Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

Саркисова – докладывал ему о происходящем. Начальник личной охраны Берии сам хотел быть в курсе, используя доверенного агента. А Вальтер Штеннес – герой Первой мировой, затем известный штурмовик, фашист, который впоследствии кардинально пересмотрел свои взгляды, – пояснил Гектор задумчиво. – Уже в двадцатых он выступал против Гитлера, а затем покинул Германию. Он хотел физического устранения фюрера. Искал способы, как с ним покончить. Ради этой цели он пошел на контакт с НКВД и делился секретной информацией. То, что Всеволод Меркулов – Литератор с ним встречался на Дальнем Востоке, показательно: Штеннес служил военным советником Чан Кай Ши, участвовал в китайско-японской войне и даже посещал Тибет. Но здесь есть еще кое-что.

Он открыл последний файл первой части досье. Скрин ксерокопии текста, написанного от руки с исправлениями и помарками. Без даты, без «шапки», без подписи. Почерк энергичный, рваный.

«То, что я лично наблюдал вместе с нашей группой, свидетельствует о неоспоримых фактах воздействия уникального человеческого феномена на физические процессы. Я сам учился на физико-математическом факультете Петербургского университета, поэтому обладаю достаточной суммой знаний, чтобы феномен оценить. Дело уже не в гипнотических способностях, хотя и они налицо в мощном своем проявлении. Как это демонстрируют ее цирковые номера. Дело в способности как-то воздействовать на сам физический процесс – в случаях с изменением траектории полета пуль. Когда воздействию подвергается не психика, разум, а сама материя – в нашем случае сопротивляемость среды, давление, скорость, направление полета пули. Если все это делается в отношении стрельбы, то это возможно и с другими физическими, а также с биологическими процессами, происходящими во внешней среде. И в человеческом организме. Воздействие на давление крови в сосудах, на сам кровоток, на частоту сердечного ритма и сокращений сердечной мышцы и тому подобное. Произведенный в лесу во время стрельб опыт блестящее тому доказательство. А там ведь она имела дело с молодым здоровым организмом. Возможно, в следующий раз, когда она будет иметь дело с организмом немолодым, подорванным болезнями, нездоровым ночным образом жизни, употреблением алкоголя, курением и старческой невралгией, результат окажется именно таким, как мы и желаем».

Они все молчали, прочтя отрывок-скрин.

– Фрагмент уже неофициальной записки, личного письма, – прокомментировал Гектор. – Я думаю, писал сам Литератор – Всеволод Меркулов своему патрону Берии. Он его убеждал в некоем важном для них обоих вопросе.

На его мобильный пришло сообщение.

– Есть и вторая часть досье. – Он читал имейл. – Цена в два раза выше. Продавец требует время на проверку моей транзакции до полуночи, если я соглашаюсь. А я… уже подтверждаю.

– Гек, грабеж, – предупредила Катя. Отношение ее ко всему, что они узнали, было сложным, двойственным.

– Но мы же должны иметь представление, чем все тогда, в 53-м, закончилось. Чтобы нам двигаться дальше в нашем расследовании убийства, мы не может прочесть лишь половину досье. Катя, вы же хотите, жаждете узнать все!

– Да. Но… продажный контакт нагло выкачивает из вас деньги.

– Не обеднею. Еще по Староказарменску помните, кто я – нормальный алчный корпоративный денежный вышибала на службе конторы, 66-го отдела.

– Это все в прошлом.

– Да, – Гектор кивнул. – А в настоящем – мы покупаем вторую часть досье. Иначе как я вслепую и дальше вам, Катя, смогу результативно помогать?

– «Мы принимаем бой!» – кричали они», – процитировал Полосатик-Блистанов, захлебывающийся от любопытства и восторга. – Гектор Игоревич, только до полуночи еще много времени. Мы что, теперь так и разъедемся по домам?! Да как это возможно нам сейчас расстаться после всего, что мы узнали и узнаем еще?

– Не поедем мы домой. – Катя решительно взяла бразды правления в свои руки. – До полуночи больше двух часов. Вы ляжете спать в машине, вы оба по две ночи не спали. А я вас постерегу и дождусь ответа.

Полосатик-Блистанов закивал – да, да! И стремглав кинулся к «Гелендвагену», плюхнулся назад, надел прямо на полицейскую форму толстовку, захваченную из отдела, натянул капюшон чуть ли не до подбородка и сразу угнездился, прикорнул.

– Отсылаете меня спать? По-вашему, я усну? Сейчас? – спросил Гектор.

– А вы постарайтесь очень, Гек. – Катя открыла заднюю дверь «Гелендвагена» с другой от Полосатика стороны. – Вы человек бывалый, военный. Они, как я слышала, даже стоя на посту засыпают под ружьем.

Гектор фыркнул, как тигр, которому вспорхнула на нос тропическая бабочка. И сел в «Гелендваген». Откинулся на подголовник, закрыл глаза, руки скрестил на выпуклой накачанной груди. Катя устроилась впереди, заблокировала двери. Гектор дотянулся – включил тихую музыку, джаз оркестра Брайана Ферри. Уже через пять минут они вроде как спали. Полосатик посапывал и пару раз всхлипнул, ему явно снилась грозная мать его начальница. Кате одной впереди было холодно и неуютно. Над лобовым стеклом висела луна, вода в речке Липке блестела в ее свете, как черный лак. Вокруг клубился подмосковный лес и сущий мрак. Катя посидела еще минут десять, поскучала, а затем…

Разблокировала двери, вышла и сама полезла назад – к ним, к Геку…

Не открывая глаз, вроде как «во сне», он подвинулся, забрал с водительского сиденья свой пиджак и… с закрытыми глазами опять как бы «во сне» набросил его на Катю, укрывая ей ноги, заблокировал двери. А после положил руку на спинку сиденья. Катя сидела прямо, словно аршин проглотив. Слушала джазовый оркестрик, заставляя себя думать о том, что они узнали из досье. Однако глаза ее слипались. Луна дробила свой коварный свет о лобовое стекло…

Катя очень осторожно повернулась и пристроилась поудобнее, привалившись к могучему плечу Гектора Троянского. Он не обнимал ее, но его рука словно ограждала, защищала. Засыпая, Катя уронила голову ему на грудь. Встрепенулась, хотела было выпрямиться, но… так хотелось дремать, закрыть глаза…

Сцена как в глупом женском романе… Но жизнь…

Гектор повернул голову к ней. В свете луны его взгляд сквозь ресницы… Нежность… пламя… Их дыхание смешивалось… Он был так близко – как тогда, во время видео-звонка, теперь в реальности.

Катя закрыла глаза, приникая к его плечу, пряча лицо у него на груди.

Счастья коснусь…

Сгорю в глубине…

На нее снизошло ощущение покоя и радости. Но внезапно из тьмы возникла перед глазами снеговая вершина – гора Тебулосмта в Чечне, про которую она читала после того, как они с Вилли Ригелем узнали, что в действительности произошло с Гектором в плену у боевиков. Во сне она видела его четкий силуэт на фоне снегов горы Тебулосмты, которую ненавидела, и слезы…

Нет, не слезы, не жалость – ярость поднялась в ней жгучей волной. Они, те, что жаждали смерти Гектора еще под стенами Трои, стояли теперь на горном перевале толпой – вонючие, грязные, заросшие бородами, похожие