Барабаны осени. Книга 1. О, дерзкий новый мир! - Гэблдон Диана

Я свалилась на камень и с благодарностью приняла глоточек бренди. Фляжка ходила ходуном в моей руке, но дрожь начала утихать, когда темная янтарная жидкость коснулась стенок моего пустого желудка и впиталась в кровь.

Джейми стоял рядом, положив руку мне на плечо.

— И долго ты тут просидела, Сасснек? — мягко спросил он.

— Всю ночь, — ответила я, снова вздрогнув. — Точнее, я тут очутилась вчера, еще до полудня, когда эта чертова лошадь… я думаю, ее надо назвать Иудой, вот как, — сбросила меня вон с того уступа.

Я кивком указала на упомянутый уступ. И тут же подумала, что это место можно наиболее точно описать всего двумя словами: посреди нигде. Вокруг в горах были, наверное, тысячи таких же никому не ведомых уступов, ручьев, лощинок, полянок… Меня как током ударило при мысли, которая давным-давно могла бы прийти мне в голову, если бы я не так замерзла и устала.

— А как, черт побери, ты меня нашел? — спросила я. — Неужели один из Мюллеров поехал вслед за мной? Или… о, нет, только не говори, что тебя привела сюда эта сволочная лошадь, изобразив из себя лесную фею!

— Ты же уехала на мерине, тетя, — укоряющим тоном поправил меня Ян. — А не на какой-нибудь фее. Только мы того коня вообще не видели. Нет, нас привел сюда Ролло. — И племянник гордо улыбнулся, показав на пса, который тут же умудрился изобразить величавое достоинство и одновременно скромность, как будто вообще-то он такими вещами каждый день занимался, так что спасибо, не стоит внимания…

— Но если вы не нашли коня, — немного недоверчиво начала я, — то как вы вообще узнали, что я уехала от Мюллеров? И как мог Ролло… — я умолкла, заметив, как переглянулись мужчины.

Ян чуть заметно пожал плечами, как бы уступая в чем-то Джейми. Джейми присел на корточки передо мной и, приподняв край моей юбки, обхватил мою голую ногу большими теплыми руками.

— У тебя ноги совсем замерзли, Сасснек, — негромко сказал он. — Где ты потеряла свои башмаки?

— Там где-то, — ответила я, махнув рукой в сторону своей норы под корнями. — Они должны быть там. Я их сняла, потому что они совершенно промокли, поставила рядом с собой, а потом не смогла найти в темноте.

— Их там нет, тетя, — сказал Ян. Его голос прозвучал настолько странно, что я невольно уставилась на него, удивленная. Он стоял, по-прежнему держа в руках череп, небрежно перебрасывая его с ладони на ладонь.

— Да, их там нет, — Джейми наклонил голову, дыша на мои ноги, и я в неярком утреннем свете видела, как поблескивают его медные волосы, не связанные в хвост, небрежно рассыпавшиеся по его плечам, перепутанные так, будто он внезапно выскочил из постели и забыл, и думать о них.

— Я уже лег в постель и уснул, — сказал Джейми, как будто услышав мои мысли, — когда эта зверюга вдруг словно взбесилась. — Он дернул подбородком, показывая на Ролло, но не поднял взгляд на меня. — Начал лаять, выть, метался по дому, колотился телом о дверь, — можно было подумать, что снаружи стоит сам дьявол.

— Я на него прикрикнул, — вставил Ян, — потом поднялся, схватил его за загривок и встряхнул как следует, чтобы он угомонился, но он и не думал останавливаться, что бы я ни делал.

— Да, он все бесновался, да так, что у него пена на губах выступила, и я решил, что он точно взбесился. И подумал, что он может нас покусать, так что велел Яну отпереть дверь и выпустить пса, — Джейми немного откинулся назад и хмуро уставился на мои ноги, потом снял сухой лист, прилипший к лодыжке.

— Ну, и что, снаружи действительно стоял сам дьявол? — легкомысленно спросила я.

Джейми покачал головой.

— Мы обшарили весь двор и всю поляну, от загонов до источника, и ничего не нашли… кроме вот этого. — Он открыл свой спорран и вытащил из него мои башмаки. И теперь уже посмотрел прямо мне в глаза, но на его лице не было никакого выражения. — Они стояли прямо на пороге, вот так, рядышком.

Я почувствовала, как у меня на голове зашевелились волосы. И тут же поспешно взяла фляжку и влила себе в рот солидную порцию бренди.

