Под защитой камня - Джин Ауэл

— Я поняла. Тогда это полотенце будет храниться у меня, но запомни, ты всегда сможешь одолжить его у меня в случае необходимости. А если кто-то захочет отобрать его у тебя, скажи, что полотенце принадлежит мне.

Ланога сняла мягкое кожаное полотенце с ребенка и посадила Лоралу на траву. Протянув замшу женщине, она сказала:

— Она испачкает его.

— Ничего страшного. Тогда мы просто простирнем его. Пусть поползает на нем, — сказала Эйла. Она расстелила лоскут замши и положила малышку на него, заметив, что кожа еще сохранила легкий, но приятный запах дымка.

Сначала снятую с серны шкуру чистят и выскребают, обычно применяя для этого смесь из мозгов самого животного, потом хорошенько обрабатывают и сушат в растянутом состоянии, чтобы она приобрела мягкость и ворсистость. Дерево и другое топливо, сгорая, придают коже определенный цвет, обычно рыжеватый с коричневым или желтым оттенком, но не от цвета зависит качество кожи. Дубление используется, однако, главным образом для придания эластичности. Если мягкую кожу оставить высохнуть без растягивания и дубления, то она станет жесткой и твердой. Но обработка дымом позволяет сохранить мягкость кожи даже после намачивания. Именно благодаря дублению с помощью дыма шкуры животных стали очень практичными и удобными в употреблении.

Эйла заметила, что глаза Лоралы закрылись. Волк, покончив с костями, крутился поблизости, заинтересованно поглядывая, как они купали ребенка. Оглянувшись, Эйла увидела его. Она подозвана его жестом, и он послушно побежал к ним.

— Теперь наша очередь купаться, — сказала Эйла. Она посмотрела на зверя. — Волк, присмотри за Лоралой, следи за ребенком. — Ее жесты сообщили ему тот же приказ. Волку не впервые приходилось охранять спящих детей. Ланога озабоченно насупилась. — Он останется здесь и будет охранять ее, он даст мне знать, если она проснется. А мы будет купаться рядом в водоеме за каменной перемычкой. Ты сможешь видеть их оттуда. Мы с тобой искупаемся и вымоемся так же, как вымыли Лоралу, но наша вода будет немного попрохладнее, — с улыбкой добавила Эйла.

По пути к запруде женщина подхватила свой заплечный мешок и плошку с мыльным раствором. Она разделась и первой вошла в воду. Показав Ланоге, как надо мыться, она помогла ей промыть волосы, и когда они закончили, достала еще два кожаных полотенца и длиннозубый гребень, подаренный Мартоной. Вытеревшись, она расчесала спутавшиеся волосы Ланоги, а потом привела в порядок свои собственные волосы.

Потом со дна своего мешка Эйла достала тунику, выглядевшую еще довольно прилично. Она казалась почти новой и была незатейливо украшена бахромой и бусами. Мечтательно взглянув на нее, Ланога осторожно потрогала материал и радостно улыбнулась, когда Эйла велела ей надеть эту одежду.

— Я хочу, чтобы ты пошла в ней на встречу с женщинами, — сказала Эйла. Ланога не возражала, в сущности, она просто молча и не раздумывая надела тунику. — Нам пора возвращаться. Они, вероятно, уже ждут нас.

Вернувшись обратно по той же тропе, они поднялись на террасу и направились к дому Пролевы. Волк приотстал, и когда Эйла оглянулась в поисках его, то обнаружила, что он поглядывает назад. Проследив, куда он смотрит, она заметила в некотором отдалении фигуры мужчины и женщины. Женщина покачивалась и спотыкалась. А мужчина шел рядом с ней, но не очень близко, хотя один раз он подхватил ее, когда она чуть не упала. Когда женщина свернула к жилью Ларамара, Эйла поняла, что это была Тремеда, мать Ланоги и Лоралы.

Эйла подумала, не пригласить ли ее на встречу с женщинами, но быстро решила, что не стоит. Вероятно, они будут гораздо более благосклонны к симпатичной девочке с чистеньким малышом на руках, чем к их матери, наверняка выпившей слишком много березовицы. Эйла пошла дальше, но краем глаза продолжала держать в поле зрения мужчину. Он не повернул за женщиной, а продолжал идти вперед.

Что-то в его фигуре и движениях показалось Эйле знакомым. Он быстро приближался, очевидно, узнав ее. Эйла тоже узнала этого мужчину и, понаблюдав за ним еще немного, вдруг осознала, что в его движениях показалось ей знакомым. Это был Брукевал, и ему, конечно, не понравилось бы, что Эйла подметила его коренастое крепкое телосложение и легкость движений, присущие мужчинам Клана.

Брукевал улыбнулся, словно был искренне рад видеть ее, и она, ответив ему улыбкой, поспешила вместе с девочками вперед к жилищу Пролевы. Оглянувшись на мгновение, она с удивлением заметила, что его улыбка сменилась сердитым выражением, словно ее поспешность расстроила его.

"Она же видела, что я догоняю ее, но поспешила уйти, — подумал Брукевал. — Не могла даже дождаться, чтобы обменяться приветствиями. Я надеялся, что она будет по-другому относиться ко мне".

Глава 20

— А вот и она, — сказала Пролева. Она выглянула из дома и, увидев Эйлу, обрадовалась. Она боялась, что приглашенным женщинам надоест сидеть в ожидании, и они начнут искать предлог для ухода, так и не удовлетворив своего любопытства. Она сказала им лишь, что Эйла хочет поговорить с ними. Интерес также усилило то, что жена вождя пригласила их к себе. Держа открытым входной занавес, Пролева жестом предложила Эйле с детьми пройти внутрь. Приказав Волку отправляться к жилищу Мартоны, Эйла подтолкнула ко входу Ланогу с малышкой.

В основном помещении собрались девять женщин, отчего оно вдруг показалось довольно маленьким и тесноватым. Шестеро держали на руках младенцев грудного возраста, а трое дохаживали последние дни беременности. Вдобавок два малыша, еще не научившиеся толком ходить, играли тут же, сидя на полу. Собравшиеся более или менее знали друг друга, среди них были даже две сестры, но все общались между собой легко и непринужденно. Они сравнивали детей, обсуждали подробности родов, кормления и делились знаниями, приобретенными благодаря появлению в их домах нового и зачастую требовательного человечка. Прекратив разговоры, все посмотрели на вновь прибывших, проявляя разные степени удивления.

— Все вы знаете Эйлу, поэтому я не буду разводить долгих церемоний, — сказала Пролева. — А вы сами представитесь ей позже.

— Кто эта девочка? — сказала одна из женщин. Она выглядела старше других, и один из игравших малышей встал на ножки и пошел на звук ее голоса.

— И чья это малышка? — поинтересовался кто-то.

Пролева взглянула на Эйлу, которая сначала слегка растерялась, оказавшись в окружении собравшихся матерей, они, очевидно, чувствовали себя совершенно спокойно, но их вопрос подсказал ей, с чего следует начать.

— Это Ланога, старшая дочь Тремеды. А на руках у нее младшая сестренка Лорала, — сказала Эйла, уверенная, что некоторые из этих женщин должны знать этих детей.