Сын епископа. Милость Келсона - Кэтрин Куртц

Ошеломленный Сикард резко повернулся; Брайс яростно пнул одно из длинных поленьев, лежавших с краю в камине, пустив фонтан искр, и тоже обернулся к архиепископу.

— Лорис, даже если бы ты действительно был архиепископом… ты просто надутый осел! — рявкнул он, протягивая руку и останавливая Сикарда. — Нечего удивляться, что тебя выкинули из Гвиннеда!

— Придержи язык, Трурил!

— Брайс, прошу! — вмешалась Кэйтрин. — Сикард, умоляю тебя…

— Простите, мадам, но дело зашло слишком далеко, — возразил Брайс. — Мы намерены выиграть битву, Лорис. Если, конечно, ты и твои чертовы коннаитские наемники сделаете то, чего от вас ожидают.

— Они сделают то, за что им заплатили, — сухо ответил Лорис. — И если армия под командованием милорда Сикарда сделает то, что она должна сделать, Маклайн окажется в ловушке, из которой невозможно будет сбежать.

— Он и не сбежит! — рявкнул Сикард.

— Так же, как не сбежал тот мальчишка Макардри, когда ты отвечал за него прошлой осенью? — поинтересовался Лорис.

Юный Ител покраснел и резко вскочил на ноги.

— Я убью этого Дугала Макардри! — закричал он.

— Ты отправишься со мной и Брайсом навстречу Халдейну, — возразил его отец, — Я сам разберусь с моим дорогим племянником… и с Маклайном.

— Ты можешь достать этого парнишку, — сказал Лорис, — Ты можешь даже управиться с Маклайном на поле боя… хотя я надеюсь, что тебе не придется убивать его в открытую. У меня кое-что приготовлено для нашего дорогого епископа-герцога Дерини. Если он попадется в мою западню, он мой!

— Да уж, пожалуй, для тебя самого будет лучше, если ты доберешься до него первым, — с отвращением сказал Сикард и отвернулся.

Они еще несколько секунд сердито перебрасывались словами, но уже остывая, — и наконец стук в дверь возвестил о прибытии епископов Креоды и Джедаила, в алых ризах поверх обычных священнических облачений. Старик Креода в своих епископских регалиях выглядел именно почтенным жрецом, но на Джедаиле риза казалась скорее королевской мантией, нежели чем-то церковным; он наклонился и поцеловал свою тетушку в щеку, и его серебристые волосы вспыхнули короной над его головой, когда он вошел в круг солнечного света. Если он и заметил явно прохладные взгляды Итела и Брайса, то не дал этого понять.

— Ваше королевское величество, — произнес Креода, торжественно склоняясь перед Кэйтрин, — ваш эскорт готов. Ваши подданные ждут вас.

Кэйтрин, бросил на Лориса уничтожающий взгляд, встала и расправила юбку платья.

— Благодарю вас, епископ Креода. Мы готовы.

Пока она поправляла маленький чепец, прикрывающий ее седые волосы, Сикард принес с другого конца комнаты ее шкатулку и опустился перед королевой на одно колено, чтобы ей удобнее было взять из шкатулки корону. Когда Кэйтрин надела ее, рубины и сапфиры, усыпавшие золотой обруч, вспыхнули в солнечном свете, наделив бледное, усталое лицо истинно королевским величием. В это мгновение она и выглядела королевой до самых кончиков ногтей, и все присутствовавшие в комнате опустились в знак почтения на колени — даже Лорис.

— Вы будете править суверенной и обновленной Меарой, миледи… я клянусь в этом! — воскликнул Брайс, пылко целуя руку Кэйтрин.

— Да, мадам, так будет! — с энтузиазмом поддержал его Креода, а за ним и Джедаил, и — куда более сдержанно — Лорис.

Затем ее супруг повел ее к выходу из гостиной; Лорис и его клирики шли следом, за ними — Брайс и Ител, тихонько говоря между собой о чем-то и то и дело поглядывая на гордого архиепископа, шествовавшего перед ними.

Глава восьмая

Все последующие недели быстро дали почувствовать всю суровость войны как бунтовщикам, так и сторонникам Халдейнов. Понимая, что соединение армий Кассана и Халдейнов развеет все надежды Меары, в соответствии с разработанной стратегией преследования и заманивания в ловушку Брайс и Ител поспешили на юг и восток, чтобы тянуть время и задержать продвижение Келсона, в то время как Сикард и главная часть армии Меары играли в кошки-мышки на севере, начиная маневры, которые, как они надеялись, завлекут в капкан кассанских новобранцев под командованием Дункана. Первые стычки противников оказались совсем не такими, как ожидали полководцы Гвиннеда, и в особенности был изумлен сам Келсон.

— Я думал, мы столкнемся с более традиционным сопротивлением здесь, на юге, — сказал он Моргану, когда они отразили очередной ночной налет на их лагерь. — Мы еще ни разу не видели достаточно большого отряда, всего сотня-другая человек. Я начинаю сомневаться, имеем ли мы вообще дело с армией как таковой.

Морган, стиснув зубы, наблюдал за тем, как сержант-улан приканчивает гнедую кобылу, — одну из почти дюжины лошадей, которым противник перерезал поджилки во время налета. Кровь черным фонтаном хлынула в свете фонаря, и юный Брендан уткнулся лицом в бок приемного отца.

— Не думаю, что это армия, мой принц, — мягко сказал Морган, утешающе поглаживая Брендана по золотым волосам. — Каждым из налетов явно руководил другой командир. Полагаю, этот Сикард разбил по крайней мере часть своей армии на самостоятельные отряды, надеясь измотать нас этими мелкими стычками. Это типично пограничная тактика.

— Сир! Ваше величество! — К ним бежал оруженосец Келсона, Джатам. — Герцог Эван взял пленного, но тот уже умирает. Если хотите что-нибудь узнать от него, вам бы лучше поспешить.

Они побежали следом за Джатамом туда, где армейский хирург усердно трудился над над бледным до синевы человеком в пограничных доспехах и пледе, пытаясь остановить кровь, хлеставшую из раны в его животе. Человек дышал с трудом, скованный болью, и его руки непроизвольно хватались за бандаж, который хирург прижимал к ране. Архиепископ Кардиель стоял на коленях возле головы раненного. Келсон тоже опустился на колени и взял в руки голову несчастного. Тот попытался уклониться.

— Ничего не выйдет, сир, — сказал хирург, отец Лаел, хватая пленного за запястья, чтобы остановить беспрерывное движение рук, в то время как Морган присел на корточки по другую сторону от лежащего и просунул одну руку под пропитанную кровью повязку, а другую — под кожаную куртку, чтобы проверить, как работает сердце.

Сопротивление раненного ослабло, когда Келсон начал блокировать боль, — но скорее из-за того, что его состояние совсем ухудшилось, чем из-за замедления агонии. Кровь толчками вытекала между пальцами Моргана с каждым ударом сердца — Морган даже удивился, как этот человек сумел прожить так долго, и в отчаянной попытке хотя бы ненадолго отсрочить неизбежное погрузил руку еще глубже в рану, призывая свой лекарский дар.