— Ролло бросился куда-то, как борзая за лисицей, — сказал Ян, страстно желая поучаствовать в рассказе. — Но тут же вернулся и начал нюхать твои башмаки и завывать и плакать.

— Мне, честно говоря, тоже хотелось завыть, — уголок рта Джейми слегка приподнялся в улыбке, но я прекрасно видела, что в глубине его глаз затаился страх.

Я тяжело сглотнула, но сказать ничего не смогла, потому что во рту у меня пересохло, несмотря на бренди.

Джейми надел мне один башмак, потом второй. Они были по-прежнему влажными, но слегка согрелись у его тела.

— Я подумал, что ты, возможно, погибла, Сасснек, — тихо сказал он и наклонил голову, чтобы спрятать лицо.

Ян ничего не заметил, поскольку весь пылал энтузиазмом и горел нетерпением продолжить рассказ.

— Мой умный маленький песик рвался куда-то, как будто кролика почуяла, так что мы поскорее схватили пледы и побежали за ним, только и задержались, чтобы схватить головню из очага да пригасить огонь. И Ролло нас повел прямиком сюда, ведь так, малыш? — Ян потрепал уши Ролло с нескрываемой гордостью. — А ты тут как тут!

Бренди жужжало у меня в ушах, обволакивая мой мозг толстый мягким одеялом, но я еще соображала достаточно, чтобы понять: Ролло никак не мог пройти по моему следу от нашего дома до этого места… нет, кто-то должен был надеть мои башмаки и дойти до порога…

Я собрала остатки тающих сил, напрягла голосовые связки и несколько хрипло спросила:

— А вы… вы что-нибудь видели… по дороге?

— Нет, тетя, — ответил Ян, внезапно став очень серьезным.

— А ты? Ты видела?

Джейми наконец поднял голову и я увидела, насколько него встревоженное, измученное, осунувшееся лицо, — даже кожа на его скулах натянулась так, что торчали кости. Похоже не только у меня ночь была длинной и трудной.

— Да, — сказала я. — Видела. Но я вам расскажу все это попозже. А прямо сейчас у меня не голова, а пустая тыква, вот так. Пошли-ка домой.

Джейми привел лошадей, но не было никакой возможности привести их вниз, к ручью; нам пришлось сначала подниматься вверх по берегу, спускавшемуся к бурному потоку, шлепать по лужам, оставшимся после дождя, потом мы с огромным трудом долго карабкались по каменной стене выступа, с которого я слетела, — и наконец добрались до относительно ровного места, где были привязаны лошади. Ноги у меня были основательно поцарапаны, к тому же после перенесенных испытаний я плохо на них держалась, так что при восхождении на скалу толку от меня было немного, однако Джейми и Ян прекрасно справлялись с делом, перетаскивая меня через разнообразные препятствия и передавая с рук на руки, как будто я была здоровенным бесчувственным тюком.

— Ты вообще-то ошибаешься, если думаешь, будто спиртное помогает людям, страдающим от переохлаждения, — пробормотала я, когда Джейми во время краткой остановки в очередной раз приложил к моим губам фляжку.

— Меня не особо интересует, от чего именно ты страдаешь, — ответил он, — но твои страдания наверняка уменьшатся, когда выпивка попадет тебе в живот. — После дождя в горах было прохладно, однако лицо Джейми раскраснелось от лазанья по обрывам. — Кроме того, — добавил он, вытирая вспотевший лоб краем пледа, — если ты хорошенько напьешься, то перестанешь брыкаться и мешать нам. Черт побери, да с тобой управиться труднее, чем с теленком, угодившим в болото!

— О, извини! — Я растянулась на земле и закрыла глаза, надеясь, что меня не вывернет наизнанку. Небо над моей головой крутилось в одну сторону, а мой желудок — в противоположную.

— Прочь, собака! — прикрикнул Ян.

Я приоткрыла один глаз, чтобы выяснить, что там происходит, и увидела, что Ян решительно отпихивает Ролло от черепа, который по моему настоянию мы взяли с собой.

При ярком дневном свете череп вряд ли мог произвести особо благоприятное впечатление. Он был весь покрыт пятнами въевшейся земли, из которой я его извлекла, и издали его можно было принять за гладкий камень, истертый и поцарапанный ветрами и ненастьями. Часть зубов была выбита, от некоторых откололись края, хотя в остальном череп не имел повреждений.