Отрезок пути - Iris Black

Все было бы просто прекрасно, если бы не Джинни. С ней по-прежнему творится что-то неладное. С тех пор, как она неожиданно психанула в Выручай-комнате, мы так толком и не разговаривали. С одной стороны, она меня как будто избегает, с другой – я уже не раз ловил ее пристальный взгляд, который она тут же отводила, заметив, что я на нее смотрю. Любые попытки поговорить принимаются в штыки. Любые попытки пошутить вызывают необъяснимую агрессию. Причем, касается это не только меня – она на всех сейчас кидается. Но на меня в первую очередь. Я, конечно, понимаю, что ей нелегко, но выглядит все это просто глупо. Мало того, она еще и назад в спальню девочек перебралась. Тех самых девочек, которых иначе, чем «курицами» не называет.

Симус предположил, что ее странное поведение может быть вызвано отсутствием каких-либо успехов в аппарации. Все-таки Луне уже один раз удалось это сделать, а у Джинни вообще сдвигов нет. Луна, правда, сначала расщепилась, но рука вернулась на место настолько быстро, что никто даже испугаться не успел. Я сразу же посмотрел на Лауди, но он только головой покачал. Очевидно, что Выручай-комната действительно сама нам помогает. Просто удивительно, если задуматься. И за что мне только такая честь? Я ведь самый обычный человек.

В правоте Симуса я сомневаюсь. Джинни не маленькая и не стала бы устраивать истерику из-за такой ерунды. Скорее, это ее неудачи можно объяснить нервным состоянием, чем нервное состояние неудачами. Мне так кажется. Думаю, дело в Гарри. Когда в «Пророке» через день пишут, что практически поймали его, немудрено, что она психует. Я бы тоже психовал, если бы не знал точно, что с ним все в порядке. А я это знаю. Знаю, что директор Блэк внимательно слушает все их разговоры, стόит только Гермионе открыть сумку. Знаю, что Северус не допустит, чтобы с Гарри, Роном и Гермионой что-то случилось. И очень хочется успокоить Джинни, рассказать ей, что все хорошо, и волноваться пока не о чем. И очень противно, что сделать этого я не могу.

Мерлин, как же все достало! Только два месяца прошло, а кажется, что уже год. И конца не видно. Если бы не Северус, я бы не выдержал. Но ему еще хуже, чем мне, и он не жалуется. Значит, и я должен быть сильным.

– Невилл, о чем задумался? – окликает меня Симус с соседней кровати.

– О последней отработке, – отвечаю я первое, что приходит в голову.

– Нашел, о чем думать, – он морщится. – Снейп тебя не сильно измучил?

Сильно, вообще-то. Целых три раза. Впрочем, это, скорее, я его измучил. Но тебе, мой друг, подробностей лучше не знать. Нервы целее будут. Я с улыбкой качаю головой. То, что наш директор – не поклонник пыток, всем известно. Во всяком случае, тех пыток, которые причиняют физическую боль.

Вдруг дверь с громким стуком распахивается, на пороге появляется Джинни и холодно требует:

– Симус, выйди, пожалуйста.

Вид у нее такой, что спорить Симус не решается и поспешно покидает спальню. Джинни запирает дверь и накладывает заглушающее заклинание. Я смотрю на нее настороженно. С одной стороны, хорошо, что она все-таки решила со мной поговорить, с другой – интуиция подсказывает, что не стóит ожидать от этого разговора ничего хорошего.

– Ты что-то хотела мне сказать? – осторожно осведомляюсь я.

– Я? – холодно переспрашивает Джинни, останавливаясь посреди спальни и скрещивая руки на груди. – А как насчет тебя, Невилл? Ты ничего не хочешь сказать?

– Не уверен, что понимаю, о чем ты…

– Все ты прекрасно понимаешь! Вот только явно не понимаешь, что творишь!

Я встаю с кровати и подхожу к ней, но она отступает на шаг.

– Джинни, я действительно не…

– Где ты шляешься все время? – перебивает она. – Где ночуешь? Чем занимаешься втайне от нас?

– Джинни, ты же знаешь, что мне нужно готовить зелья, – напоминаю я. – И с эльфами я связь поддерживаю. Да и Снейп постоянно отработки назначает.

– Как это удобно, просто поразительно! Конечно, ты такой несчастный: и достается тебе, и занят постоянно, – в ее голосе столько яда, что Северус бы позавидовал. – Вот только я же не стану спрашивать у Снейпа, назначал он тебе взыскание или нет. И к эльфам не пойду, чтобы проверить, был ли ты у них. Да и о твоих зельях мне ничего не известно.

– К чему ты клонишь? – спрашиваю я, стараясь говорить спокойно. Ведь не могла же она догадаться! Нет, это решительно невозможно!

– Не притворяйся идиотом! – свирепо выпаливает Джинни, уперев руки в бока. – Кто он?

– Прости?..

– Кто он? Он ведь не из наших, не так ли? Иначе ты бы мне сказал. Надеюсь, хотя бы не слизеринец?

