Мы дрались на бомбардировщиках. Три бестселлера одним томом - Артем Драбкин

– У вас полк был трехэскадрильного состава?

– Да. Поначалу я был штурманом звена, а потом штурманом эскадрильи.

– Потери в полку были большие?

– Нет. За полтора года мы потеряли не больше пяти экипажей.

– Чем занимались в свободное время?

– Политработники привлекали. Особых развлечений я не помню. Когда ночь проработаешь, потом сколько ни спи – не высыпаешься. А на следующую ночь опять летать.

– Самолеты какого были цвета?

– Защитного, зелененькие. Наш самолет, по-моему двойка, был закреплен за экипажем. Техником был Бойко. Мы однажды с Сережей Корнеевым полетели на разведку. А ветер был такой, что угол сноса почти 45 градусов. Привезли хорошие данные, идем на посадку, садимся, а самолет вперед хвостом идет. Кое-как сели, подбегает наш техник: «Все хорошо, только развернуть надо». Мы не поняли. Оказывается, сели на стоянку своего самолета! Справа и слева самолеты и сзади самолет. А мы сели на то же место, откуда выруливали. Такой был снос! Командир полка подбежал: «Что вы хулиганите?!» – «Кто хулиганит?! Так получилось».

Однажды возвращались в тумане ранним утром. Вдруг с правой стороны промелькнула заводская труба. Мы решили не рисковать и сесть. Начали пробивать туман, а он до земли. Как-то сели, пробежали немножко, остановились, начали ждать. Часа через два туман начал подниматься. Мы посмотрели – сидим на огороде возле дома, справа дома, слева дома. Как теперь взлетать? Местные жители помогли разобрать забор, вытащили самолет на улицу и по улице взлетели. Сейчас этому не поверят…

– Поскольку у вас была предвоенная летная подготовка, не хотелось перейти на летчика?

– Я говорил, что умение летать помогло при полете на корсунь-шевченковскую группировку. В полку мне доверяли летать инструктором с молодыми летчиками. В начале 1945 года, мы тогда базировались под Будапештом, мне предложили поехать переучиваться на летчика-истребителя в Краснодар. Там я начал летать на Як-1 и Як-3, потом на Як-9, а потом и на реактивных истребителях. Закончил летать на Су-15.

Использованные документы ЦАМО РФ

Фонд 6 ВА, оп. 5220, д. 4.

Фонд 8 ВА, оп. 5755, д. 28.

Фонд 16 ВА, оп. 6476, д. 31, 520.

Фонд 12 АД, оп. 1, д. 4.

Фонд 15 гв. шад, оп. 1, д. 1, 3, 8.

Фонд 9 гв. нбад, оп. 1, д. 3, 6, 10.

Фонд 242 нбад, оп. 1, д. Ю.

Фонд 23 гв. нбап, оп. 187602, д. 2.

Фонд 25 гв. шап, оп. 292930с, д. 4.

Фонд 44 гв. нбап, оп. 184916с, д. 2.

Фонд 60 гв. шап, оп. 519122с, д. 1.

Фонд 61 гв. шап, оп. 143409с, д. 2, оп. 143429, д. 1.

Фонд 97 гв. нбап, оп. 518885, д. 1.

Фонд 970 нбап, оп. 591332, д. 1.

Литература

Адам В. Трудное решение. М., 1972.

Вершинин К.А. Четвертая воздушная. М., 1975.

Великая Отечественная. М.: Терра, 1996.1.16 (5–1).

16-я воздушная. М., 1973.

Гражданский воздушный флот в Великой Отечественной войне. М., 1985.

Фото РГАКФД, ЦАМО РФ, архив Г. Петрова.

