История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I - Иван Егорович Забелин

В числе поднесенных даров от Цесаря Рудольфа Борису Федоровичу были присланы часы стоячие боевые, с знамены небесными, а его сыну Федору часы стоячие боевые, а приделан на них медведь; и шесть попугаев, а в тех попугаях два есть, один самец, а другой самка – и те два Борису Фед., а четыре его сыну, да сыну же Федору Бор. две обезьяны.

Таким образом, в хоромах боярина и тогда уже водились для забавы и попугаи, и обезьяны.

В 1595 г. случился великий пожар, выгорел весь Китай-город, «палаты каменные и в погребах везде все выгорело, а после пожара восстала буря велия, с городских башен верхи сломало и в Кремле с Борисова двора Годунова с ворот верх сломило; и многие дворы разметало; людей же и скот на воздух метало».

Как известно, ворота у богатых и достаточных дворов, да и у всех обывателей, всегда строились более или менее затейливо, а у богатых воротные верхи устраивались в виде шатровых башен одинаких или даже и тройных, как это видно и на плане Кремля времен Годунова, а потому и летописец воспользовался случаем и отметил разрушение Годуновских ворот, как примечательного Кремлевского здания, хотя, с другой стороны, такая отметка могла явиться с мыслью о Божьем наказании властителя за обиды и насилия, какими он прославил себя.

В то время ходила молва, что и пожар Китай-города был устроен тем же Годуновым с целью отвратить опасную народную молву об убиении царевича Дмитрия в 1591 году.

Достигнув царского венца, Годунов, конечно, перебрался с своего богатого двора в царский дворец и с того времени (с 1598 г.) оставил свой двор пустым, не отдавая его никому, не находя никого достойного жить в нем, как это и было на самом деле. Великой знатности людей уже не было в это время. Только после его кончины эти хоромы огласились плачем и воплями оставшейся его семьи, когда из дворца она была здесь заключена и погибла насильственною смертью.

«Что посеешь, то и пожнешь», говорит народная пословица, что сеет человек, то и пожнет, повторяли наши летописцы при описании таких событий.

Настала, наконец, жатва и для царя Бориса. Нежданно, негаданно появился живым убиенный царевич Дмитрий. Добытый злодействами трон пошатнулся. Измена царю с каждым днем вырастала повсюду. Все лицемерные благодеянья народу, все добрые попечения о государстве и многое доброе его устройство исчезли из памяти людей, сохранивших только ненависть к царствующему властителю. 5 апреля 1605 г. царь Борис, вставши от обеда, внезапно заболел и через два часа скончался. Говорили, что сам себя отравил, но можно полагать, что был отравлен угодниками Самозванца, если не умер апоплексией, как свидетельствует Маржерет. Однако, по свидельству Массы, доктора, бывшие во дворце, тотчас узнали, что он умер от яда.

Спустя с небольшим два месяца Самозванец уже приближался к Москве и, стоя с большим войском на Туле, послал в Москву князей Василья Вас. Голицына, помышлявшего тоже о царском венце, Василья Мосальского и других своих угодников с повелением низложить, убрать с дороги патриарха Иова и истребить Годуновых.

Повеление было исполнено с большим усердием, которым особенно отличились упомянутые два князя.

Вдова царя Бориса с сыном, уже венчанным царем Федором, и дочерью Ксениею были без милости схвачены во дворце и отвезены на водовозной телеге на старый Борисовский двор, где и заперли их под стражею. Вслед за тем, немного времени спустя, туда явились помянутые князья – Голицын и Мосальский – с двумя помощниками и тремя стрельцами, которые и «предаша несчастного молодого царя и его мать царицу Марью удавлению», разведя их сначала по разным комнатам. Князь Вас. Голицын, выйдя после того из Борисовского двора, возвестил народу, что царь и царица, его мать, от страха опились смертным зелием и померли. Царевна Ксения была оставлена в живых и пострижена в монахини.

Воцарившийся Самозванец, осыпая своими милостями первенствующего боярина Федора Ив. Мстиславского, подарил ему весь дом царя Бориса, но, кажется, боярин не успел воспользоваться этим даром, – так события быстро изменяли ход дел.

Между тем, известно, что на Борисовском дворе при Самозванце был помещен воевода Сендомирский, а с ним были помещены и Иезуиты, которые здесь стали свободно священнодействовать по Римскому обряду.

Когда Самозванец был убит, бунтовавшая в то время в Кремле толпа, искавшая повсюду Поляков, осадила в Борисовском дворе и пана Сендомирского. Ворота этого двора с улицы были завалены всякою всячиною. «Мы, – говорит свидетель этого обстоятельства, – заперлись изнутри. Нас было весьма немного, но мы решили при всей малочисленности защищаться. Уже наведены были на нас пушки, одни в окна, другие в стену, но как во дворе были каменные подвалы, то без великих усилий нельзя было одолеть нас. Между тем посыпались камни к нам на двор и несколько стрельцов готовились войти к нам из монастыря (Троицкого подворья) чрез проломы, о коих мы ничего не знали, как вдруг прискакали к воротам нашим бояре, требуя, чтобы пан-воевода послал кого-нибудь для переговоров с Думными боярами. Осада тем и окончилась».

После для охраны пана-воеводы поставлена была около двора стрелецкая стража.

На Борисовский двор был сведен из дворца и несчастный царь, как называли его в народе, Василий Ив. Шуйский и с своею царицею и, дабы не мог он воротиться на царство, там же был пострижен в монахи и с царицею.

В Смутное время, когда в 1610 г. велемудрые Московские бояре присягнули королевичу Владиславу и отдали Москву во власть Полякам, в Кремле на Цареборисовском дворе поселился сам пан гетман Жолкевский и вместе с ним оставленный им после своего отъезда главнокомандующим Польскою силою и градоначальником Москвы пан Александр Гонсевский, который по указаниям гетмана в полном недоверии к Русским распорядился самым предусмотрительным образом. Ключи городовые от всех ворот забрал к себе, весь наряд (артиллерию), пушки со всех городовых стен, а также зелье (порох), свинец, пушечные ядра и всякие пушечные запасы собрал в Кремль да в Китай город, а иное и на Цареборисов двор, к своему жилью. Во всех городовых воротах он поставил сторожами своих Поляков, вместо стрельцов, которых всех выслал совсем из города; решетки у улиц сломал и обывателям строго запретил носить какое-либо оружие, даже и плотникам с топорами не велел ходить и ножи на бедре никому не велел носить.

Для Поляков такие предосторожности были очень необходимы, потому что занявшее город и Кремль их войско не было достаточно. Маскевич пишет, что они вступили в город тихо,