Осторожно, женское фэнтези. Книга вторая - Ирина Шевченко

Нам хватило. И ждать мы не собирались.

В первый день Олег заходил несколько раз. До обхода, во время обхода, само собой, через час, чтобы узнать, как я себя чувствую, и после обеда — с тем же вопросом, а еще забрать посуду. Спросил, чего бы я хотела на ужин. Мне хотелось сухого вина, жареного на костре мяса с острой аджикой, бродить босиком по теплой кромке прибоя и любоваться звездами. Но я согласилась на творог со сметаной. Олег принес заказ, когда его рабочий день уже закончился, и мы проговорили до позднего вечера. Я ела творог под присмотром лечащего врача, а он пил кофе из автомата в вестибюле. Потом прибежала взволнованная медсестра и затараторила, как хорошо, что Олег Евгеньевич еще здесь, потому что привезли мужчину, которого сбила машина, и случай очень тяжелый. Я думала, Олег напомнит ей, что он свое сегодня отработал и в отделении есть дежурный врач, но он извинился — передо мной извинился — пообещал заглянуть утром и пошел переодеваться опять в свой голубой костюм.

Домой он тогда так и не попал. Спал после операции на диване в ординаторской и на утреннем обходе выглядел немного помятым. Но вполне довольным. И щетина ему шла…

Я позвонила все-таки Лене, и, хоть мы не были близкими подругами, скорее — приятельницами по институту, она примчалась уже через час. Привезла мандарины и упаковку йогурта. Сама вызвалась съездить ко мне домой и собрать все необходимое.

А Олег по-прежнему заходил, когда у него было время. Разговоры, еда из кафешки, кофе из автомата…

К вечеру третьего дня на меня уже приходили посмотреть: просовывались в приоткрытую дверь любопытные носы и морщились брезгливо с выражением «Что он в ней нашел?». Сама я этим вопросом не задавалась. Главное, что нашел.

Я рассказала ему о родителях. Они работали в другой больнице, в другом районе, но город-то один, а мир вообще тесен, особенно медицинский, и Олег, как оказалось, был когда-то знаком с отцом. И о деде моем он слышал. Какой же врач у нас о нем не слышал?

И о себе я ему рассказала. Так легко это получилось, даже без слез. Только боялась немного, что он станет меня жалеть. Не стал. Сказал, что у него институтский товарищ в третьей гинекологии работает, хороший специалист, можно к нему на консультацию съездить потом. Фамилию назвал знакомую — меня к этому врачу Света все отправляла, она сама у него наблюдалась, очень хвалила.

Ей я тоже позвонила. Извинилась за запоздавшее поздравление. Обещала сразу после выписки приехать, с малышом познакомиться, подарки привезти…

А позавчера у Олега было ночное дежурство, на диво спокойное, без драк и аварий, после которых в отделении резко прибавлялось работы, и он, сделав вечерний обход, сидел у меня в палате. Сначала просто сидел. Потом мы поцеловались. Как-то само собой получилось. Через несколько минут оказались в темной перевязочной, где никто не стал бы нас искать и, дверь, в отличие от палатной, закрывалась на ключ. Стекла в окне белые, непрозрачные, а подоконник — широкий.

И никаких сомнений. Ведь иначе и быть не могло. Не случись этого той ночью, с утра я набросилась бы на него прямо во время обхода. Или он на меня. В любом случае неудобно получилось бы. Неудобнее, чем на подоконнике…

— Мариш, что-то не так? Тебе нехорошо? Голова закружилась?

— Нет, — я погладила Олега по волосам, не обращая внимания на то, что какая-то тетка в белом халате глазеет от двери в ординаторскую. Он первый начал. — Все хорошо.

— Хорошо — это хорошо, — вывел он серьезно. — Но если ты все-таки собираешься сбежать, пока я буду ходить за куртками, напоминаю: у меня в заложниках твой кот.

— Дурачок.

— Кот?

— Ты. Куда я от тебя сбегу? Тем более без куртки?

На улице все еще была зима. Я поежилась от холода, невыносимо резкого после тепла палаты, и натянула капюшон почти до подбородка, рискуя навернуться на ступеньках и вернуться в отделение, откуда меня еще даже не выписали.

— В машине согреешься, — пообещал мне лечащий врач и любимый мужчина в одном лице. — Я специально поближе припарковался.

Я выглянула из капюшона и ошарашенно замерла: рядом с больничным крыльцом стоял роскошный ярко-красный «Porsche», подозреваю, что одной из последних моделей.

— Ух ты, — выдохнула, не сдержав восторга. — Я и не знала, что врачи у нас столько зарабатывают.

Мужчина загадочно улыбнулся и под руку повел меня к чуду автомобилестроения.

— К огромному моему сожалению, — говорил он при этом, растягивая слова, — врачи у нас столько не зарабатывают. Зарабатывают они приблизительно столько, — обогнул по дуге блестящую отполированными боками машинку, и моему взору открылся стоявший за ней черный «Hyundai». — А если не зарабатывают, берут в кредит.

— Какое разочарование, — пробурчала я, устраиваясь на переднем пассажирском сидении. — Думала, что закадрила преуспевающего нейрохирурга, а у него — кредит.

— Кредит я уже выплатил, меркантильная моя, — успокоил Олег, заводя мотор. — И у меня осталось достаточно денег, чтобы угостить тебя ужином.

Замечательно.

Значит, с меня завтрак.

Светловолосый паренек в черной футболке, сунув руки в карманы широких джинсов, бродил по засыпанному снегом газону, невзирая на мороз и срывающийся ветер. Его необычный вид не привлекал внимания прохожих, и за все время, что подросток топтался тут, им заинтересовался только старый бродячий пес: подошел, обнюхал протянутую руку, вильнул хвостом и потрусил дальше по своим делам. Даже молодая женщина, к которой парнишка приблизился вплотную, чтобы заглянуть с улыбкой под капюшон, его не заметила. Может быть, потому, что смотрела только на своего спутника.

Но мальчишку это не расстроило. Он проводил взглядом выехавший со двора больницы автомобиль и усмехнулся:

— Предпосылки она создала! Как не умела писать, так и не научилась. Ну да ладно, и так неплохо вышло. В конце концов, не в «поршах» счастье.