Часть III. Я дрался на бомбардировщике

В этой части книги собраны воспоминания летчиков, штурманов и стрелков бомбардировщиков Пе-8, Ил-4, Б-25 и А-20. Экипажи которых выполняли самые различные миссии – налеты на железнодорожные узлы, столицы государств-противников, сброс агентов в тыл врага, торпедные и топмачтовые атаки кораблей противника. Объединяет их вместе коллективный ратный труд. Успех или неудача вылета зависела от собранности и внимательности каждого члена экипажа: от командира корабля, который «должен быть как дирижер оркестра», до хвостового стрелка, который должен вовремя законтрить хвостовое колесо, чтобы на разбеге машину не повело в сторону. Ежедневный труд, напряжение многочасовых вылетов, огонь зениток и атаки истребителей, покидание горящего самолета и многодневные блуждания по вражеской территории – это далеко не полный перечень испытаний, выпавших на долю людей, чьи рассказы представлены в этой части книги.

Пшенко Владимир Арсеньевич

(Интервью Артем Драбкин)

Я родился 2 января 1923 года в Белоруссии. 2 июня 1941 года я был зачислен курсантом в Борисовскую авиационную школу пилотов. У меня лично предчувствия надвигающейся войны не было, но в училище инструктора нам говорили: «Ребята, ваша задача быстрей готовиться, мало ли что произойдет».

Училище находилось в лагерях возле райцентра Крупка. В воскресенье 22 июня мы пошли отдыхать на речку. В 8 часов утра над аэродромом появился У-2 и стал кружиться, пуская красные ракеты. Потом сирена загудела. Мы с реки бегом на аэродром. Я запомнил, что батальонный комиссар училища, с двумя шпалами в петлицах, стоял и плакал: «Началась война». Настрой был такой: быстрее закончить изучение самолета. Чтобы все уже летали на Р-5 и к осени пошли в бой. Разгромим немцев!

Тут же нас стали учить, как стрелять из пулеметов, ручного и станкового, на случай нападения на аэродром. Учеба – смех один: «Заряжай, разряжай. Все понял? Молодец! Кто следующий?» Вскоре инструктора стали выполнять боевые задания на Р-5 и СБ, а нас, первогодок, послали возить для них бомбы со складов, что находились на окраине города Борисова. Приехали туда ночью на пяти машинах по 15 человек курсантов в каждой – бомбы-то тяжелые. Начали грузить. И вдруг налет! САБы! Зенитки стреляют! А мы бомбы нагружаем на автомашины. «Сотка» нам показалась перышком, так мы их быстро грузили. Эти бомбы мы возили почти сутки без перерыва. Отступление первых дней войны воспринималось с недоумением. Был такой фильм «Если завтра война», нам, курсантам, крутили его через день. Мы считали, что мы непобедимы! Среди курсантов был сын Павлова, который тоже пришел курсантом, как и я. И он на третий день из лагеря уехал к отцу в Минск. Уехал – нет и нет его. Появился он на пятый день. Говорит: «Ребята, дело плохо. Немцы вот-вот будут в Минске». И все. Никто его больше не видел. Он уехал, а куда – неизвестно.

На седьмой день войны поступила команда: «Вечером после ужина построиться. С собой взять только противогаз. Личные вещи привезут потом». Инструктора на оставшихся самолетах Р-5 и СБ улетели, а четыре неисправных самолета СБ и два самолета Р-5 мы подожгли – прокололи плоскость штыками, факел бросили и ушли. Откровенно говоря, было страшно, даже паника началась, ведь мы не знали, что будет дальше…

– Среди инструкторов были потери?

– Да. Пошли Р-5 на боевое задание, истребители так посшибали – 5 самолетов не вернулось.

Мы три ночи – днем дороги контролировались немецкими самолетами – шли пешком через Могилев до Брянска почти 300 км. В итоге мы попали на аэродром Алсуфьево. Только сели ужинать, как немец налетел. Сирена! Бомбы близко от нас рвутся. Паника! Мы все из столовой бежать… Вскоре нам подогнали товарняк. Вагоны грязные – в них до этого скот эвакуировали. Приказали ломать ветки, брать сено из копен и застилать пол. Так мы и сделали. Спрашиваем у своего командира, хорошего мужика, Сенкевича: «Куда нас повезут?» – «В Сибирь». Подъехали к Москве. Трое суток стояли на окраине города. Завтракать, обедать и ужинать ходили в какую-то воинскую часть. А вскоре поезд повез нас дальше, как потом выяснилось, в Омскую авиационную школу пилотов.