Командовать парадом буду я! - Михаил Барщевский

В середине дня Осиповы уехали в Нью-Йорк. Еще в аэропорту, встречая Лену, Вадим договорился с одним из посольских, из тех, с кем познакомился на приеме, – он захватит их в Нью-Йорк на своей машине. Мало того, что интересно посмотреть на знаменитые американские автострады, так еще и на билетах можно сэкономить.

В Нью-Йорке они собирались на три ночи остановиться у Махира Алиева. Договорились, что тот их будет ждать, начиная с семи вечера. Поскольку Лена из Нью-Йорка улетала в Москву, оба ее чемодана со всем барахлом, купленным Вадимом за время стажировки, подарками Барбары и немалым количеством свитерочков, блузочек, брючек для Машки, выбранных уже самой Леной, надо было тащить за собой. Благо в багажниках огромных американских машин места предостаточно. С этим проблем не предвиделось.

Проблема возникла совсем с другого боку. Уже на самом подъезде к Манхэттену, в Линкольн-тоннеле, они на четыре часа застряли в пробке. Вадима не особо волновало, что быстро стало нечем дышать, что от выхлопных газов разболелась голова. Он думал только об одном – Махир ждет к семи, а сейчас уже 9. Теперь 10. Уже 11. Вот где понадобился бы телефон в машине…

Когда, наконец, выбрались из тоннеля и въехали в город, посольский, страшно опаздывавший по своим делам, высадил ребят с их огромными чемоданами на первом же перекрестке и умотал. Вадим позвонил Махиру из автомата. Трубку никто не взял. На дворе половина двенадцатого ночи. Никого знакомых, кроме Махира, в Нью-Йорке нет. Лену трясло от голода и страха. У обоих – страшная головная боль. Вадим поймал такси и протянул бумажку с адресом Алиева.

На звонок в дверь никакой реакции не последовало. Осиповы сели на свои чемоданы на улице и стали ждать. Должен же когда-нибудь Махир вернуться домой?

Минут через 40 он появился. Оказывается, ждал, ждал и пошел ужинать. Дома он не ест, не на чем и не в чем готовить. В его студии – одинокая электроплитка, и все. Хозяева больно экономные.

Единственным открытым ночью заведением в радиусе двух километров, по словам Махира, был японский ресторан. Японскую кухню ни Вадим, ни тем более Лена никогда не пробовали. Хотя сейчас это значения и не имело. Последней их едой был завтрак.

В ресторане оказалось и ужасно невкусно, и жутко дорого. Но это казалось сейчас неважным. Хотя обидно: покупали Машке одежду и высчитывали каждый доллар, а здесь оставили 23 доллара за какую-то сырую гадость с рисом.

Следующие два дня Осиповы посвятили Нью-Йорку. Город завораживал своими небоскребами, но пугал грязью на улицах, невероятным количеством бомжей, которых Лена называла красивым словом «клошары», что, однако, не делало их симпатичнее.

Вадим определил Нью-Йорк как вокзал. Все куда-то спешат, никому ни до кого нет дела. Складывалось ощущение, будто Вашингтон и Нью-Йорк не просто города разных стран, а разные континенты.

Нью-Йорк не просто подавлял. Он расплющивал, уничтожал, превращал тебя в пыль…

Самолет вылетал в 7 утра. Последний ужин накануне вечером Лена захотела провести наедине с Вадимом, без Махира. Обычно они ходили ужинать вместе. Разумеется, не в японский ресторан. Одного раза хватило.

Пошли в пиццерию. Посетителей почти не было. Пиццерии в Америке – место завтрака и ланча, но не ужина. Есть не хотелось. Взяли один кусок пиццы на двоих и баночку «спрайта». Сидели, держась за руки, и смотрели, смотрели, смотрели друг на друга.

Вадиму хотелось плакать от своего бессилия. От невозможности ни удержать Лену здесь, ни уехать с ней. Лена просто плакала.

Сейчас Вадим не строил планы, как победить американцев. С этим еще разберемся. Он думал о том, что никогда, ни при каких обстоятельствах он не уйдет от этой женщины. И не допустит, чтобы она ушла от него. Чего бы это ему ни стоило!

Увидев Лену в аэропорту, Терешкова, казалось, с облегчением выдохнула. Подошла к Вадиму, крепко пожала руку и сказала: «Спасибо!»

– Это вам спасибо, Валентина Владимировна, – с чувством ответил Вадим.

– Нет, тебе, – неожиданно перешла на «ты» Терешкова. – И ты знаешь, за что!

Обняла Лену за плечо и увлекла ее за собой.

– Долгое прощание – лишние слезы. Поверь, я знаю! – Как-то по-простому и очень душевно сказала она Лене, которая все порывалась вернуться и поцеловать Вадима. – Чемоданы возьмите! – властно приказала тут же Терешкова какому-то полусогбенному от почтительности посольскому мужику.

