Наследники империи - Павел Молитвин

В маленьких деревушках, подле которых останавливалось суденышко мефренг, Заруг вообще предпочитал не появляться, дабы спутники Мгала ненароком не опознали его самого или Уагадара. Причалив неподалеку от выбранного чужаками для ночлега селения, одноглазый всякий раз посылал жрецов следить за ними, уповая на счастливый случай, который отдаст северянина и кристалл в его руки. Не может того быть, чтобы Мгалу с подружкой не захотелось как-нибудь вечерком уединиться, дабы полюбоваться звездами, послушать плеск ночной реки, посидеть обнявшись на берегу Энаны, наслаждаясь прохладным воздухом, напоенным сказочным ароматом раскрывающей нежно-розовые цветы только после заката солнца тафианы.

Вечер, однако, проходил за вечером, и Эмрик с одной из нгайй в самом деле уединялись среди буйной прибрежной растительности, Лагашир с девицей, в которой Уагадар с изумлением признал Марикаль, ворковали на берегу Энаны, Батигар и Мисаурэнь громко спорили о чем-то, оставаясь одни на борту «Шау-Майса», но Мгал предпочитал отсиживаться в деревенских трактирах и лишний раз у реки не показываться — за день успевал на нее налюбоваться.

Заруг скрежетал зубами. Он с удовольствием пустил бы кровь любому из спутников Мгала, но вынужден был выжидать и терпеливо выслушивать сетования жирного ярунда на непредусмотрительность Базурута, обилие москитов, дрянную пищу и неспособность своего одноглазого сообщника справиться с порученным делом. Радостное опьянение, охватившее Заруга после выхода из подземной тюрьмы, мало-помалу начало сменяться глухим раздражением. Возмездие откладывалось со дня на день, и по мере того, как одноглазый убеждался, что расправиться со всеми тремя негодяями ему никоим образом не удастся, он становился все мрачнее и мрачнее, а по утрам был и вовсе похож на грозовую тучу.

Сознание того, что люди, смерти которых он желал всем сердцем, находятся совсем рядом и как ни в чем ни бывало, наслаждаются жизнью, могло вывести из себя кого угодно. Жрецы старались держаться от жутковатого чужака как можно дальше, особенно после проведенной в прибрежных зарослях ночи, отнюдь не способствовавшей поднятию настроения, и Заруг был несколько удивлен, видя, что разбудивший его Нуньят не спешит незаметно исчезнуть, пока он выпутывается из плаща и разминает задеревеневшее от спанья на голой земле тело.

— Чего застыл, как истукан? Хочешь сказать что-то, так не молчи! Ну, что пялишься?

— Мы выследили их! Подружка Мгала задумала выкупаться в реке, и он отправился следом за ней.

— Ау-вау-а! — Заруг издал возглас, отдаленно напоминающий вой загонщиков, и, вскочив на ноги, скомандовал: — Буди бритоголовых! Сможем мы добраться до северянина вдоль берега или поплывем на бурхавах? Далеко это? Успеем отрезать его от деревни?

— Успеем, если пойдем по берегу, тут недалеко. Уа-гадар уже поднял людей, и они ждут твоих распоряжений.

— Ах вот как! — Окинув с кряхтением поднимавшихся с примятой травы жрецов ненавидящим взглядом, Заруг зашипел от отвращения к этим изнеженным, решительно ни на что не годным слизням, попущением неведомо какого божества принявшим человеческий облик, и хриплым со сна голосом распорядился: — Пусть страж. ники вооружатся и следуют за мной! Остальные готовьте бурхавы! Уагадар, все должны сидеть на веслах к нашему возвращению!

Нуньят, не дожидаясь понуканий, скользнул в окружающие поляну заросли, и Заруг вместе с бывшими стражниками дворца Хранителя веры устремился за ним.

Из слов провожатого следовало, что Мгал и Лив поднялись вверх по течению и оказались между деревней и поляной, на которой заночевали жрецы. Выбравшись из тянущихся вдоль реки зарослей на обочину поля, бывшие стражники со всех ног устремились к деревне. В прозрачном утреннем воздухе были отчетливо видны тростниковые крыши ближайших домов, из которых в любое мгновение могли появиться вышедшие покормить скотину женщины, — деревенский люд, как известно, поднимается рано.

Следуя по пятам за Нуньятом, Заруг сознавал, что нападать сейчас на Мгала — чистое безумие: приятели хватятся его слишком быстро и уходить от погони придется вверх по течению. Благоразумие и трезвый расчет подсказывали, что надо дождаться более подходящего случая, но остановиться и прислушаться к голосу разума одноглазый уже не мог. Он походил на хищника, учуявшего запах крови, и сравнение это пришло в голову не одному стражнику, ибо, бросив на него взгляд, все они поспешно отводили глаза.

Сопровождавшие Заруга воины не были злодеями, и никого из них не радовало предстоящее убийство купающихся на заре любовников. Быть может, будь в их распоряжении побольше времени, они, переборов ужас, который внушал им одноглазый чужак, нашли бы в себе мужество отказаться от убийства, однако выступивший из кустов Трачиал, оставленный Нуньятом следить за северянином, призывно замахал рукой, и одолевавшие стражников сомнения и недовольство уступили место азарту охотника, завидевшего дичь.

— Скорее, они собираются уходить! — предупредил Трачиал и нырнул в заросли серебрянки, обильно росшей на берегах Энаны. — Вон, видите, намиловались и в обратный путь готовятся!

— Теперь не уйдут! — пообещал Заруг и тихо приказал: — По моему слову метайте дротики. Северянин не должен добраться до меча!

При виде золотоволосой белотелой девушки, балансировавшей при помощи широко расставленных рук на острой кромке гигантского валуна, похожего на глега, сползшего с покрытой пушистой травой лужайки в темные воды Энаны, и высокого мускулистого мужчины, готового поймать подругу в распахнутые объятия, стражники замерли. Эти двое были слишком прекрасны, чтобы вот так запросто убить их! Они походили на небожителей и должны были быть бессмертными! Да и место, выбранное ими, напоминало дивный сад Предвечного, где хищники и ягнята живут бок о бок…

— Ишь, стерва, не стыдится голяком расхаживать! — завистливо прошипел Трачиал.

— Бей! — взвизгнул Заруг, обнажая меч. Короткие метательные копья взвились в воздух. Промахнуться с такого расстояния было невозможно, и бывшие стражники не промахнулись. Два дротика поразили девушку — в грудь и в живот, и она без стона рухнула на серую спину валуна, заливая ее ярко-алой кровью. Мужчина успел обернуться, но три дротика все равно настигли его. Один вонзился в бедро, другой под правую ключицу, третий вошел между ребер.

Им даже не пришлось пускать в ход боевые топоры-эти двое оказались легкой добычей, и высыпавшие на лужайку стражники с недоумением застыли над распростертыми телами, дивясь делу рук своих. Как все просто! Как чудовищно, неправдоподобно просто и непоправимо!