Люди сороковых годов - Алексей Писемский

Всем им народ беспрестанно подавал: кто копейку, кто калач. Гарнизонные солдаты шли за преступниками, ковыляя и заплетаясь своими старческими ногами.

XVII

БЕГУНЫ

Дня через три Вихров опять уже ехал по новому поручению, в тарантасе, с непременным членом земского суда.

Губернатор послал его в этот раз на довольно даже опасное поручение: помощник его, непременный член суда (сам исправник схитрил и сказался больным), был очень еще молодой человек, с оловянными, тусклыми глазами и с отвислыми губами.

- Лес этот, где мы будем отыскивать бегунов, большой? - спросил его Вихров.

- Больсой-с, я думаю-с! - просюсюкал член суда.

- Что ж, нам надобно будет взять народу, мужиков?

- Возьмем-с, я сбегаю-с.

Вихров больше и говорить с ним не стал, видя, что какого-нибудь совета полезного от него получить не было возможности; чем более они потом начали приближаться к месту их назначения, тем лесистее делались окрестности; селений было почти не видать, а все пошли какие-то ровные поляны, кругом коих по всему горизонту шел лес, а сверху виднелось небо.

- Ты Поярково-то самое знаешь? - спросил Вихров кучера, посмотрев в предписание, в котором было сказано, что бегуны укрываются в лесах близ деревни Поярково.

- Знаю-с, - отвечал тот.

- Подъехав к селению, - продолжал ему приказывать Вихров, - ты остановись у околицы, а вы сходите и созовите понятых и приведите их ко мне, - обратился он к члену суда.

- Слушаю-с, - отвечал тот.

Кучер у первой же попавшейся на дороге и очень большой деревни остановил лошадей.

- Вот и Поярково! - сказал он, обращаясь к Вихрову.

- Я пойду-с теперь, - сказал непременный член и как-то ужасно неловко вылез из тарантаса. Когда он встал на ноги, то оказалось (Вихров до этого видел его только сидящим)... оказалось, что он был необыкновенно худой, высокий, в какой-то длинной-предлинной ваточной шинели, надетой в рукава и подпоясанной шерстяным шарфом; уши у него были тоже подвязаны, а на руках надеты зеленые замшевые перчатки; фамилия этого молодого человека была Мелков; он был маменькин сынок, поучился немного в корпусе, оттуда она по расстроенному здоровью его взяла назад, потом он жил у нее все в деревне - и в последнюю баллотировку его почти из жалости выбрали в члены суда. Настоящее служебное поручение было первое еще в жизни для него. Выскочив из тарантаса, он побежал в деревню и только что появился в ней, как на него со всех сторон понеслись собаки. Отмахиваясь от них своими длинными рукавами, он закричал, но собаки еще пуще на него накинулись, и одна из них, более других смелая, стала хватать его за шинель и разорвала ее. Мелков закричал благим матом и, вскочив потом, как сумасшедший, на скат лесу, начал оттуда ругаться:

- Черти, дьяволы! Выпустили ваших собак, уймите их - говорят вам!

Находившиеся на улице бабы уняли, наконец, собак, а Мелков, потребовав огромный кол, только с этим орудием слез с бревна и пошел по деревне. Вихров тоже вылез из тарантаса и стал осматривать пистолеты свои, которые он взял с собой, так как в земском суде ему прямо сказали, что поручение это не безопасно.

Мелков, впрочем, не заставил себя долго ждать. Он собрал человек двадцать мужиков, вызвал сотского и со всей этой ватагой шел к Вихрову, продолжая все ругаться:

- Дьяволы экие, завели каких собак; я вот всех вас в суд представлю!

- Вот-с, привел, - сказал он, подходя к Вихрову. - Это вот губернаторский чиновник, - сказал он мужикам.

Сотский и все мужики сняли при этом сейчас же шапки. Макушки на головах у них оказались выстриженными.

- В лесу около вашего селенья, - начал Вихров, обращаясь к мужикам, проживают и скрываются бегуны-раскольники, без паспортов, без видов; правительство не желает этого допускать - и потому вы должны пособить нам переловить всех их.

Мужики некоторое время молчали, - и только один или двое из них произнесли неполным голосом:

- Здесь словно бы никаких бегунов не проживает.

- А вот это мы увидим, когда осмотрим лес, - сказал Вихров. - Сотский, ты должен лучше всех знать: есть здесь слух о каких-нибудь бегунах? обратился он вдруг к сотскому.

Тот, стоя все еще с непокрытой головой, покраснел весь при этом.

- Нет, ваше благородие, не слыхали мы, - произнес он с дрожащими губами.

- Ну, я по твоему лицу вижу, что ты слыхал, - сказал ему Вихров и затем обратился к Мелкову: - Есть с вами какое-нибудь оружие?

