Ты услышишь мой голос-2 - Эвелина Пиженко

— А ты откуда знаешь? — не поднимая глаз, он что-то выстукивал пальцами по гладкой поверхности стойки.

— У нашей посудомойки сестра в том роддоме уборщицей работает, они с Настей из одного города. Вот она рассказала. Так что случилось-то?

— Не знаю, — Женька покачал головой и снова уставился на чуть подрагивающую прозрачную поверхность алкогольного напитка, — пока ничего не знаю.

— Так это правда, что вы больше не живёте? — по тону девушки было понятно, что она заранее знает ответ на свой вопрос.

— Можно подумать, что ты не знала? — усмехнулся Журавлёв, — Мы уже месяца четыре не живём.

— Н-нуу… я слышала… — она слегка замялась, — Но наверняка не знала.

— Теперь узнала? — он, наконец, поднял на неё глаза.

— Ну, да, — девушка улыбнулась, как ни в чём не бывало, — а ты, говорят, женишься?

— Все люди когда-нибудь женятся.

— Да ладно тебе, — она рассмеялась уже совсем весело, — мне же всё интересно, что у вас происходит. Женишься, и правильно делаешь. Настя ведь тоже, говорят, с кем-то жила.

— Вот видишь, сама всё знаешь, а спрашиваешь.

— Кстати, вчера её тут какой-то парень искал. Я ещё удивилась, она у нас уже давно не работает.

— Какой парень? — Женька залпом выпил водку и громко опустил стакан на стойку.

— Такой страшный… Почти лысый, губастый такой…

— Лысый?!

— Ну, не то, что бы совсем лысый, просто волосы очень короткие, совсем короткие… И наколка вот тут, — девушка показала на своё плечо.

— Вчера?! — Женька буквально встрепенулся, услышав описание парня, — Точно вчера?

— Ой! — девушка на мгновение застыла, — Не вчера! Позавчера!

Его подозрение, что Настю спрашивал её бывший сожитель Вячеслав, которого не так давно снова лишили свободы, подтвердилось этим же вечером. Мужчина лет тридцати, ровесник Журавлёва, предъявивший удостоверение следователя, подошёл к нему сразу же после концерта.

— Вы что, совмещаете работу с досугом? — усмехнулся Женька.

— Не совсем, — парень выглядел очень серьёзным и к шуткам, судя по всему, расположен не был, — к сожалению, на досуг времени совсем не остаётся.

Спросив, где находился сам Журавлёв в то время, когда с Настей произошла беда, следователь задал несколько вопросов о недавнем инциденте со Славиком.

— Так его что, выпустили? — Женька непонимающе нахмурился.

— Ну, да, — кивнул следователь, — попал под амнистию, даже не успев отсидеть.

— Как так? Он только освободился, тут же снова попал, и его — под амнистию?!

— Вот такие у нас гуманные законы, — следователь и сам помрачнел.

— Повезло же суке…

— Да, повезло. Но не только в этом.

— А в чём ещё?

— К сожалению, потерпевшая не даёт на него никаких показаний.

— Она что, пришла в себя?

— Да, сегодня вечером. Я веду это дело, поэтому сразу поехал к ней в больницу.

— И что она говорит? Я не вижу никого, кроме этого урода, — Женька уже в который раз за эти дни невольно сжал кулаки.

— Она говорит, что ничего не помнит. И это осложняет следствие.

— А как с отпечатками? На ручке должны были сохраниться… Ну, хотя бы как доказательство того, что он был у неё.

— Вот и с этим не всё так просто. Его отпечатков, к сожалению, в квартире нет. Ни его, ни кого другого постороннего. Только самой потерпевшей, её соседки и тех, кто её обнаружил — Морозовых. Кстати, они ещё не уехали? Я видел всё ваше выступление.

— Нет, ну, так же не может быть! — Журавлёв возмущённо пожал плечами, — Она же не сама себя ударила, и уж не Наташка Морозова.

— Очень на это надеюсь, — следователь тоже, наконец, усмехнулся и бросил взгляд на опустевшую сцену, — Разберёмся.

Вернувшись домой, Женька сразу прошёл в ванную, но даже тщательная чистка зубов и мятный спрей не помогли — Милена сразу почувствовала запах алкоголя.

— Ты что, пьяный? — она удивлённо застыла перед ним.

— Я совсем чуть-чуть, — он попытался отшутиться, но она ещё больше нахмурилась.

— Ты же за рулём!

— Да ладно тебе, — он старательно колотил чайной ложкой в чашке с кофе, — я же всё-таки звезда, так что встреча с гайцами, это просто лишний автограф…

— Женя, это плохие шутки!

— Ну, всё, Ленка, всё. Больше не буду.

— Обещаешь?

— Конечно…

Ночью, дождавшись, пока она уснёт, Журавлёв тихонько встал и вышел на кухню. Бутылка виски в потайном уголке кухонного шкафа стояла нетронутой уже несколько месяцев, и он, тихонько достав её оттуда, уселся за стол. Когда Милена, проснувшись ближе к утру, вышла к нему, бутылка была уже почти пуста, а сам Женька дремал, положив голову на сложенные локти. Кое-как растолкав, она увела его в постель, решив промолчать и ничего не говорить, во всяком случае, пока он был в нетрезвом состоянии.

— Жень, — она присела рядом, когда он, проспавшись к обеду, открыл глаза, — ну, зачем ты напился? Разве водкой проблемы решаются?

— А я водку не пил, — соскользнув с узкого плеча, его рука задержалась на её небольшой груди.

— Как не пил? — Милена укоризненно бросила на него взгляд, — А кто ночью за столом уснул? Бутылка почти пустая.

— Так бутылка не из-под водки, — он попытался отшутиться, — а из-под виски!

— Какая разница, — она грустно улыбнулась, — Жень… не нужно пить. Я прошу тебя.

— Да всё нормально, не переживай, — Журавлёв поднялся и сел в постели, — больше не буду, правда. Так что-то, накатило вечером…

— Ты винишь себя в том, что произошло, вот и накатывает.

— Да, наверное. Но ты не переживай, — обхватив её руками, он уткнулся лицом в тёплое женское плечо, — Ленка… Спасибо тебе.

— За что? — улыбнувшись уголками губ, она прислонилась щекой к его голове.

— За то, что ты всё понимаешь. И что ты — рядом. Ленка… Я дурак по жизни. Я не умею прощаться со своими ошибками… Но я хочу, чтобы ты знала. Ты — самое дорогое, что у меня было и есть.

— Самая дорогая ошибка? — прикрыв глаза, Милена тихо рассмеялась, — Да?

— Нет… Самая дорогая ошибка — это я для тебя. И не потому, что я такой дорогой. А потому, что слишком дорого тебе обхожусь. Впрочем, не только тебе. Я всем слишком дорого обхожусь.

Несмотря на данное Милене обещание все последующие дни Журавлёв не обходился без алкоголя. Сначала он старался держаться в «рамках», выпивая лишь по вечерам, после выступлений. Попытка навестить Настю в больнице не увенчалась успехом — Ольга Семёновна, увидев несостоявшегося зятя, буквально выгнала его взашей, не подпустив к Настиной палате.