Пятьдесят оттенков свободы (любительский перевод) - Эрика Леонард Джеймс

- Кристиан, – ахнула Грэйс. Она обняла меня в тот момент, когда я окончательно сломался и впервые за всю мою жизнь заплакал в её руках. Она покачивала меня взад-вперед, целуя мои волосы и напевая нежные слова, позволяя мне плакать. Моя мама. Первая женщина, что спасла меня.

Я выпрямился и утер лицо; она тоже плакала.

- Ради всего святого, мам, прекрати плакать.

Её слезы тут же сменились улыбкой, и, быстро открыв свою сумку, она достала салфетку.

Дотянувшись ко мне, она ласково коснулась моего лица.

- Тебе понадобилось двадцать четыре года, чтобы позволить мне сделать это, – печально сказала она.

- Я знаю, – прошептал я.

- Лучше поздно, чем никогда, – добавила она.

Я криво улыбнулся ей.

- Я рад, что мы поговорили.

- Я тоже, дорогой. Я всегда рядом.

- Я знаю, мам.

- Не могу поверить, что стану бабушкой.

- Я сам едва могу поверить в это.

-

Было темно. Поздно. Ана лежала в своем собственном мире. Блядь. Блядь. Блядь. Проснется ли она когда-нибудь?

- О, малышка, пожалуйста, вернись ко мне. Мне жаль. Жаль за все. Только проснись. Я скучаю по тебе. Я люблю тебя.... – я поцеловал её пальцы и опустил голову на свои руки, на её кровать.

-

Такое мягкое прикосновение… пальцы, перебирающие мои волосы.

Черт. Я тут же проснулся и резко выпрямился. Ана смотрела на меня большими, красивыми карими глазами. Ох, слава Богу! Радость взорвалась в моем сердце. Я никогда не был так рад увидеть эти глаза, как прямо сейчас.

- Хай, – прохрипела она сиплым голосом.

- Ох, Ана!

Ох, слава Богу! Слава Богу! Слава Богу!Я схватил её за руку и притянул к своей щеке, чтобы она коснулась моего лица.

- Мне нужно в туалет, – прошептала она.

Глава 27. (114)

Все было тяжелым и ныло от боли: конечности, голова, веки… ничто не желало двигаться. Я не могла открыть глаза или рот. Я была слепа и нема от боли. Когда я всплыла на поверхность из тумана, окутавшего меня, сознание немного прояснилось, хотя все еще оставалось недосягаемым, словно соблазнительная сирена. Постепенно звуки начали формироваться в голоса, голоса – в слова.

- Я не оставлю её, – это был Кристиан! Он был здесь… Я заставлю себя очнуться… Его голос был напряженным и таким тихим, как шепот.

- Кристиан, тебе необходимо поспать.

- Нет, пап. Я хочу быть здесь, когда она проснется.

- Я посижу с ней. Это самое малое, что я могу сделать после того, как она спасла мою дочь.

Миа! Туман окутал меня.

…

Темнота вновь отступила ненадолго.

- Как Миа?

- Она не в себе, напугана, рассержена. Пройдет еще несколько часов, прежде чем рогипнол полностью выйдет из её организма.

- Господи...

- Я знаю. Я чувствую себя семикратным дураком, что принял такую мягкую позицию в отношении её безопасности. Ты предупреждал меня, но Миа такая упрямая. Если бы там не было Беллы…

- Мы все думали, что Смит за решеткой. А эта сумасшедшая, моя глупая жена… Почему она не сказала мне?– голос Кристиана был полон тоски.

- Кристиан, успокойся. Ана была невероятно храброй…

- Храброй, упрямой, упорной и глупой...– его голос надломился.

О, нет… Сознание, посмеиваясь, ускользнуло от меня в кромешную тьму.

...

У меня не было чувства времени.

- Если ты не перекинешь её через колено, то, безусловно, это сделаю я. О чем, черт возьми, она думала?

- Поверь мне, Рэй, я просто обязан это сделать.

Папочка! Он был здесь. Я боролась с туманом… боролась… но он спиралью тянул меня снова в мое небытие. Нет…

...

- Детектив, как вы видите, моя жена находится не в том состоянии, чтобы отвечать на какие-либо ваши вопросы, – сердился Кристиан.

- Она упрямая молодая женщина, мистер Грей.

- Хотел бы я, чтобы она убила этого ублюдка.

- Это доставило бы мне больше бумажной волокиты, мистер Грей… Мисс Морган сразу согласилась сотрудничать и теперь говорит без остановки. Смит, действительно повернутый сукин сын. Он имеет серьезный зуб на вас и вашего отца…

Я соскользнула в бездну вновь. НЕТ!

...

- Что ты имеешь в виду «не разговаривали»?– это была Грэйс. Моя мама-в-законе. Она звучала разгневано. Я попыталась пошевелить головой, но столкнулась лишь с равнодушным молчанием своего тела.

- Что ты натворил?

- Мам…

- Кристиан. Что ты натворил?

- Я был так зол…

- Эй…

Слова стали неразборчивыми и стихли, и я снова пропала.

...

Я услышала мягкий нежный голос.

- Ты сказал мне, что порвал с ней все связи, – это говорила Грэйс. Её голос был тихим и вразумительным.

- Я знаю, – пристыжено звучал Кристиан. – Но увидев её в последний раз, я был шокирован. Ты знаешь... узнав о ребенке, я впервые почувствовал к ней... неприязнь.

- Дети делают это с тобой, дорогой. Заставляют тебя увидеть мир в другом свете...

- До нее дошло.

- Хорошо.

- Я причинил Белле боль, – прошептал он

- Мы всегда причиняем боль тем, кого мы любим, дорогой. Ты должен будешь сказать ей, что сожалеешь. И иметь это в виду, и дать ей время.

- Она сказала, что уходит от меня.

Нет. Нет. НЕТ!

- Ты поверил ей?

Ох… темнота становилась все ближе и ближе. Нет...

...

- Я рад, что мы поговорили.

- Я тоже, дорогой. Я всегда рядом.

- Я знаю, мам.

- Не могу поверить, что стану бабушкой.

Бабушка! Ох, мой маленький Блип. Сладкое забытье укрыло меня.

…

Хмм. Его щетина мягко царапала тыльную сторону моей ладони, пока он сжимал мои пальцы.

- О, малышка, пожалуйста, вернись ко мне. Мне жаль. Жаль за все. Только проснись. Я скучаю по тебе. Я люблю тебя....

Я пытаюсь. Я пытаюсь. Я хотела увидеть его. Но мое тело не повинуется мне, и я заснула снова.

...

У меня была насущная потребность, острая необходимость сходить в туалет. Я открыла глаза. Я была в чистой стерильной больничной палате. Было темно, за исключением бокового света, и очень тихо. Моя голова и грудь болели, но намного больше меня терзало ощущение, что мочевой пузырь сейчас лопнет. Мне нужно было в туалет. Я проверила свои конечности, и все они могли двигаться. Моя правая рука была зафиксирована, и я заметила торчащий из нее катетер капельницы. Я быстро закрыла глаза. Отвернув голову – я была рада, что она подчинилась моей воле – я открыла глаза и снова посмотрела. Кристиан был здесь: он спал, опираясь на кровать, положив голову на скрещенные руки. Я протянула руку, снова благодарная, что мое тело реагирует, и мои пальцы коснулись его мягких волос.