Маркус Вольф - Леонид Млечин

Иногда можно выяснить, кто именно доносил. Страшный сюрприз, тяжкое разочарование в том, кого знали много лет, иногда всю жизнь.

Система порождала не только жертвы. Ей нужны были и добровольные помощники. И она находила их во всех слоях общества: среди врачей и профессоров, священников и студентов, партийцев и адвокатов. Запуганные или желающие сделать карьеру, они доносили на соседей, друзей, родных и коллег. Одна женщина нашла в своем деле доносы, написанные ее мужем.

Дела эти поручали разбирать комиссиям, состоявшим из немолодых людей, с жизненным опытом, способных сочувствовать и сострадать.

Кристоф Хайн, который входил в такую комиссию, в сердцах заметил:

— Если бы все эти дела стали достоянием гласности, у нас началась бы гражданская война.

Его спросили:

— Сами-то хотите посмотреть собственное досье?

— Нет, — искренне ответил он, — а вдруг выяснится, что на меня доносил мой сосед? Что мне делать — переезжать?

Сотрудников комиссии я спрашивал, что их больше всего удивило при изучении архива.

— Самое поразительное, — отвечали они, — состоит в том, что, как правило, в досье нет ничего интересного, это макулатура, впустую потраченное время и деньги.

В одном досье обнаружились поминутные отчеты о том, что происходило в доме человека, за которым следили: когда хозяин дома ночью вставал в туалет, когда плакал маленький ребенок… А какой в этом смысл? Разве это не профанация работы?

Одна супружеская пара подала заявление на выезд из ГДР в Западную Германию. Вдруг в их доме пропали все голубые полотенца, затем они появились, а пропали зеленые, затем зеленые появились и пропали белые. Знакомые удивленно выслушивали рассказы о таинственном исчезновении и появлении полотенец. Теперь выяснилось, что это была операция госбезопасности — в надежде выставить уезжающих людей сумасшедшими — дескать, только сумасшедший желает уехать из ГДР.

Эгон Кренц назвал МГБ «государством в государстве». Кренц несколько лет курировал в ЦК органы госбезопасности и говорил со знанием дела:

— Аппарат госбезопасности управлял всем обществом и лишил прав весь народ.

Стратегия МГБ — жесткий контроль над страной: парализовать волю, блокировать любую несанкционированную активность. Люди знали, что агенты и осведомители рядом, и цепенели, боялись говорить откровенно. Угроза террора ничуть не менее эффективна, чем сам террор. Но при таком гигантском аппарате министерство не справилось со своей главной и единственной задачей — оно не спасло государство от распада. Безопасность государства создается властью закона, а не обилием оперативной информации.

После исчезновения ГДР бывший министр госбезопасности Эрих Мильке был первым, кого хотели посадить на скамью подсудимых. Но возникли юридические проблемы. Как осудить деяния, которые совершались в полном согласии с существовавшими на тот момент законами?

Мильке хотели обвинить в постоянном и преднамеренном нарушении статей 28 и 31 Конституции ГДР, гарантировавших свободу собраний и тайну переписки. Но ведь работа министра госбезопасности и состояла в том, чтобы эти статьи нарушать! В уголовном кодексе не нашлось статьи, по которой можно было бы судить бывшего министра госбезопасности. Поэтому его посадили за то самое убийство, с которого началась его карьера.

А за что судить бывших руководителей ГДР? За создание образцового социалистического государства?

Еще пока существовала ГДР, 8 декабря 1989 года арестовали недавнего руководителя правительства Вилли Штофа. Предъявили обвинение в использовании служебного положения в личных целях. Восточные немцы возмущались роскошью, в которой жили обитатели поселка Вандлиц. В феврале 1990 года Штофа выпустили из-под стражи. Но конфисковали принадлежавшие ему 200 тысяч марок. В мае 1991 года ему предъявили обвинение в соучастии в убийствах тех, кто пытался бежать из ГДР. Но на скамью подсудимых не посадили — по причине преклонного возраста.

Других членов политбюро обвинили в коррупции, растратах и присвоении государственного имущества. В январе 1991 года начался судебный процесс над бывшим вождем восточногерманских профсоюзов Гарри Тишем, который распоряжался профсоюзной кассой как своей. Бывшему первому заместителю главы правительства Вернеру Кроликовски и секретарю ЦК Херману Аксену предъявили те же обвинения: использование государственной казны в личных целях. Ханса Модрова, последнего премьер-министра ГДР, приговорили к девяти месяцам тюремного заключения условно за фальсификацию результатов выборов в мае 1989 года: еще существовал социализм, и голосование было по-прежнему единодушным.

Прокуратура ФРГ обвинила бывших руководителей ГДР в том, что они установили преступный пограничный режим.

Эгон Кренц и еще пять бывших членов политбюро обратились к суду с просьбой прекратить процесс, потому что установка мин и автоматических стреляющих устройств не была незаконной — ни по законам существовавшей тогда ГДР, ни по международным законам. Но в ноябре 1996 года Конституционный суд ФРГ решил, что принятый в ГДР «Закон о границе» попирал справедливость и нарушал права человека, поэтому ссылка на него не освобождает от ответственности. Таким образом, вступил в силу приговор, вынесенный бывшему министру национальной обороны ГДР генералу армии Хайнцу Кесслеру (семь с половиной лет тюрьмы), бывшему начальнику Главного штаба Национальной народной армии генерал-полковнику Фрицу Штрелецу (пять с половиной), а также бывшему секретарю окружкома СЕПГ в приграничном округе Зуль и члену Национального совета обороны Хансу Альбрехту (пять лет и один месяц).

Граница, разделявшая Германию, протянулась на 1,4 тысячи километров. Установили имена 1036 человек, которые были убиты при попытке бежать на Запад. Непосредственно у Берлинской стены убили 138 человек. Последним застрелили двадцатилетнего Криса Геффроя. Он пытался перебраться через стену 5 февраля 1989 года, потому что ему и его приятелю Кристиану Гаудману сказали, что отменен приказ стрелять в бегущих. Крис получил пулю в сердце. Кристиан был ранен и получил три года «за попытку незаконного нарушения границы при отягчающих обстоятельствах». Четверых пограничников ГДР, которые в него стреляли, премировали — выдали по 120 марок. После объединения Германии их судили. Троих оправдали, четвертый, чья пуля убила Криса, получил два года условно.

По случаю десятилетнего юбилея объединения Германии освободили из тюрьмы бывших членов политбюро Гюнтера Шабовски и Гюнтера Клайбера, приговоренных к трем годам за соучастие в убийстве пытавшихся бежать из ГДР. Отсидели они по девять месяцев. Бывший генеральный секретарь Эгон Кренц отсидел четыре из шести лет. Каждый день ходил на работу, на ночь возвращался в тюрьму и ночевал в своей камере. На праздники его отпускали домой.