Единственная для темного эльфа 3 (СИ) - Мазарин Ан

— Отец, прошу тебя, — кулаки сжали покров плотных штанин. — Умоляю тебя, останови все это! Вьюга больше не протянет. У него нет шансов без защиты. Он…

— Встань, бестолочь! — тихо с ненавистью прошипел лорд, с отвращением глядя на коленопреклонение сына. — Моя ли проблема, что твой зверь не умеет защищаться без нападения?

— Я все исправлю, — Рес все же выполнил приказ и поднялся. — Я научу его, только, пожалуйста, молю тебя, хватит…

Даже не услышал ответа отца. А был ли он? Сразу же развернулся на резко оборвавшийся звук… Вьюга лежал на земле со вспоротым брюхом. Трое из пяти гончих остервенело рвали его тело, а тот порывался укусить, но в последний момент останавливался… Это все его, Реса, вина!

— Кусай!!! — приказ вырвался из груди вместе с магией, ударившей по куполу, который вмиг разлетелся.

Слуги с визгом бросились кто куда, гончие припали на лапы, бросив свою «добычу», а приближенные отца по инерции схватились за оружие. Только золотой лорд даже не дернулся.

Вьюга из последних сил извернулся и вцепился в ближайшую к его морде лапу. Раздался ранее не слышимый скулеж. Яд Вьюги болезненный и быстрый. Четверо гончих очнулись от забвения, бросились к поднимающемуся противнику, но у умирающего минутой ранее шорса открылось второе дыхание.

Не прошло и пяти минут, как на землю упало тело последней гончей, не справившейся с ядом шорса третьего сына лорда.

Повисла пугающая тишина, нарушить которую осмелился только золотой лорд:

— Ты помнишь мои слова, сын?

143. Третий сын Ниммаи (3)

143. Третий сын Ниммаи (3)

— Ты помнишь мои слова, сын? — если бы Рес не был знаком со своим отцом, он ничего бы не заметил, но мальчик четко видел пламя в отцовских глазах. — Вы нарушили сразу два моих веления. Ты отдал приказ, шорс — напал. Надо ли говорить, что испытание вы не прошли? Вы примите наказание.

Эти гончие были отцу дороги. И еще более дорог был замысел, с которым он все это затеял. У Реса больше не было предубеждений насчет сегодняшнего испытания. Все было ради сегодняшнего дня.

— Я с честью приму наказание, отец, — парень покорно опустил голову. Что угодно, лишь бы скорее их оставили в покое и дали Ресу позаботиться о Вьюге. В голове уже вертелись мысли, как быстрее сбегать за всеми необходимыми зельями и достать стерильные марли.

— Примешь, конечно, — мужчина свел тяжелые брови на переносице, мельком глянув на своих старших сыновей. — Дайте ему оружие.

Ам-Рес дернулся. Что-то нехорошее ожидало его впереди. Фантазия охотно подбрасывала в разум картины вариаций, каким образом его накажут этим оружием. Странный выбор, учитывая, что отец никогда не опускался до подобного рода наказаний. В цивилизованном обществе же живут.

Когда в ладонь вложили клинок едва ли крупнее ножа и сжали его в руке, Рес смотрел на него с ненавистью и настороженностью. Неизвестность его пугала. Совершенно не магический клинок пугал его больше любого привычного вида меча, способного откачивать силы.

— Убей его.

Златовласый дернулся. Голову поднял на отца, открыто встретив взгляд мутно-желтых глаз.

— Кого? — не понял.

— Шорса. Убей.

Два слова, а оглушили сильнее раската грома над головой. Вначале пришла мысль, что почудилось, показалось жестокое веление отца. Рес решил развеять сомнения:

— Прости, что?

— Ты плохо слышишь, Рес? — лорд недовольно поморщился, поднимаясь с насиженного места. Красивое лицо изобразило разочарование. — Разве ты забыл условие испытания? Я проявляю великодушие, поручая убить его тебе. Он не ждет от тебя подлости, ты сможешь сделать все быстро, если не будешь размазывать сопли. Для тебя же… это тоже будет наказанием.

Не заметил, что по щеке скатилась слеза. Недостойное поведение уже взрослого мужа, плевать, что от роду пара десятков лет, а няня еще положена по годам. Плакать непристойно мужчине.

