Змеиный Зуб - Ирина Сергеевна Орлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Забавное зрелище, не правда ли, – бархатно проговорил жрец и указал взглядом чёрных глаз на силуэт истукана. – Днём я закрываю это окошко, чтобы не повышать здесь температуру. А ночью он будто глядит на меня. Глупый бессильный бог зверья.
Экспиравит поднял голову чуть выше и посмотрел на него из-под полуопущенных век. Он ничего не ответил, только сильнее опёрся о свою трость.
– Угоститесь, милорд, – предложил Освальд. – Выпейте за отраду, которой вы стали для города. Дворянам суждено умереть. А простолюдины и мещане уже превозносят вашу мудрость, чудовищность и силу. Таков дар Схолия. Вы перестали запрещать себе охоту, перестали цепляться за жалкие надежды стать одним из людей и стали выше них, – и оттого он принёс вам победу и поклонение. Не без моей помощи, разумеется. Но я счастлив был послужить вразумлению этих земель.
Экспиравит хранил молчание. Затянутые паутиной зрачки неотрывно глядели на схолита.
– Не хотите? – истрактовал его безмолвие Освальд. Он пожал плечами и приложился к кубку. Холодная, разжиженная змеиным ядом кровь сдобрила багрянцем его тонкие губы. И отвращение сдавило глотку вампира. Впервые, наверное, в жизни.
Жрец допил и отставил кубок в одну из земляных ниш. Затем расстегнул свой тугой воротник и взглянул на вампира взором, полным спокойствия и решимости. Повисла пауза.
– Что это значит? – сухо поинтересовался Экспиравит.
– Вы пришли меня убить, милорд. Я готов. Для меня это будет честь.
Вампир вскинул брови. При одной этой мысли ему стало омерзительно. Хотя, надо сказать, интуиция у схолита была что надо. Экспиравит вздёрнул губу и бросил:
– С чего ты взял, Освальд?
– Я неправ?
– Неправ. Ты мой проповедник, ты верный сын Схолия и человек, который сделал мою охоту правомерной. Я не вправе что-либо делать – он сам заберёт тебя, когда посчитает нужным.
Уголки губ Освальда поднялись. Он застегнулся и молвил с нотой ехидства:
– А мне почему-то начало казаться, что вы, милорд, остались всё тем же наивным гуманистом, каким и были. Освободили моих пленников и пришли по мою душу, ведь, должно быть, я нарушил ваши законы.
– Ты действительно преступил их. Тебе не дозволялось вершить правосудие.
– Но я знал, кого беру. Знал, кто заслуживает, знал, кого не будут искать. В этом моё искусство.
– Ты хорош в том, чтобы быть хищником. Я понимаю, что угощения для меня ты собирал не в высокогорных родниках. Однако теперь я охочусь сам. Один. И тебе советую поумерить аппетиты, – хрипло выговорил Экспиравит и сделал шаг назад, покидая круг лунного света.
Освальд не сходил с места. Задумчивый, он сказал вслед:
– Я доволен тем, что вы стали лучше слышать голос Бога Горя. Это очень не зря. Он ожил в далёких краях, где безымянный воин света высвободил его из-под долгой стражи. Он явится в мир, чтобы отыскать Дитя Горя… И тогда – о, тогда настанет ваше тёмное время.
19. Последний номер
Музыка гремела в зале «Рогатого Ужа» и гулким эхом отражалась в гримёрке. Танцовщицы бегали туда-сюда, задерживаясь у зеркала, и их пышные белые, розовые, жёлтые юбки из страусиных перьев задевали руку Эпонеи, на которую она облокачивалась. Целый оркестр играл в основном зале кабаре, и впервые зрительских мест по-настоящему не хватало. Всё благодаря ей. Потому что она зазвала сюда Лукаса, а он – графа Демона, а уж за такими «героями» пришло бы всё приезжее население Брендама. И это должен был быть конец мучениям, конец пряткам и притворству. На исходе второго часа ночи она покинет ненавистный остров, а все мятежники, разевающие рты на представление, подавятся порохом.
Но её смущала леди Мак Моллинз. Она, отощавшая, подавленная, лила бесконечные слёзы над партитурой. И не было похоже, что собиралась гримироваться и выходить в последних сценах. Эпонея попыталась спросить у неё, что происходит, но та не могла даже говорить. И оставалось лишь сидеть в кресле и, не обращая внимания на артисток, мрачно глядеть на её муки.
Потом пришёл Банди – он, вроде как, заведовал здесь всем. Тайные агенты короля велели ему исполнить план побега леди Эпонеи от и до, но он вывернулся и в итоге поставил ей ультиматум, что он сделает это, только если она заберёт с собой его и мальчишку Вальпурги. Эпонея нехотя согласилась. Ребёнок привлёк бы лишнее внимание, но Банди, очевидно, боялся, что возможная встреча с матерью заставит ту потерять волю и разрушить все их планы. А ещё, что уже логичнее, опасался за свою шкуру в случае, если диверсия провалится. Ведь, как-никак, это было его кабаре. И это значило, что запрятанные в погребе ружья, бочки с порохом и два десятка револьверов тоже его.
– Леди Мак, ну что вы, – сочувственно молвил Банди и склонился к одетой в траурное даме, положив руки ей на плечи. – Вы же так долго учили эту песню. Вы сможете её исполнить, у вас прелестный голос.
– Не смогу, – всхлипнула леди Мак и оторвала ладони от опухшего заплаканного лица. – Гленда написала её для лорда Барнабаса Хернсьюга. Я её не осилю. Я буду рыдать от первой скрипки и до последнего отзвука рояля. Она… она о любви. О той большой любви, ради которой она жила.
– Ну-ну, милая, там они наконец вместе; там нет ни законов высшего общества, ни титулов, ни брачных договоров, только счастье, о котором они и мечтали, – тактично не упоминая свалившуюся ему на голову осиротевшую Бархотку, Банди склонился над леди Мак и пробежал глазами по тексту. – Леди Моллинз всегда казалась мне очень строгой женщиной, но эти строки действительно трогают за душу.
– Я не смогу! Она должна была их петь. И вовсе не Демону!
– Я понимаю. Но Демону придёт конец. Леди Вальпурга нашла, как убить его. Как только закончится последний номер, она вонзит кинжал ему в сердце, а мы перестреляем всех генералов. Мы заберём вас в Харциг с собой, если вы желаете!
«Интересно, как ты договорился с Моркантом», – свирепо подумала Эпонея. У неё уже щека вспотела, потому что она подпирала её рукой весь вечер. – «Он-то стоит там, между Вальпургой и графом, на балконе, и он будет защищать своего гнусного вампира. Вы, наверное, решили, что кто останется жив, тому и повезло? Или просто не встретитесь в узких коридорах закулисья, а намеренно разбежитесь в разные стороны?»
Банди утверждал, что Моркант никогда не причинит вреда Вальпурге. И поэтому, если она справится с Демоном сама, он не встанет между ними. Но если она не сможет…
Как его одолеть, если он воплощение ночи, посланник Бога, ужас, вышедший из сердец людей? Если кто и