- А вот-с - кол! - отвечал тот, показывая на кол свой, который он все еще держал в руках.

- Ну, это еще не защита, вот вам лучше пистолет, - произнес Вихров, подавая ему пистолет, и при этом не без умысла показал мужикам и свой пистолет.

Некоторые мужики почесали при этом у себя затылки.

- Ежели вы нам не поможете и ежели что с нами случится, - продолжал Вихров, относясь к мужикам, - вы все за это ответите - и потому в этом случае берегите не нас, а себя!

Мужики молчали.

Вихров велел сотскому показывать дорогу и пошел. Мелков, очень слабый, как видно, на ногах, следуя за ним, беспрестанно запинался. Мужики шли сзади их. Время между тем было далеко за полдень. Подойдя к лесу, Вихров решился разделить свои силы.

- Послушайте, - сказал он Мелкову, - вы с половиной понятых осмотрите правую сторону леса, а я с остальными - левую.

- Слушаю-с, - отвечал тот, как-то ужасно глупо держа в руке, одетой в зеленую замшевую перчатку, пистолет.

- У вас палец не пролезает сквозь скобку пистолета, и вам стрелять будет нельзя, - сказал ему Вихров.

- Да-с, виноват-с, - отвечал тот и поспешил губами снять перчатку, положил ее в карман, а пистолет взял уже голою рукою.

Все тронулись, наконец.

Сотский пошел около Вихрова - по-прежнему без шапки. Он заметно его притрухивал. Вихров посмотрел на него и вздумал этим настроением его воспользоваться.

- Ежели ты не приведешь меня прямо к тому месту, где живут бегуны, я тебя в лесу же убью из этого пистолета, - проговорил он ему негромко.

- Да я покажу-с, мне что, - отвечал тоже негромко сотский и повел, как видно, очень знакомой ему дорогой.

В самой середине леса они подошли к небольшому шалашу.

- Вот туто-тко-с! - сказал сотский, показывая Вихрову на шалаш.

- За мной, сюда! - сказал тот мужикам и сам первый вошел, или, лучше сказать, спустился в шалаш, который сверху представлял только как бы одну крышу, но под нею была выкопана довольно пространная яма или, скорей, комната, стены которой были обложены тесом, а свет в нее проходил сквозь небольшие стеклышки, вставленные в крышу. Сход шел по небольшой лесенке; передняя стена комнаты вся уставлена была образами, перед которыми горели три лампады; на правой стороне на лавке сидел ветхий старик, а у левой стены стояла ветхая старушка.

- Что вы тут делаете? - спросил Вихров, почти не зная, с чего ему начать.

- Молимся мы здесь, - отвечал старик, вставая перед ним.

- Что же, ты давно здесь живешь? - спросил Вихров, все еще находившийся в недоумении, что ему делать.

- Пятый год, - отвечал старик.

Из мужиков в шалаш сошел только один сотский.

- Зачем же ты тут живешь? - продолжал Вихров спрашивать старика.

- Где же мне жить-то? Кому я теперь надобен? - отвечал старик.

- А это - жена твоя? - спросил Вихров, показывая на старуху.

- Нет, - отвечал старик, отрицательно покачав головой.

- Кто же ты такая? - спросил Вихров и старушку.

- Странница, судырь, я.

- А здесь давно ли?

- Да вчерашнего дня вот зашла к старику.

- Зачем же ты зашла к нему?

- Он, судырь, учитель мой старинный; зашла спросить у него, куда мне идти... я еще темная.

- А он - зрячий?

- Он уж, судырь, давно в искусе пребывает.

- Ты откуда же родом, дедушка? - спросил Вихров опять старика.

- Не помню я; давно уж это было, как я ушел из дому, - отвечал старик угрюмо.

- Зачем же ты ушел, собственно?

- По священному писанию: оставит человек отца и мать свою и грядет ко мне, - отвечал старик.

Вихров решительно недоумевал - как взять этих стариков.

- Ну, я вас должен взять отсюда, - проговорил он наконец, собравшись с духом.

- Что же, бери, ежели мы нады кому, - отвечал старик с усмешкой.

- Пойдем, старушка, и ты, - сказал Вихров старухе.

- Слушаю-с, - отвечала та, и все они вышли из шалаша.

- Прикажете их связывать? - спросил сотский.

- Свяжи! - сказал ему Вихров и старался не глядеть на стариков.

Мужики из селенья стояли молча и мрачно смотрели на все это. Сотский связал руки старику своим кушаком, а старухе - своим поясом.

В это время вдруг раздался невдалеке выстрел; мужики сейчас же обернулись в ту сторону, Вихров тоже взмахнул глазами туда; затем раздался крик и треск сучьев, и вскоре появился между деревьями бегущий непременный член. Вслед за ним подходили и понятые, сопровождавшие его.