История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I - Иван Егорович Забелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
30 января упомянутыми переходами посетил королевича царевич Алексей Мих. и пробыл у него часа два[111].
Потом, 4 февраля, сам царь в другой раз посетил королевича и пробыл у него с час. Цареборисовский двор в это время стал именоваться двором королевича Волдемара. С обеих сторон радовались, что свадебное дело окончится к обоюдному удовольствию, но скоро обнаружились великие затруднения. С царской стороны были убеждены, что королевич примет Православие и крещение по Православному обряду, а с королевичевой стороны настойчиво стали отказывать в этом.
Уже с 6 февраля началась переписка по этому предмету, не личные сношения, а переписка, которая повела к тому, что королевич 26 февраля стал просить отпуска, уехать из Москвы хоть сейчас же. В этом его особенно настраивал его пастор, а также и другие лица свиты.
Опасаясь, что королевич и в самом деле думает тайно убежать из Москвы, царь повелел сторожить его, для чего и поставлен был стрелецкий караул во всех дворах вокруг Борисовского двора, под предлогом, что 25 марта наступает праздник Благовещения, когда происходит в народе много скоморошества и пьяного буйства.
Недели через две эта сторожба была снята. Между тем во все время с царской стороны не пропускали случая, чтобы убедить королевича принять Православное крещение.
9 апреля затеяли для него трехдневную охоту в сопровождении избранных лиц: Василия Ив. и Семена Лукьян. Стрешневых и Ловчого, которые должны были и при таком развлечении уговаривать и убеждать королевича присоединиться к Русской церкви. Но ничто не помогало. В увещании королевича едва ли не первым двигателем этого дела был сам патриарх Иосиф. Он, между прочим, полагал, что убедит королевича разбором его веры перед лицом правды Православия, и для того назначил несколько духовных лиц побеседовать и обсудить вопрос с доказательствами в пользу Православной правды, истины. 28 апреля состоялось это прение о Вере и повело к тому, что королевич решился сам-друг тайком убежать из Москвы.
9 мая во втором часу ночи он вознамерился исполнить это, но в Тверских воротах Белого города его остановили стрельцы, хотя и достаточно хмельные по случаю праздника Николина дня. Это обстоятельство происходило так. В упомянутый полуночный час человек 30 конных и пеших Немцев появились у Тверских ворот и вознамерились силою проломиться в ворота, стрельцы не допустили их до этого, вследствие чего последовала даже кровавая борьба: Немцы стали стрелять из пистолетов и колоть шпагами стрельцов, но все-таки были прогнаны от ворот. Одного из Немцев стрельцы взяли в плен, того самого дворянина, с которым королевич хотел убежать. Сам королевич успел возвратиться домой. После того, когда стрельцы ввели пленного в Кремль, то, поравнявшись с собором Николы Гостунского, они были встречены прибежавшими от Борисовского двора Немцами, которые начали колоть их шпагами, одного убили до смерти, 6 человек ранили и отбили пленного. Оказалось, что убил стрельца сам королевич, бывший в числе других своих слуг. Он и не скрывал своего греха и заявил боярину Сицкому, что-де хотел убежать за Тверские ворота и убил стрельца, потому что он очень желает уйти из Москвы, а его напрасно задерживают
Конечно, царь не помедлил заявить ему свое великое неудовольствие по этому поводу.
Между тем прения о Вере настойчиво продолжались с обеих сторон. Патриарх прислал королевичу письмо на столбце чуть не в 48 сажен, а пастор написал целую книгу в защиту своей Веры. Эти прения отчасти происходили и в Борисовских хоромах в присутствии самого королевича, который хвалился, что он грамотен лучше всякого попа, библию прочел пять раз и всю ее помнит и может говорить от книг сколько угодно.
С царской стороны почти ежедневно и словесно и письменно убеждали королевича принять Русское Крещение, переменить Веру, а королевич также почти ежедневно просил отпустить его совсем домой. Отпуск вследствие посольских сношений с отцом королевича затягивался день ото дня. Время проходило в пререканиях о Вере и в больших стараниях с царской стороны убедить королевича на перемену веры, почему с ним поступали по-прежнему с великим вниманием и дружелюбием, доставляя ему всевозможные удовольствия и развлечения. Между прочим он пристрастился к полевой охоте.
12 июля 1644 г. настал день царского рождения. Следовало бы позвать королевича к царскому столу, но теперь государь прислал ему обед на дом в 250 блюд, все рыбных и пирожных.
19 июля королевич ездил очень нарядно на охоту, на очень веселое место в 5 верстах от Москвы. Затем с 25 августа он снова на то же место ездил на охоту и увеселялся там шесть дней, до 31 августа. Только по необходимости он должен был возвратиться в Москву, потому что в то время прибыл посол Турецкого Салтана, и царь Михаил пожелал, чтобы королевич видел торжество приема этого посла. Сам царевич, Алексей Михайлович пришел звать королевича смотреть посольское шествие. Потом государь пригласил королевича к своему столу, после которого королевич оставался у государя до 8 часов вечера. Ему при этом оказывали всю русскую вежливость и вновь щедро одарили его. Это было 10 сентября. На другой день, 11 сентября, царевич опять навестил королевича и «время прошло у них в любви и дружеском расположении». Такое дружелюбие заставило и королевича позвать тоже и к себе в гости самого государя с царевичем. День для пира был назначен 17 сентября. Царь и царевич пришли в Борисовский дворец упомянутым внутренним дворцовым ходом. Еще не входя в королевичевы покои, государь послал требование, чтоб королевич и его свита сняли свои шпаги, так как по русскому обычаю не водится, чтобы в присутствии государя кто бы то ни было имел при себе оружие. Королевич доказывал, что, напротив, по их немецким обычаям оружие и носится в честь
