комнатах, натащили травы и веток, подмели вокруг дома, протерли стекла и жили здесь веселой гурьбой

Поздно вечером, когда мы собирались спать, мой браслет зажужжал — меня вызывала бабушка.

— Есть новость, — сказала она хмуро. — Твой дружок Рюдель украл у нас робота.

Как это украл? Зачем? — растерянно спросил я. На Земле никто ничего не крал уже несколько столетий — любую нужную или ненужную вещь каждый мог получить, набрав соответствующий индекс на шифраторе своего домашнего пульта.

— Как он это сделал, не знаю. А зачем? Для какой-нибудь новой пакости. Похоже, что робота вывезли на Изумрудную. К счастью, ему достался робот класса один — это просто механический слуга, сильным, но не вооруженный и с меньшей емкостью мозга. Так что ты на всякий случай посмотри там…

Фей и его друзья с удивлением слушали этот разговор. Особенно их поразило, что крохотный экран моего браслета давал большое объемное изображение, выступавшее над ним в рамке цветного тумана. Впрочем, в этот вечер им пришлось удивляться много раз. Мой рассказ о Земле, о ее бурном прошлом, о Великой революции и Всемирном Союзе Коммунистических Республик они слушали как волшебную сказку. Я показал им несколько фильмов — их запись хранилась в памяти Петровича и оттуда транслировалась через мой браслет. Мне долго не хотели верить, что Петрович — не человек. Пришлось рассказать им об устройстве роботов. Потом Петрович продемонстрировал несколько фокусов, вызвав бурный восторг. Кто-то попросил его умножить 73,891431 на 3,1415. Петрович выдал ответ через секунду, а пока его долго проверяли по бумажке, извлек из этих чисел кубические корни. И тут я заметил, что хозяева смущенно переглянулись.

— Нас этому не учили, — смущенно сказал Фен Четыре действия арифметики — верх образования для большинства на планете…

Всех развеселило умение Петровича видеть затылком. Тогда я попросил погасить свет, и минут пять все по очереди в полном темноте показывали отвернувшемуся Петровичу разные предметы, а тот безошибочно называл их. Потом каждый из собравшихся долго жал Петровичу руку в знак знакомства За разговорами, смехом и шутками никто, кроме Петровича, не услышал осторожного стука в дверь.

— Кто это может быть? — шепотом спросил Фей в сразу наступившей тишине. — Мы никого не ждем.

Это оказался Илия. Он был чем-то встревожен и попросил меня выйти с ним в другую комнату.

— Полчаса назад в конюшне был взрыв, — сказал он. Пожар еще гасят. Все сторожа погибли. Из лошадей удалось спасти только двух, но они обгорели. Завтра тебе не ну чем сражаться.

— А Росинант? — спросил я, чувствуя, что сердце у меня проваливается куда-то вниз.

— И он тоже…

— Как же это случилось? — У меня не было ни малейших сомнений, что диверсия организована Рюделем.

— Мы не знаем ничего. Взрыв был не сильный — лошади погибли в основном от огня. А люди — все… Возможно, их попросту убили.

Вид у Илии был измученный, на лице и руках виднелись царапины и ожоги. Видимо, он кинулся ко мне, не успев даже привести себя в порядок.

— Ты голоден? — спросил я. — Садись с нами ужинать. И оставайся тут до утра.

Он кивнул.

Я познакомил Илию с Феем и его друзьями. Пока Илия умывался и ел, я рассказал о происшествиях во дворце.

Теперь у меня осталась только одна лошадь. Если что-нибудь случится и с Закатом, Рюдель станет победителем.

Немедленно несколько человек вызвались проверить, как охраняется стойло. Я попросил Петровича пойти с ними — его электронные органы могли обнаружить то, что недоступно чувствам человека. Илия утолил голод и сел в низкое кресло — он очень устал.

— Я начинаю думать, что бабушка права, предостерегая меня от рюделевского подарка, — сказал я Фею. — Меня словно подталкивают к этой лошади. Завтра решающий бой, но я с радостью бы сел на Росинанта, будь он жив…

— Но чем может быть опасен Закат? — спросил Фей. — Ведь ты уверяешь, что это отличная лошадь. Кроме того, ты уже сражался на ней. Почему ты решил, что она — от кавалера Рюделя?

— Да потому, что это лучшая лошадь на всей Изумрудной. Где мог достать такую дядюшка Теодор?

— Эти торговцы с ножами могут многое. Мы кое-что о них знаем. Они создали свое тайное братство, имеющее деньги, оружие — не только ножи, но кое что посерьезней. Есть сведения, что они намереваются скинуть кавалеров. Лет десять назад они уже пробовали сделать это…

Я слушал Фея, и расстановка сил на Изумрудной становилась мне все яснее. Да, от законов истории никуда не денешься они срабатывают с предельной точностью, в каком бы конце Вселенном ни происходили события.

— Что сейчас делает принцесса? — спросил я у Илии.

Но беднягу сморил сон — он лежал в кресле, уронив голову на грудь и свесив на пол руку.

— Давай перейдем в другую комнату… — прошептал я, поднимаясь.

Но Фей стремглав шагнул к Илии и поднял ему голову.

На нас глянули остановившиеся глаза мертвеца.

Наверно, все, что я пытался в тот миг сделать, было нелепым и ненужным. Я стал искать у Илии пульс, пытался слушать сердце, летать искусственное дыхание… Еще никогда рядом со мной не умирали люди, и я растерялся.

Фей остановил меня.

— Как обидно, — сказал он грустно. — Я встретил человека, который мог стать другом. Но Кресту было угодно, чтобы срок его жизни истек… — Он заметил мой непонимающий взгляд и объяснил: — У нас все так умирают, достигнув сорока лет. А теперь даже раньше. Летур говорил тебе это…

Поздно ночью громкий стук поднял нас всех на ноги. Дверь распахнулась, и в комнату ворвались вооруженные люди. Последним вошел птицеголовый судья, самодовольно поводя выпученными глазами. На скуле у него красовался огромный, тщательно запудренный синяк.