– Джинни, что ты несешь? – я буквально холодею от страха. Нет… она не должна ничего понять!..

– Хватит! Мне это надоело! – кричит она срывающимся голосом. – Думаешь, я ничего не вижу? Думаешь, не замечаю твои блаженные улыбочки и мечтательные гримаски? Это ведь тот парень, о котором ты весной вздыхал, я права? О котором ты обещал мне рассказать, если у вас что-то получится!

Обещал. Если будет такая возможность. Но возможности такой нет. Но не могу же я ей это объяснять! Мерлин, что теперь делать?

– Джинни, ты… ты все не так поняла… – сбивчиво говорю я, лихорадочно соображая, как выкрутиться из сложившейся ситуации.

– Не делай из меня идиотку! – ощетинивается она. – Я не слепая и все вижу! Как далеко у вас все зашло? Ты его уже трахнул? Или он тебя?

– Джинни!

– Что, не нравится? А чего ты ждал? Мы все здесь рискуем своими задницами, а ты, прикрываясь делами сопротивления, трахаешься, как кролик! Считаешь, что это нормально, да? Надеюсь, ты хотя бы в штаб его не приводил?

– Как ты можешь такое говорить? Можно подумать, я ничего не делаю для сопротивления!

– О, да, ты делаешь! Еще как делаешь! – цедит Джинни. – Объявляешь собрание, сообщаешь, что все уже придумано – а мы должны исполнять твою волю! Сегодня мы это делаем, завтра – то, и все, как стадо баранов, подчиняются. Только у Майкла хватает ума возмущаться!

– Но больше ни у кого ко мне претензий нет, – негромко возражаю я. – К тому же, мне казалось, что поведение Майкла ты объясняла иначе.

– Ну и дура была! – решительно заявляет она. – Майкл прав. А у остальных нет претензий потому, что они тебя еще не раскусили. А ты просто манипулятор! «О, Симус, у тебя замечательно получается это заклинание, я так не могу» – и Симус нос задирает, забыв о том, что руки у него растут из задницы. «Парвати, какой у тебя чудесный браслет! Подарок?» – и Парвати тает, потому что до тебя эту уродскую бижутерию в упор никто не замечал. «Ханна, ты настоящий гений! Без тебя нам пришлось бы плохо» – и Ханна краснеет от удовольствия, как задница бабуина…

– Но, Джинни, ведь я правду говорю! – не выдерживаю я. – Ханна действительно…

– Да пес с ней, с Ханной! – звереет Джинни, и от злости на ее хорошеньком личике появляются некрасивые красные пятна. – Будто тебе не наплевать! Ты только изображаешь интерес, чтобы они тебя слушались! И они слушаются! Ты завтра им прикажешь с Астрономической башни спрыгнуть – они пойдут и спрыгнут!

– Ты преувеличиваешь…

– Да неужели? Девчонки уже глазки тебе строить начали, или ты не заметил? Еще немного, и парни ориентацию сменят по такому случаю!

– Ну, вот это уже полный бред! – возражаю я.

– Ничего не бред! – она подлетает ко мне, гневно сверкая глазами. – Ты ими вертишь, как хочешь! Ты и мной вертишь! «Спрячь палочку», «не оборачивайся» – это нормально, по-твоему?

– Ну сколько можно мусолить эту историю? Они нас и пальцем тогда не тронули!

– Вот опять! Ты же у нас лучше всех знаешь, кто кого тронет, а кто нет! И Малфоя, значит, обижать нельзя, и Гринграсс эту, и других слизеринцев тоже. Похоже, ты, правда, с кем-то из змеек спутался. Он хоть в постели хорош? Надеюсь, что да. А мы – что мы? Подумаешь, Армия Дамблдора!

– Джинни, ты ведешь себя, как дура! – не выдержав, выкрикиваю я.

Мне хочется взять ее за плечи и встряхнуть, как следует, чтобы перестала нести чушь. Я даже руки протягиваю, но неожиданная болезненная пощечина вынуждает меня отступить на шаг.

Машинально схватившись за щеку, я смотрю, как Джинни идет к двери. На пороге она оборачивается и с холодным презрением произносит:

– Не беспокойся. Я никому ничего не скажу. И шпионить за тобой не стану. Делай, что хочешь. Только со мной не разговаривай.

Дверь с грохотом захлопывается, и я тяжело опускаюсь на кровать. Симус осторожно заходит в спальню и садится рядом.

– Врезала? – сочувственно осведомляется он.

Я мрачно киваю и убираю руку с горячей щеки.

– Ого! Неслабо! – комментирует Симус, присвистнув. – Дину как-то раз тоже досталось. Эти женщины… Да ты не переживай, скоро успокоится, – он похлопывает меня по плечу. – Просто она лицо держать привыкла, а темперамент зашкаливает, вот и случаются срывы.

– Наверное, – со вздохом говорю я, удивляясь, как неплохо он знает Джинни для человека, который с ней практически не общался. – Вот только мы сейчас не можем себе позволить ссориться. Нам важно вместе держаться.