Волки Кальи - Стивен Кинг

Он обходит дверь, и дверь исчезает. Замыкает круг, и дверь возвращается. Медленно еще трижды обходит дверь, отмечая то место, где она теряет толщину и где обретает ее вновь. Потом обходит дверь в обратном направлении. Результат тот же. Что за черт?

Несколько мгновений он смотрит на дверь, размышляя, потом идет дальше, мимо двери, его интересует машина, грохот которой он слышал. Боли при ходьбе не чувствует, словно и не падал с тридцать третьего этажа, но до чего же в конюшне жарко!

Он видит пустые стойла, груду давнишнего выбеленного временем сена, рядом с ним — аккуратно сложенную попону и доску для резки хлеба. На доске полоска вяленого мяса. Он берет ее, нюхает, пахнет солью. «Вкусно», — думает он, кладет в рот. Насчет отравления не тревожится. Как можно отравить человека, который уже умер?

Жуя, продолжает обследование конюшни. В глубине находит маленькую комнатку. В стенах хватает щелей, так что света вполне хватает, чтобы разглядеть какую-то машину, установленную на бетонированной площадке. Ранее увиденное в конюшне говорит о том, что ею не пользовались уже многие и многие годы, а вот это машина, похожая на доильную, словно только что доставлена с завода. Ни ржавчины, ни пыли. С одной стороны торчит хромированная труба. Внизу — сток. Его стальной кольцевой бурт вроде бы влажный. К машине приклепана маленькая металлическая табличка. Рядом с табличкой — красная кнопка. На табличке написано:

ПРОМЫШЛЕННАЯ КОМПАНИЯ

Ла МЕРКА

834789-АА-45-776019

СЕРДЕЧНИК НЕ ВЫНИМАТЬ

ОБРАТИТЬСЯ К СПЕЦИАЛИСТАМ

На красной кнопке выдавлены буквы: «ВКЛ». Каллагэн вдавливает кнопку. Удары возобновляются и через мгновение-другое из хромированной трубы начинает течь вода. Он подставляет руки. Вода ледяная, под ней разгоряченная кожа немеет. Он пьет. Вода ни сладкая, ни горькая, и он думает: «На больших глубинах никакого вкуса просто нет. Это…»

— Привет, святоша.

От неожиданности Каллагэн вскрикивает. Его руки взлетают вверх, рассыпая капельки-бриллианты. Сверкнув в лучиках солнечного света, пробившихся в щели между досками, они падают на пол. Он разворачивается на стоптанных каблуках. У двери в насосную стоит мужчина в широком плаще, прямо-таки балахоне, с капюшоном.

«Сейр, — думает Каллагэн. — Это Сейр, он последовал за мной, прошел через эту чертову дверь…»

— Успокойся, — говорит человек в плаще. — «Страви давление», — как сказал бы новый приятель стрелка, — добавляет доверительно. — Его имя Джейк, но домоправительница зовет его Бама, — и потом, радостно, как человек, которому в голову только что пришла прекрасная идея. — Я могу тебе его показать! Их обоих! Возможно, еще не поздно! Пошли! — он протягивает руку. Пальцы, появившиеся из рукава, длинные и белые. Неприятные. Как воск. Когда Каллагэн отказывается сдвинуться с места, человек в плаще приводит убедительный довод. — Пошли. Ты же знаешь, что не можешь задержаться здесь надолго. Это всего лишь дорожная станция, тут никто не задерживается. Пошли.

— Кто ты?

Человек в плаще нетерпеливо дергает головой.

— Нет времени на объяснения, святоша. «Имя, имя, что такого важного в имени?» — как кто-то сказал. Шекспир? Вирджиния Вульф? Не упомнишь? Пойдем, и я покажу тебе чудо. И не притронусь к тебе. Пойду впереди. Видишь?

Он поворачивается, полы плаща развеваются, как юбка или вечернее платье. Он уходит в конюшню и, секундой спустя, Каллагэн следует за ним. В насосной ему все равно делать нечего. Насосная — это тупик. Выйдя из конюшни, он сможет убежать.

Убежать куда?

Вот там и будет видно, не так ли?

Человек в плаще, проходя мимо отдельно стоящей двери, стучит по ней костяшками пальцев. «Постучать по дереву, это к удаче», — радостно возвещает он и, когда ступает на яркий прямоугольник света, падающего сквозь распахнутые ворота конюшни, Каллагэн видит: незнакомец что-то несет в левой руке. Это ящик, по форме — куб, со стороной примерно в один фут. По виду сделан из того же дерева, что и дверь. А может, из более прочного и тяжелого дерева. В том, что он темнее двери, сомнений нет.

Не сводя глаз с человека в плаще, чтобы остановиться, едва остановится он, Каллагэн следует за ним в солнечные лучи. За пределами конюшни еще жарче, с такой жарой он сталкивался лишь в Долине смерти. И точно, стоило выйти за ворота, он убеждается, что вокруг пустыня. С одной стороны — полуразрушенное здание, возведенное на фундаменте из блоков песчаника. Должно быть, когда-то это была гостиница, думает он. Или тут снимался какой-нибудь вестерн. С другой стороны — загон для скота, но столбы и перекладины в основном валяются на земле. А вокруг мили песка и торчащих из него камней. Ничего, кроме…

Нет! Что-то есть! Два что-то! Две крохотные движущиеся точки на самом горизонте!

— Ты их видишь! У тебя отменное зрение, святоша!

Человек в плаще, плащ — черный, лицо — белое пятно под капюшоном, стоит в двадцати шагах от него. Он хихикает. Звуки эти нравятся Каллагэну не больше, чем вид восковых пальцев. Звук мышей, перебирающихся через кости. Вроде бы ерунда, но…

— Кто они? — осипшим голосом спрашивает Каллагэн. — Кто ты?

Человек в черном картинно вздыхает.

— Слишком долгая история, слишком мало времени. Зови меня Уолтер, если хочешь. Что же касается этого места, то мы на дорожной станции, как я тебе и говорил. Маленькая промежуточная остановка между гудком отправления в твоем мире и радостными криками встречающих в последующем. О, ты считал себя повидавшим виды странником, не так ли? Потому что прошелся по твоим тайным хайвеям? Но только теперь, святоша, у тебя началось настоящее путешествие.

— Перестань так меня называть! — кричит Каллагэн. В горле у него уже пересохло. Жаркие солнечные лучи просто давят на голову.

— Святоша, святоша, святоша! — тараторит человек в черном, словно капризный ребенок, но Каллагэн знает, что в душе незнакомец смеется над ним. Он чувствует, что этот человек в черном, если он человек, в душе смеется над многим. — Ну ладно, не стоит из-за этого ссорится. Я буду звать тебя Дон. Тебя это устроит?

Черные точки на горизонте то исчезают, по появляются в стоящем над пустыней мареве. А скоро исчезнут совсем.

— Кто они? — спрашивает он человека в черном.

— Люди, которых тебе никогда не встретить, — мечтательно отвечает человек в черном. Капюшон чуть сдвигается. Каллагэн видит восковую линию носа и глазницу, заполненную черной жидкостью. — Они умрут под горами. Если не умрут под горами, в Западном море есть чудовища, которые сожрут их живьем. «Дод-а-чок!» — вновь он смеется. — Но…