Из Нью-Йорка в Вашингтон Вадим возвращался поездом. По сравнению с самолетом билет почти вдвое дешевле. А по времени – разница не принципиальная. Поезд – 4 часа, самолет – час. Но прибавляется дорога до аэропорта. Итого, разница – часа полтора. 50 долларов были явно весомее.

Задача-минимум выполнена – Лена увидела Америку. Вадим немного успокоился. Хоть какой-то смысл в его стажировке теперь обнаружился.

Осипов по старой привычке достал лист бумаги, расчертил его пополам и стал вписывать плюсы и минусы разных вариантов «борьбы с американцами».

До окончания стажировки в «Брайан энд Твид» оставалось полтора месяца. Затем переезд в Нью-Йорк в фирму «Уайт энд Кейс». Если он никак не обратил на себя внимание в «Брайане», то шансы выделиться в «Уайте», фирме гораздо более крутой, сводились к нулю. Эта малоприятная перспектива вдруг натолкнула Вадима на парадоксальную мысль. Он стал прокручивать ее то так, то этак. Вроде срасталось…

Стэн Джонс был очень известным юристом. С огромной клиентурой. На фирме появлялся часов в 8 утра и просиживал до 10-11 вечера. По слухам, зарабатывал огромные деньги, до миллиона в год. При этом на работу ходил пешком, отмеряя каждое утро по пять километров от дома до офиса. «Может, вместо утренней пробежки?» – высказал как-то предположение Вадим. Кевин подтвердил верность догадки Вадима и добавил, что три раза в неделю, десять месяцев в году, кроме декабря и января, Стэн с 6 до 8 утра занимается греблей. Здесь, в Вашингтоне, собралась команда ветеранов-выпускников Гарвардского университета, которые в студенческие годы в разное время входили в университетскую сборную, и они на «восьмерке» гоняют по Потомаку, невзирая ни на погоду, ни на свое солидное положение в обществе.

Раз в две недели Стэн приглашал Вадима и Сашу на ланч. Вот, собственно, и все общение. В остальном ребятами занимался Кевин. Мальчишечка лет за 20, как юрист – нулевой. Он просвещал ребят по вопросам жизни в Америке.

Иногда и ассоциаторы «Брайана», найдя свободную минуту, заходили потрепаться. Но тоже не о праве, разумеется, а больше о политике. Или расспрашивали про советских женщин, о красоте которых здесь ходили легенды.

О скандале с тоефлом Стэн, разумеется, знал. Но ни разу ни вполнамека вида не показал. Сам же Вадим на эту тему заговаривать не стал. Пару раз он ловил на себе презрительные взгляды Стэна, но как изменить ситуацию, представить не мог. Говори они на одном языке, Вадим не сомневался, что «сделал» бы Джонса легко. Но основное его оружие – умение убедительно и красиво говорить, сейчас не работало. А Стэн прилюдно отпускал в адрес ребят какие-то шутки, явно незлобные, но вызывавшие дружный смех других американцев. Даже приглашая ребят на ланч, Стэн брал с собой еще двух-трех ассоциаторов «Брайана». Вообще, получилось так, что за полтора месяца Стэн ни разу не общался с ребятами без свидетелей.

И при всем том Вадим понимал, что ключевой фигурой в его игре должен стать именно Стэн.

Когда Вадим поделился своим планом с Сашей, тот не только его категорически забраковал, но и наотрез отказался в нем участвовать. Даже если Вадиму удастся свою дурацкую идею реализовать. Сначала Осипов расстроился, а потом, наоборот, ему стало легче. Все-таки он волк-одиночка, и если Саша не хочет, то по крайней мере его совесть чиста. Одному пробиваться в такой ситуации проще. Как минимум, не надо волноваться, что в случае ошибки подставил друга.

Вадим попросил Кевина передать Стэну, что хочет с ним поговорить.

– Что случилось? – Стэн всем своим видом выказывал недовольство тем, что его побеспокоили. Хотя время беседы с Вадимом он назначил сам.

Надо было как-то срочно изменить тональность разговора. Вадим знал, что Стэн бросает курить и потому перешел на сигары.

– Стэн, скажи, а с сигарами действительно меньше куришь? – Вадим с трудом подбирал правильные глагольные формы, но на курсах его научили – не думай, как говорить, и само все сложится. Главное – говори!

– Ну да, конечно! – Стэн с удовольствием откликнулся на тему, ему близкую и интересную.

– Надо мне тоже попробовать! Хотя, честно говоря, очень не люблю менять что-либо в своей жизни.

– Это неправильно! Раз в 7 лет надо менять даже работу. Так утверждают психологи.

– Возможно. Но любимый вид спорта ты не меняешь уже лет 20? – Вадим заговорщически улыбнулся.

– Это – правда! – Стэну явно понравилось, что Вадим интересуется его жизнью. Семья и спорт – постоянные ценности.