Огниво Рассвета - Алексей Будников

Не дожидаясь моего ответа, владыка коротко кивнул, развернулся и спешно возвратился обратно в просеку. Я хотел было окликнуть его, остановить, но сам себя оборвал. Зачем? Конечно, столь спешное прощание владыки несколько обескураживало, однако он сам сказал, что не может сказать мне ничего по поводу того, зачем и во имя чего привел меня на эту прогалину. Поэтому вместо того, чтобы терять время на бесплодные расспросы, я решил осмотреться.

Первым делом мои ноги сами понесли меня обходить широченный дубовый стан, постоянно спотыкаясь о не вовремя выскакивавшие под сапог корни и бугорки. Едва заметно шмыгавшие меж растительности духи, стоило мне приблизиться к их обиталищу, вмиг убегали прочь, не позволяя даже толком себя разглядеть. Само дерево, как казалось, тоже чуть двигалось, словно вращалось вокруг своей оси, стараясь не пускать меня за спину. Впрочем, это было скорее плодом моего затуманенного магической средой воображения, ведь дуб испускал поистине мощную, давящую и в определенной степени пьянящую силу. Подобное я испытывал лишь в той пещере под Виланвелем. Только сейчас я мог сдержать натиск этого излучения — видно, занятия с Вильфредом не пропали втуне. Правда, на ногах все одно держался с трудом. Но ведь держался.

Когда я полностью обошел дерево, стало понятно, что магия исходит не только из его глубин. Вокруг дерева я почувствовал самое малое пять точек, так же производивших магическое давление. Подошел к ближайшей, присел на корточки, попытался расчистить землю. Ничего приметного: чуть сырая почва и зеленые травяные стебли, не таившие за собой никаких тайн. Однако стоило мне подняться, как примерно в ярде над этим местом возник полупрозрачный парящий сгусток. Он являл собой бесформенную, постоянно менявшуюся субстанцию, больше всего походившую на каплю краски в воде, которая никак не реагировала на мои прикосновения. Из дуба (или же наоборот, в него) к веществу протянулся извилистый энергетический луч, по которому ритмично, из одного конца в другой, стали перекачиваться световые сгустки. Рядом, в десяти шагах от меня, возникла еще одна такая сущность, дальше еще и еще. Все они стали вразнобой гонять потоки света из стороны в сторону.

Дуб точно запульсировал изнутри, золотистое свечение в расщелинах на коре стало отчетливее, ярче. Меня насильно потянуло к нему. Ломанной походкой я подступил к дереву, положил на него руку — и тут оно буквально взорвалось ослепительным светом. Мое тело отбросило, больно ударив спиной о бугристую землю. Я скрючился. Внутренности словно подожгли. Каждый вдох, каждый сердечный удар отдавали ужасным жжением по всему телу. Я закричал, хотя сам в этот момент ничего не слышал. С трудом расцепил веки. Попытался мельком оглядеть себя. Никакое пламя меня, разумеется, не пожирало, однако одежда была изорвана и прожжена, кожа оказалась подпаленной чуть ли не до хрустящей корочки. Все ладони испачканы в запекшейся крови, пусть ран я нигде на себе не заметил.

Боль схлынула быстро, ее словно смело одним легким мановением. Я поднялся на ноги, не сразу поймав равновесия из-за головокружения. Ко мне тут же бросился невесть откуда возникший Гранмун:

— Что с тобой? — Он предостережительно остановился в паре шагов от меня.

Я не смог расплести язык, с трудом разогнул спину, взглянул на него из-под полуопущенных век. Тогда старейшина все же решился ступить шаг в моем направлении, протянул руку, положил мне на плечо. Однако я не почувствовал касания. Пальцы старейшины, едва коснулись моего тела, вдруг расплавились, точно опустились в наполненную жидким металлом кузнечную форму. В мгновение ока они обратились испускающей пар, опавшей на землю пакостной кашей. Вслед за пальцами разложилась и остальная рука до самого плеча. Я, вскрикнув, отскочил.

— Не бойся, — сказал смотревший на меня абсолютно спокойно Гранмун, после чего его лицо потекло, кожа слезла, череп оголился. Волосы осыпались, глаза выпали из глазниц, зубы — из открывшихся челюстей. Всего спустя несколько секунд старейшина обратился лишь горячей лужицей, прикрытой сверху дорогими одеждами.

Из леса выбежала Фленора, упала на колени близ того, что только что было ее дядей, владыкой Тьенлейв.

— Ушел. Решил уйти. — Она грозно вцепилась в платье Гранмуна. На глазах не было ни намека на слезы. — Давно пора. Уж заждались мы. При нем погасло б пламя.

Вдруг она резким движением подняла на меня хищный взор. Ее лицо исказилось, глаза впали, появились и углубились морщины, поседели брови. Она раскрыла чернейшую пасть и прокричала:

— Мертвец! Прочь от плоти!!!

Ее голос накатил на меня волной, ядром ударил в грудь, отбросил, покатил кубарем. Я растянулся на земле, скалясь, уперся, с трудом поднялся обратно на ноги, глубокими рваными вдохами пытаясь восстановить дыхание. По лицу захлестал ливень. Небо моментально охватила черная грозовая мгла, прогремел громовой раскат. Сам же я очутился на палубе огромного, попавшего в шторм корабля. Людей метало из стороны в сторону, выбрасывало за борт, подхватывало и уносило ураганным ветром. Царил крик, хруп, лязг. Спиной ко мне в нескольких шагах поодаль стоял капитан — во всяком случае, это мне пришло в голову, едва я взглянул на его одежды. Недлинный плащ телепало, едва не разрывая, треуголка лишь благодаря придерживавшей ее руке с перстнями держалась на голове.

Человек обернулся, взглянул на меня из-под низких, черных бровей.

— А, ты уже здесь? — пошевелились пышные, спускавшиеся до подбородка усы, из-под которых не было видно губ.

Он хотел было что-то добавить, но я этого уже не услышал. Захрустев, пол подо мной прожгло насквозь, и он треснул, пустив меня в недолгое падение в беспросветную черноту.

Сапоги повстречались с чем-то твердым, раздался протяжный железный звон. Все озарилось рыжим пламенным светом. Теперь я стоял уже не на деревянных досках, а на огромной наковальне, конца и края которой было не видать. Вокруг — обстановка титанической по своим размерам кузницы, что трещала, пышала жаром, звенела и грохотала. А надо мной, сжимая в руке здоровущий, как и все здесь, молот навис неухоженный муж с густой, неопрятной бородой. Его серые глаза с удивлением вонзились в меня.

— Вот ты где прятался! — сказал он победным тоном, занес молот и со всего размаху ударил по мне.

Я инстинктивно занес руки над головой, словно пытаясь остановить несущуюся на меня многопудовый инструмент. Глаза зажмурились, послышался звук удара железа о железо. И все стихло.

Веки боязливо отворились. Никакая кузница меня теперь не окружала — лишь тихие, спокойные лесные заросли с невысокими вязами, замшелыми пеньками да сорной травой. Однако долго эта мирная тишина не продержалась. За спиной что-то яростно зашуршало, я обернулся и увидел выскочившего на меня неведомого зверя. Он был черный, как сама ночь, зенки его блестели, точно звезды, а тело подергивалось, будто состояло из настоящей тьмы. Тварь зарычала и, не теряя времени понапрасну, бросилась на беззащитную жертву. Ноги сами понесли меня прочь. Я не оглядывался, лишь слышал топот чудовища и его частое дыхание. Деревья выплывали из-под земли в десятке шагов впереди и тут же пролетали мимо, настолько быстрым был мой бег.