Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

Глава 18. Вскрытие

– Лицо дневное Андрогина еще темней, чем лик Пьеро… чем лик кретина, – продекламировал Гектор в машине, когда они покинули «дворянское гнездо» и возвращались по пробкам в Москву. – Палеоботаник из потомственных поповичей. У них с Коралловой так называемые семинаристские фамилии, я сразу внимание обратил на сходство, еще не подозревая об их родстве. Мужик рассказал нам сказки дней минувших, а от событий недавних отмазался весьма изящно. А мы-то и уши развесили, а?

– Мне кажется, мы все-таки услышали кое-что весьма важное, Гек, – заметила Катя. – Может, в будущем нас осенит, что же именно мы узнали. По крайней мере, нам теперь точно известно, кто была женщина-факир Мегалания Коралли и кто ее окружал.

– Бабулька-фокусница, земля ей пухом, откинула коньки в восьмидесятом. Но кака-а-а-я ф-ф-фемина! – воскликнул Гектор голосом Паниковского. – Хрущев, Маленков к ней липли. И Лил-л-личка! Незабвенная Брик – а уж она-то умела себе друзей выбирать. Кстати, знакомство водила с половиной НКВД, а затем КГБ. Однако наш интерес сейчас должен зашкаливать в отношении другой фемины – покойницы Коробаевой-кошелька. Она симпомпон была, судя по портрету. И моложе Регины Гришиной лет на пятнадцать. Рулилы наши сами от сохи, из провинциальных яиц повылуплялись. Супружницы их еще так-сяк – в клиниках косметических себе сделали новые губы и попы. А вот родня выдает шишек с головой… Как сейчас выражаются – наш особый генетический код. Однако Четвергов сумел жениться не только на кубышке, но и на миловидной мордашке. Тромб, видите ли, у нее, такой сытой-гладкой, оторвался… Сейчас мы проясним, какой такой тромб.

Он, придерживая руль одним пальцем, набрал в одно касание номер на мобильном.

– Гидеон Израилевич Белянин? Полковник Гектор Борщов. Как договаривались утром. Что? Бунт на корабле? Опять?! Какие еще военные медики? Какая лекция? Вы представляете, с КЕМ вы во-о-обще разговариваете? Через пять минут… да, да… на свежем, на свежем… Скажите спасибо, что я не в лекционный зал к вам сейчас заявлюсь.

Катя поймала в зеркале восторженный взгляд капитана Блистанова – он смотрел на разошедшегося (точнее, расходившегося) Гектора влюбленными глазами. Показал Кате сначала большой палец. А потом знак Victory.

Они въехали на Большую Пироговскую улицу и на углу Абрикосовского переулка у красивого здания с колоннами Гектор остановился. Катя прочла надпись на медной доске: «Клиника кожных и венерических болезней», весь комплекс зданий относился к медицинскому университету имени Сеченова.

У клиники их ждал крохотный сморщенный старик лет за восемьдесят, похожий на гнома из сказки, в круглых очках, с белой кудлатой бородой, в медицинской маске, сдвинутой на подбородок, облаченный, несмотря на теплый душный грозовой августовский день, в коричневую суконную тройку старомодного покроя. Под мышкой он держал потертый кожаный портфель с монограммой.

– Людоедский произвол! – крикнул он запальчиво Гектору, вышедшему из машины. – Молодой человек! Кем бы вы ни были, это не дает вам право так хамски… – Он узрел Катю и рыжего Блистанова в салатовом жилете велосипедиста и озадаченно умолк, посверкивая очками.

– Профессор, мы к вам! И вот по какому… – Гектор широко обаятельно и точно «людоедски» улыбнулся ему и кивнул на венерическую клинику. – Апофеоз большой и чистой любви?

– У меня расширенный семинар по гнойным абсцессам и хламидиозу и сводная лекция не только для студентов Сеченовки, но и для слушателей Военно-медицинской академии. Здесь недавно сняли все ограничения, возобновились практика и занятия, ординатура заработала. Я объявил перерыв на лекции всего на полчаса.

– Мы уложимся, не волнуйтесь так. – Катя старалась успокоить старика – он ей сразу понравился.

– А вы тоже… правительственные консультанты? – осведомился профессор Белянин.

– Мы из полиции по делу об убийстве известной вам Регины Гришиной. Она с вами связывалась по телефону.

– Ее убили? Эту настойчивую даму? – Профессор крепко обнял свой портфель. – Кто?!

– Мы пока не знаем, – кротко ответила Катя. – Вот обратились к вам за помощью. У нас срочный вопрос, понимаете? Поэтому оторвали вас от лекции. А наш коллега – консультант – он просто погорячился.

– Нам известно, что Регина Гришина контактировала с вами на предмет выяснения точной причины смерти некоей Ксении Коробаевой. – Гектор опять начал «расходиться». – Скрывать бессмысленно. У меня расшифровка ее звонка.

– Тогда вы должны знать его содержание, – ядовито парировал старичок. – Да, дама мне звонила, и я поначалу категорически отверг все ее вопросы.

– Однако она от вас не отстала. Что конкретно ее интересовало?

– Вы сами сказали – причина смерти Ксении Коробаевой. Я проводил ее повторное вскрытие.

– Я в курсе. Но как вы до этого дошли?

– Меня частным образом привлек к процедуре ее брат. Мир анатомического театра и прозекторской тесен – ему кто-то меня рекомендовал как опытного специалиста. За мной домой прислали машину – такой же, как у вас, черный гроб на колесах. Приехала охрана. Это было три года назад. Меня привезли в морг больницы в Одинцове. Молодая сорокапятилетняя женщина – ее доставила туда «Скорая помощь» из дома. Как я понял из объяснений: она скончалась еще там, дома, но они все равно доставили ее в реанимацию – надеялись… Но помочь ей было ничем нельзя. Когда я приехал в морг, вскрытие уже провел местный патологоанатом. И быстро были сделаны все необходимые исследования. Брат покойной – он известный влиятельный человек из правительства, думаю, вы знаете, кто он, приехал сам, лично. Попросил меня все тщательно заново исследовать. Перепроверить диагноз.

– А какой был диагноз? От чего она умерла?

– Тромбоэмболия легочной артерии.

– Тромб? – уточнил Гектор, нахмурившись. – А что брат покойной просил искать вас? Некие препараты в ее крови и внутренних органах? Отравляющие вещества?

– Раз вы знаете, зачем спрашиваете? – взвился старик. – Да, я так понимаю, он не был уверен, естественная ли то смерть… Он сомневался в вердикте врачей. И он не желал шумихи вокруг происшедшего. Поэтому тайно пригласил меня как эксперта. Я три дня сидел в морге в Одинцове. Мы все проверили.

– И какой был ваш диагноз?

– Тромбоэмболия. Я его подтвердил.

– А насчет препаратов?

– Никаких препаратов, никаких следов. Все чисто. Никаких шпионских ядов, понимаете? Это была естественная смерть. У несчастной женщины оторвался тромб. Что ж, подобное случается и в относительно молодом возрасте.

– А что спрашивала у вас Регина Гришина, когда позвонила?

– Бог мой, прошло три года! – воскликнул профессор Белянин. – И вдруг вечером звонок – она представилась и начала: профессор, я родственница мужа той дамы, которую вы вскрывали по просьбе ее брата…

– Стоп, а откуда она обо всем этом узнала?

– Понятия не имею. Вы спец-наглец, вы и узнавайте откуда. От верблюда! – Старик погрозил пальцем. – В морге разве что-то можно скрыть? Такое дело? Явно информация у нее из морга.