Гранд-адмирал. Том пятый - Илья Сергеевич Модус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Траун, я заберу у тебя моего ребенка…
Дальше слушать истерику поверившего в себя кореллианца я не стал.
Просто вдавил до упора центральную (из трех) красную кнопку на пульте.
Но почему-то вместо густого пара кортозиса снизу и сверху появились столпы пламени, в которых за несколько секунд тело Хорна превратилось в кучку пепла.
Я медленно повернул голову в сторону штурмовика-охранника.
— Должен был быть карбонит, — напомнил я.
— Сэр, карбонит — крайняя левая красная кнопка, — пояснил он. — Центральная — крематорий. Крайняя правая — усыпляющий газ. Я проводил инструктаж перед началом допроса.
А я был мыслями далеко отсюда…
— Что ж, — произнес я, поднимаясь из кресла и посмотрев на обугленную кучку пепла, — похоже того хотела сама Сила.
Миракс Террик равнодушно посмотрела на останки донора генетического материала.
Потом посмотрела на меня.
И равнодушно направилась на выход.
Интересно даже, она когда-нибудь обмолвится хоть словом о том, что она не клон, а добровольно согласилась сотрудничать с нами, когда узнала что натворил ее муженек?
Не без помощи дублиАйсард, конечно, согласилась.
И ведь даже думала, что это все обман…
Хм… А интересная оговорочка произошла.
Настоящая Объект-четыре ведь тоже женщина.
Но полная противоположность миссис Террик-Хорн.
Впрочем, там и донор другой.
Глава 27
Десять лет, третий месяц и пятнадцатые сутки спустя Битвы при Явине…
Или сорок пятый год, третий месяц и пятнадцатые сутки после Великой Ресинхронизации.
(Девять месяцев и тридцать пятые сутки с момента попадания).
Тюремная униформа имела темно-серый оттенок.
Никаких знаков различия, никаких опознавательных знаков.
Кроме порядкового номера на груди, спине, рукавах.
Если применить достаточно воображения, заменить номер на груди командной планкой, на рукавах — шевронами, а на спине — просто не замечать, то можно подумать, что на «арестованном Брене» и вовсе летный комбинезон.
Алекс пожевал губы, наблюдая за тем, как штурмовики усаживают Томакса напротив него.
Пара секунд — и тонкая, но крепкая цепь продета через металлическую скобу со стороны Брена.
Ровно такой длины, чтобы он, даже если будет такое желание, не смог подняться и навредить посетителю.
Точно такие же были надеты на ноги.
И тоже прикованы к скобе, но уже к той, которая вмонтирована в пол.
— Замерз, что ли? — вместо приветствия спросил у него Томакс.
Алекса начало трясти от ярости и растерянности сразу же, как только увидел кандалы на руках и ногах командира экипажа.
Что это вообще такое⁈
Да, арестованных конвоируют в кандалах, это общее правило, но хатт из раздери!
Это же не маньяк-трупоед какой-нибудь!
Не серийный убийца!
А прославленный герой Доминиона, оказавшийся здесь из-за двух хитро сделанных разумных, из-за которых погиб хороший человек!
Ну нельзя же так⁈
Какую опасность для окружающих, самого себя или учреждения — места содержания — он представляет?
— У тебя тут не курорт, — вяло отшутился посетитель.
— А кормят чуть хуже чем на разрушителе, — хмыкнул Брен.
Судя по тому, как он держится — ни намека на панику, сломленность или что-то подобное.
— Ты как вообще? — спросил Алекс.
— Непривычно без тревог, — признался Томакс. — Да и без компании как-то скучновато, что ли…
— В смысле⁈ — опешил Алекс. — Эй, я сейчас поговорю с местным начальством. Я кучу времени убил на то, чтобы изучить условия содержания и ведомственные приказы! Тебя не имеют права держать в одиночке! Это психологическое давление и все такое
Томакс некоторое время смотрел на своего друга, после чего откровенно заржал.
Заливисто, немного нервно, откинувшись на спинку стула, запрокинув голову назад.
Хохот комэска эхом раскатился по комнате для посещений следственно-арестованных.
Спустя пару секунд дверь с грохотом распахнулась и на пороге показались трое закованных бело-черную броню штурмовиков.
От цвета даже как-то в глазах зарябило.
— Что здесь происходит? — раздался сухой безэмоциональный вопрос, исходивший от штурмовика по центру.
