Возвращение королевы - Линн Флевеллинг

Потом отец умер, лучшие его генералы пали в сражении, и Корину ничего не оставалось, кроме как полностью довериться Нирину и бежать, снова оставив Тобина триумфатором.

Раньше он мог бы поделиться своими мыслями с Калиэлем, но теперь его друг был молчалив и бледен, и Корин увидел в его глазах искреннюю боль, когда они слушали послание Тобина.

Когда они отправились ко сну, Корин задержался и отвел Калиэля в сторонку.

— Нирин не совсем ошибался насчет тебя, да? Ты все еще любишь Тобина.

Калиэль медленно кивнул.

— Но моя любовь к тебе сильнее, — тихо сказал он.

— А если тебе доведется встретиться с ним на поле боя?

— Я буду сражаться за тебя с любым, — ответил Калиэль, и Корин понял, что друг говорит правду.

И его как ножом по сердцу полоснуло воспоминание об окровавленной спине Калиэля.

Он ушел в свой шатер, взяв с собой одного лишь Танила, и измученный юноша почти сразу заснул. Корин не знал, как уговорить его остаться завтра в лагере. Танил был совершенно не в состоянии биться.

Единственным утешением для Корина оставалось вино. Только оно отгоняло стыд и страх или, по крайней мере, способно было утопить их в своих согревающих, отупляющих глубинах. Но Корин сейчас не мог позволить себе напиться. Впрочем, он был достаточно опытным пьяницей и знал, сколько нужно выпить, чтобы прогнать страх.

Глава 51

Тамир и ее армия провели беспокойную ночь на равнине. С моря снова накатился туман, настолько густой, что сквозь него не проглядывала луна и от одного сторожевого костра почти невозможно было рассмотреть следующий. Эйоли прокрался от лагеря Корина через лес. Он уже настолько приспособился к армейской жизни, что сумел прийти сюда от Сирны вместе с войском. И он принес Тамир не только подтверждение о численности воинов Корина, но и сообщение о том, что Калиэль и Танил намерены завтра ринуться в бой.

— Но у Танила совсем нет сил, — пробормотал Ки.

Лута и Тамир обменялись грустными понимающими взглядами. Теперь только смерть могла разлучить Танила с Корином.

Закутавшись во влажные одеяла, Тамир металась во сне, снова захваченная видением о скалах над заливом. Теперь вокруг нее клубился туман, и она различала смутные фигуры вокруг себя, но не знала, кто это. Проснулась она внезапно и попыталась сесть — но тут же обнаружила, что на ней верхом сидит Брат, сжимая ледяной рукой ее горло.

— Сестра… — прошипел он, злобно глядя ей в лицо. — Моя сестра с ее истинным именем. — Он все сильнее сжимал ее горло. — Ты так и не отомстила за меня!

— Я изгнала ее! — с трудом прохрипела Тамир.

Перед глазами уже плясали цветные искры, но она видела, что Брат обнажен, страшно тощ и грязен, а его волосы спутались в сплошную массу. Шрам на его груди зиял незаживающей раной. Тамир чувствовала, как холодные капли крови падают ей на живот, просачиваясь сквозь рубаху и замораживая кожу.

Брат провел ледяным пальцем по шраму на ее груди.

— Я буду с тобой сегодня. Тебе меня не прогнать.

Внезапно он исчез, и Тамир, задыхаясь и дрожа с головы до ног, села.

— Нет! — простонала она, растирая горло. — Это только моя битва, будь ты проклят!

По полотнищу входа скользнула тень, в шатер нырнул Ки.

— Ты меня звала?

— Нет, я… мне просто дурной сон приснился, — прошептала Тамир.

Он опустился рядом с ней на колени и отвел с ее лба волосы.

— Ты, может, заболеваешь? В лагере у нескольких человек лихорадка.

— Нет, это все проклятый туман виноват. Надеюсь, к утру он разойдется. — Потом, слегка поколебавшись, Тамир призналась: — Брат приходил.

— И чего он хотел?

— Да все того же самого. И еще сказал, что завтра будет со мной.

— Он уже помогал тебе прежде.

Тамир уныло посмотрела на Ки.

— Ну да, помогал, когда это ему самому было нужно. Но я не желаю его помощи. Это моя битва.

— Думаешь, он может напасть на Корина, как напал на лорда Оруна?

Тамир всмотрелась в тени, ища призрака. При воспоминании о смерти лорда Оруна ей до сих пор становилось не по себе.

— Но ведь Корин — сын Эриуса, он занимает твое место, — добавил Ки.

— Корин не имеет никакого отношения к тому, что случилось с Братом и со мной, — возразила Тамир. Она отбросила одеяло и потянулась к своей пропотевшей тунике. — Наверное, я могу уже и подняться. Хочешь немного поспать?

— Да я все равно не усну. Лучше посмотри, что я нашел. — Ки достал из-под плаща почти пустой винный мех и встряхнул его. — Вино паршивое, но оно тебя согреет.

Тамир сделала большой глоток и поморщилась. Вино слишком долго пробыло в козьей шкуре, но все же оно немного приглушило голод.

Она подошла к выходу и всмотрелась в море костров внизу.

— Мы должны победить, Ки. Я измучила людей, потащив их через горы, а теперь у всех еще животы подвело от голода. Великое Пламя, я так надеюсь, что все эти усилия были не напрасны!

Ки встал за ее спиной, глядя через ее плечо.

— У Корина, может, и больше солдат, но мы потеряем больше, если не победим. Каждый мужчина и каждая женщина в нашей армии сегодня знают, что мы должны победить или умереть. — Он усмехнулся. — А я точно знаю, что для меня предпочтительнее.

Тамир повернулась, втолкнула Ки в шатер и неловко поцеловала в небритую щеку. Кожа Ки обветрилась, и Тамир ощутила на губах соль.

— Не умирай. Это приказ.

Она крепко обхватила его руками за талию, и их губы снова встретились, тело Тамир наполнилось чудесным теплом, не имевшим никакого отношения к вину. И теперь ей казалось почти естественным целовать Ки.

— Слушаю и повинуюсь, твое величество, — мягко ответил Ки. — Но только если ты обещаешь мне то же самое. — Он шагнул назад и легонько подтолкнул ее к выходу. — Идем-ка посидим у костра. Здесь ты совсем закиснешь от своих мыслей.

Компаньоны и их оруженосцы сидели, тесно прижавшись друг к другу, укрытые одним плащом. А ведь еще совсем недавно Тамир не задумываясь сделала бы то же самое. Чувствуя на губах тепло недавнего поцелуя, она почувствовала неловкость.

Хайн, лорд Малканус и Эйоли сидели тут же.

— А где остальные? — спросила Тамир.

— Колин работает с целителями, — ответила Эйоли. — Аркониэль и Саруэль продолжают искать корабли ауренфэйе.

Бареус дремал, опустив голову на плечо Луты. Внезапно он пошевелился, хрипло раскашлялся и выпрямился, моргая на огонь, как сова.

— У тебя лихорадка? — спросила Тамир.

— Нет, — слишком быстро ответил Бареус и тут же снова закашлялся.