— Я не буду, — голос пропал, с губ сорвался сип. — Сохрани ему жизнь, я все сдел…

— Ам-Рес! — рев отца заставил вздрогнуть даже старших братьев, стоявших неподалеку. — Как смеешь ты перечить моей воле? Живо исполняй наказание.

— Нет, я не стану, — мальчик попятился, но спиной врезался в кого-то из братьев, который мигом же толкнул его обратно к отцу. — Папа, я прошу тебя. Папа…

До последнего надеялся, что тот, в кого он так искренне и светло верил, не глядя на все былое, передумает. Отменит свое решение и сохранит жизнь Вьюге. Пусть бы! А сам Рес примет любое наказание. Да хоть двойное! Лишь бы другу позволили жить…

— Папа, пожалуйста… — уже шепотом.

Клинок вырвали из ослабевших рук, и Рес не сразу почувствовал тревогу, считая средоточием закона своего отца. Порывисто развернулся, вскрикнув практически сразу. Хотел рвануть вперед, но оставшийся рядом один из братьев, крепко скрутил его, позволяя только смотреть… как другой перерезает глотку несчастному Вьюге.

— НЕ-ЕТ!!! — сорвался, забился в истерике, желая подлететь к единственному близкому существу… и разорвать ненавистного брата.

Глаза налились кровью, глядя в мерзкое лицо Ам-Вейба, стирающего со щеки кровь. В его руке все еще был зажат клинок, но, заметив внимание Реса, тот ухмыльнулся и подкинул клинок ему.

— А что мы тебе говорили? — прошипел на ухо Ам-Дей. — И твоя судьба также закончить. Не было бы тебя, матушка была бы с нами. Ты — ошибка природы, как и все то, чего ты касаешься.

— Нет… нет… — Рес неосознанно мотал головой, надеясь стряхнуть это видение, но слыша и запоминая каждое слово.

— Проклятый щенок, тебе только с шорсами и водиться, — ненависть сочилась буквально в каждом слове Дея. — Вся твоя жизнь сплошное недоразумение.

— Убью… Вы ответите…

— Что ты там бормочешь?

— Каждый из вас… Ненавижу…

Реса оставили одного в тот день. Никто не остался рядом, чтобы утешить или просто бросить слово поддержки через плечо. Мальчик не помнил, как все разошлись. Только убаюкивал голову затихшего шорса, мерно покачиваясь. Некому было услышать слова, что он шептал. Вместе со зверем тогда он похоронил и часть себя самого.

Ранее Рес никогда себя не жалел. Теперь же с интересом наблюдал реакции людей на невзгоды. Ему было интересно, как люди справляются с неудачами, выпадающими на их пути. Рес всю жизнь с этим сталкивался, чужие проблемы казались для него пустяковыми. Неспособность принять и решить проблему — признак слабости. Парень понял, что его окружает много слабых людей.

С того трагического дня прошло много лет, парень вырос. Не нашлось бы никого, кто не заметил бы перемен в том добром сдержанном мальчике, которого помнили даже те немногие люди, в сердцах которых он вызывал жалость. Далеко не все имели право голоса или возможность открыто поддержать младшего сына лорда, но сейчас, возмужав, он в этом более не нуждался.

Лишь однажды почерствевшее сердце дрогнуло. Она появилась в поместье внезапно. Кажется, ее отец продал дочь лорду за долги. Лишние руки в хозяйстве никогда не бывают, девушка стала работать и жить в доме огненных драконов.

Ресу казалось, симпатия взаимна. Рыжая фея столь многим походила на человека, что в голове все чаще стали проскальзывать мысли позволить себе забыться, подпустить к себе близко это невесомое чудо, что манила взглядом, но ни разу не позвала словом. Он считал себя свободным и не нуждающимся ни в чьем внимании, но первое нежное чувство уже завладело сердцем.

Поддался. Пришел под покровом ночи, куда, наконец, позвала его она. Сеновал под лунным светом казался даже романтичным. А где еще встретиться молодым, чтобы не было лишних глаз? У Реса не было ни единой развязной мысли, он искренне хотел провести эту ночь, глядя на звездное небо с любимой. Он хотел, чтобы она запомнила ее, как первую в череде их долгой жизни.

Букет полевых цветов собрал своими руками. Ленту нарядную привез из столицы, куда наведывался днем специально ради удовольствия своей красавицы. С такой лентой ей любая позавидует. Не вычурная, простая, но ручной работы. Так на встречу торопился, что пришел слишком рано. Так на пороге и застыл…