Настоящая фантастика – 2013 (сборник) - Андрей Бочаров

Интересно, сохранила ли вода память о встрече с легендарным предком? Жилы на руках вспыхнули, создавая круглое зеркало Памяти. Океан помнил редина по имени Робаро, но рассказ о нём кончался с началом потопа. И это был вовсе не я – Робаро из Утопии, а Робаро-предок.

Как так может быть? Может ли буйство стихии нарушить память воды?

С замиранием сердца Робаро спросил о родном городе…

Белый предмет он заметил издали, но, как ни всматривался, не мог понять, что лежит в «болоте», прикрытое ветвями дерева. Идти туда Робаро не рискнул. Если даже оставить лодку и пробраться к дереву в болотоходах. Жижа всё время в движении, и дхони может далеко унести от места высадки. Кроме того, «болото» может наскочить на течение, которое разорвёт его на части…

Робаро двинулся вдоль жижи, не упуская из вида белый предмет, и очень скоро море вознаградило его за терпение. «Болото» закрутилось в стремнине течения, теряя кусок за куском. Предмет проплыл рядом с Робаро, и редин внимательно рассмотрел его со всех сторон – эдакий маленький сундук-ковчег из белого материала. Умелый строитель зачем-то придал ему форму острого копья. В таком ковчеге бурю не переживёшь, разве что можно ходить по реке, как в лодке Хамела. Возможно, кто-то рискнул спастись от потопа в белом сундучке, но судёнышко быстро набрало воды и утопило хозяев. Это не камышовая дхони: через камыш вода просто просачивается, делая его прочнее. Бестолковая лодка, заключил редин.

Природная любознательность взяла верх. Робаро осторожно пришвартовался к неуправляемому сундуку, привязал дхони к гнутому ограждению и поднялся на палубу. Засохшие водоросли, слизь медуз покрывали палубу ковчега. Ничего интересного, да и ноги печёт нагретая солнцем поверхность. Редин прошёл в надстройку. Здесь хлюпала вода, попавшая в сундук из разбитых прозрачных перегородок. Мелкий мусор катался по палубе в такт волнам. Робаро досадливо цыкнул сквозь зубы и уже направился к дхони, когда в воде у его ног появилось изображение.

– Помогите! – молила молодая женщина, заливаясь слезами. – Мы в нижней каюте. Помогите…

Робаро не понял ни слова. Он на мгновение растерялся, не веря своим глазам.

– Арника…

Чутьё морехода не подвело: редин быстро нашёл залитый водой спуск в нижнее помещение. Внизу оказался закрытый наглухо проход. Казалось, потяни за торчащую рукоятку, и проход откроется, но у Робаро не хватало сил сделать это, как он ни старался. Редин вынырнул, чтобы набрать воздуха, упрямо вернулся к ручке, и с пятой попытки та поддалась. Оказалось, её нужно не тянуть, а поворачивать.

Вода хлынула в просторное помещение. Испуганно вскрикнула женщина, кто-то пьяно заворчал. Робаро едва удержался, чтобы не врезаться в стоящий посреди помещения стол. Но вода быстро иссякла и доставала всего лишь до щиколоток. В затхлом воздухе чётко угадывались винные пары.

– Редин? – Молодая женщина удивлённо смотрела на морехода.

«Арника!» – едва не закричал Робаро, только «эта» Арника его не знала. Он перевёл взгляд на другую койку: крепкий мужчина спал на спине, раскинув руки. На Хамела не похож, но так же пьян.

Однако сейчас было не до него. Лицо женщины покрылось испариной: огромный живот доставлял ей муки.

– Помогите…

Робаро не надо было просить. Труднее всего поднять её из этой комнаты наверх и перевести в дхони. А там Океан.

Роженица помогала редину по мере своих сил, но короткий тяжёлый путь в камышовую лодку вымотал обоих. Не просто было раздеть женщину. Робаро готов был порезать тряпки, в которые так любят заворачиваться береговые. Что в них проку? Окунёшь роженицу в воду, а они намокнут и потянут на дно. Хорошо хоть несчастная не сопротивляется: нет сил. Только смотрит жалостно, прикрывая обнажённую грудь.

– Давай, иди ко мне. – Робаро соскользнул в воду, маня женщину за собой.

В объятьях воды проще и легче. Редин ловко перерезал пуповину и вручил здоровенького кричащего мальчика матери. Он забыл только об одном: кровь попала в воду, и очень быстро над поверхностью появился треугольный плавник акулы. Морская хищница лениво закружила вокруг лодки.

Робаро поместил женщину под навес дхони и взялся за весло – лучше уйти. Акула, скорее всего, не голодна, но испытывать судьбу не стоит. Робаро поправил кремнёвый нож – а придётся, так не впервой. С другой стороны… Он бросил взгляд на припасы, лежащие под навесом дхони. Акула – свежее мясо, которое может пригодиться и мореходу и молодой матери. Кто знает, сколь долгим будет путь в незнакомом мире?

Женщина испуганно взглянула на редина, прижимая к себе новорождённого. Оценивающий прищур глаз Робаро она восприняла по-своему. Редин понял её и улыбнулся.

– Ты веришь мне? – спросил он женщину.

Она не поняла, тогда редин стал вспоминать речь потомка, которого ему довелось встретить в бушующем Океане – магия имени. Отдельные слова, фразы он помнил на звук и только некоторые понимал по смыслу.

– Ты веришь мне? – с расстановкой повторил он, невольно коверкая произношение.

– Верю, – кивнула она.

В небе загудело, словно огромный жук завис над дхони, заслоняя полуденное солнце. Ветер упруго давил на плечи, как в странный шторм перед потопом.

– Робаро! Друг мой! – заговорили на языке Робаро-потомка. – Наконец-то!

Высокий редин в синих с золотом одеждах ступил на дхони. Рыжие волосы сложены в высокую причёску, перо совы вплетено у правого виска.

Он крепко обнял Робаро.

– Ты не представляешь, что случилось! – принялся рассказывать чужак. – В космосе образовалась воронка, и нашу дхони привлекло к Нинту в считаные мгновения…

Он осёкся, вгляделся в лицо Робаро.

– Робаро? Это же я, Итари…

Но «этот» Робаро друга не помнил.

Ковчег был огромен. И он смердел.

Пришлось сделать из тонкой материи, которой обычно завязывают раны, маску, но запах успел врезаться в память и, казалось, ничто не спасёт от него. Даже расстояние.

И всё же я решил подняться на борт, тем более, течение несло дхони к ковчегу.

Я знал, что буря забросила меня в прошлое, понял, что некому прийти на помощь, что катастрофа свирепствовала здесь, в прошлом, больше месяца. Повторные землетрясения продолжали тревожить Океан и бури сменялись штилями. Вода помнила об этом.

В одном повезло: переместившись на несколько тысяч лет назад, удалось пережить шторм только раз. А ковчег, похоже, било неоднократно. Дерево корпуса потемнело, покрылось оспинами от морских древоточцев, гирлянды водорослей свисали с бортов.

Я усмотрел разбитые доски обшивки с левого борта и, привязав дхони, к торчащему обломку, поднялся на ковчег.

Смрад усилился. Он тёк из открытых окон приземистой надстройки, похожей на барак. Я поморщился, но заставил себя сделать пару шагов. Из надстройки выбежал волк.