— Простите, сержант, — все еще посмеиваясь, поднял одну из рук вверх Томакс. — Просто мой борт-механик сказал смешную вещь…
— Что смешного в том, что его держат в одиночке? — сдвинул брови Алекс, укоризненно ткнув в штурмовика-сержанта пальцем. — Передайте своему командованию, что я так просто этого не оставлю! Если нужно, то я до руководства контрразведки дойду! До вице-адмирала Пеллеона! До самого Трауна, наконец, если нужно! Обращаетесь как с закоренелым преступником…
— Сэр, — штурмовик, пусть и облачен в броню, под которой не видно его глаз, казалось, смотрит с укоризной. — Я не могу поместить его в камеру с любым другим следственно-арестованным.
— Это еще почему⁈ Это же военный следственный изолятор! Он такой же военный. Такой же, как и они…
Штурмовики переглянулись между собой, словно не знали что сказать в ответ на достаточно сильную мотивацию.
Но, похоже, сержант, все же не до конца уставная сволочь, и решил быть чуть помягче с посетителем.
— Да, сэр. Ровно поэтому.
Алекс понял, что чего-то не понял.
В чем и признался.
— Сэр, я не уполномочен давать большие пояснения, — из-под шлема сержанта донесся тяжелый вздох. — Просто ведите себя потише. У нас есть и другие посетители. Не нарушайте режим учреждения. Это первое и последнее предупреждение. При повторном нарушении, я уполномочен прерывать свидание и привлечь виновника к ответственности.
С этими словами дверь закрылась.
На мгновение отъехала в сторону смотровая щель, в которой показался визор штурмовика.
Но и он через секунду убрался. А металлическая пластина встала на положенное место.
— Вот же козел! — тихо произнес Алекс, поворачиваясь к другу.
Томакс посмотрел на него неодобрительно.
— Не надо так, — попросил он. — Парни несут службу. Мешать им не нужно — у них своя работа и доставлять проблемы в мои планы не входит.
— Да он только что прямо сказал, что не хочет тебя посадить в камеру к другим арестованным, потому что вы все военные… но это же изолятор для военнослужащих⁈ Куда еще определять…
— Ты не так понял его, — усмехнулся Брен.
— Ты это что имеешь в виду?..
— Ключевое в его ответе была реприза на твое «он такой же, как и они», — пояснил Томакс. — Остальные, кто содержатся в изоляторе — это пилот, по чьему лицу я съездил, и его бортмех.
— Ох ты ж… — только и смог выдать Алекс. — Здесь же камер на тысячи полторы арестованных…
— А в наличии всего трое, — криво усмехнулся Томакс. — И, если ты читал правила, а, судя по всему, ты читал их, то должен знать, что фигурантов одного дела в одну камеру не садят. И даже в одну тюрьму не отправляют. Ну, чтобы не свели друг с другом счеты какие…
— Погоди, а где все остальные арестованные⁈ — удивился Алекс. — Ну, остальные тысяча четыреста девяносто семь…
— Так нет никого, — хмыкнул Томакс. — Только мы, три идиота… Остальные поумнее будут.
— Ты не шутишь, что ли? — не поверил Алекс.
— Абсолютно, — кивнул Брен. — Возможно у нас с дисциплиной все нормально в Вооруженных Силах и это я такой индивид, что кулаками махать начал. Возможно просто виновники не доживают до встречи с контрразведкой. Может быть в других изоляторах содержатся, поменьше или побольше, в других секторах и так далее… Не знаю, словом. Мне не докладывают.
— Н-да, — почесал затылок Алекс. — Ты, кстати, посылку от наших получил? Мы с парнями скинулись…
— Посылку? — прищурился Томакс. — Вы там совсем охамели? Это трехтонный контейнер! Мне начальник изолятора полчаса голову полоскал на тему того, что друзья у меня хорошие, но идиоты. Вы там что, решили меня обеспечить всем необходимым до приговора и немножко позже?
— Да мы как-то вспомнили, что у нас же оклад есть, кредитки приходят, — замялся Алекс. — Посидели эскадрильей, подумали… Потом еще перехватчики подтянулись со своими советами… Штурмовики… Техники… Ну, в общем подумали, что лишним ничего не будет… Капитан Тшель договорился с кем-то из логистов, доставили нашим шаттлом… Мы ж модернизацию проходим полную. Там этот безумный главный инженер по кораблю бегает, на ходу чертежи правит. У нас какие-то новые технологии появились. Новые реакторы ставят, гипердвигатели более компактные… «Химера» похоже станет уже не «тройкой», а «тройкой с сюрпризом».
Томакс беззвучно рассмеялся.
— Весело у вас там, — произнес он. — А как вообще ситуация на фронте?
— Воюем, — развел руками
