Песнь Люмена - M. Nemo

— Умиротворяющее уединение?! — Фыркнул Тобиас, поднимая брови. — Ты ещё скажи медведь раздружится с тюленем. Прошу вас, мы же братья, так не дадим одному из нас прозябать, в то время как можно выводить из себя Карнута или соревноваться с Шайло.

Тот, кого упомянули последним, промолчал. Только Лукас оставался всё таким же недоверчивым и неуверенным.

— Гавил, — Тобиас поклонился брату, подставляя тому руку.

— Тобиас, — последний принял её с таким же кивком и сам толкнул двери. И с той же уверенностью вошёл в комнату. Следом последовали и остальные. Шайло остановился в стороне, в то время как Лукас остался позади. Люмена они застали стоящим на его излюбленном месте с заложенными за спину руками. Он повернулся к братьям и Гавил даже смутился на миг от такого странного пустого лица. Но тут же улыбнулся и сказал бодрым голосом:

— Наконец-то мы тебя увидели.

— Да, — стоящий тут же Тобиас позволил себе выразить лицом всю степень своего довольства от подобного факта. — Думаешь, наш старший брат утомлён и печален — хотя я всем говорил, что это невозможно — а оказывается, что он очень даже неплохо выглядит и даже не бледен. И стоило нас так долго держать на расстоянии?

Лукас хотел что-то сказать, это было видно по тому как на миг изменилось лицо, и передумал. Тобиас же продолжал:

— И не скучно тебе тут одному сидеть?

— Нецелесообразное времяпровождение, — добавил Рамил в кои-то веки позволив себе улыбнуться.

— Не говоря уже об антураже, — Диан обвёл комнату долгим оценивающим взглядом. — Мрачность не всегда гарантирует эффективность. Здесь бы не помешало чуть больше света.

— Точно!

— Гавил, прошу тебя, осторожнее.

— Извини.

Лукас только взглянул на того и перевёл взгляд на всё так же молчащего Люмена. Молчал и Шайло, вглядываясь в последнего и уже хотел было положить руку на спину Гавилу, но тот сделал шаг вперёд, не переставая делиться впечатлениями.

— Карнута тоже долго не было, ему приказали добраться до крайних северных территорий. И вернулся он крайне серьёзным.

— Карнут всегда серьёзный, — заметил Диан.

— В этот раз серьёзнее. — На ходу поправил брата Гавил.

Туофер всё это время держался в стороне, не выходя из тени в углу. До того он следил за всеми братьями, собравшимися в центре, потом посмотрел на Люмена.

— Вот и Туофер так думает, — Тобиас мигом вытащил его к остальным, так что первый чуть не спотыкнулся. И хлопнул по плечу. — Скажи ему, Туофер.

— Без тебя скучно, — выдал Гавил

— Пойдём с нами, — сказал Диан.

— Тренировок то всё равно уже нет. А видел бы ты Эву, она, кажется, вздумала обидеться и теперь сидит целыми днями в комнате и даже в сторону вошедшего не посмотрит. — Сообщил Тобиас. — Не хочется, конечно, выводить всякие параллели, но кто-то так же изволит…

— Пошли вон.

Тобиас замолчал как от удара. В голосе зазвучало извиняющееся удивление.

— Что? Я не расслышал…

— Пошли все вон отсюда.

Гавил замер. Люмен говорил тихо, но так, что у него разом в горле похолодело. Шайло вышел вперёд и стал между ним и остальными братьями, чтобы те не видели глаз самого старшего из них.

— Мы уже уходим.

Тот никак не отреагировал.

— Пойдёмте.

Шайло не противились. Один за одним легионеры оставили комнату.

Это произошло всего один раз, подобная вспышка ярости была редкостью для Него и всё же возможной. Подобное осталось ещё с тех времён, когда их взращивали как легионеров. В первое время после пробуждения все воздействующий факторы воспринимаются куда резче. Все эмоции обострены до предела. Именно оттуда оно и берёт своё начало, и даже сохранилось по прошествии сотен лет. Вспышка неконтролируемого гнева — которая вскоре улеглась.

Карнут ничего не мог предпринять тогда, потому что не имел права. Для него самого произошедшее стало неожиданностью. Когда Император вмиг рассвирепел. И даже если бы попытался, что его сила в сравнении с Его. Попытался? Карнут не должен думать так. Нельзя даже вообразить встать на пути… и всё же… это произошло так быстро и было так неожиданно, что он тогда испытал удивление.

А потом всё кончилось. Хватило одного мгновения, когда женщина от испуга и неожиданности отпрянула назад. Он хотел тогда поблагодарить её и потянулся коснуться руки, а та кинулась назад как ошпаренная. Мгновение и вот уже Он подымается, и лицо пылает. Не подвластная разуму яростью. Хозяин дома тут же кинулся, преграждая путь к жене и тем ещё больше разъярил Его.

Если бы тогда этот мужчина не повёл себя как перед лицом опасности, всё могло обойтись. Только тот выпрямился, как если бы ожидал нападения. В один миг Он схватил его и сломал руку, впиваясь в мягкую человеческую кожу острыми как кинжалы ногтями. Кровь тут же полилась по разрезанной ткани и закапала на пол. Женщина закричала.

Тогда Он сломал шею мужчине, оставив на ней такие же глубокий кровоточащие порезы. Резко вскинул руку, полосуя грудь и откинул в сторону тело. То ударилось об стену как мешок с песком. Кровь уже начала реками заполнять трещины и щербины в полу.

Карнут слышал, как женщина шепчет сыновьям и тащит их прочь. Видел и как Он пошёл следом, и как только та успела опустить крышку погреба, нанёс ей несколько ран. Кровь потекла по светлой одежде, сделав шаг назад, женщина озиралась по сторонам в поисках защиты. Тогда несколько росчерков алым расплылись по рубашке. Из горла хлынула кровь и покачнувшись, она упала на пол, выставив вперёд руку, лицо закрыли тёмные волосы.

Карнут видел Его глаза и хоть и пошёл следом, всё так же стоял в стороне, как и другие легионеры. Каждый из них уже и забыл, потому что им валено было забыть. С него же Император беспамятства не требовал, как с безмолвного свидетеля своего проступка.

Подобное возможно, хоть и маловероятно. Иногда даже древнее существо способно стать нестабильным. Не на долго, осознавая последствия после. Император стоял более не шевелясь и смотря на потёки крови и поверженные им тела. В бесцветных глазах мукой застыло раскаяние. Тогда Он повернулся к своему верному слуге и сказал:

— Дети.

Исполняя приказ, Карнут тут же открыл крышку люка и вытащил старшего сына. Тот успел увидеть свершенное до того, как его усыпили на несколько минут, чтобы очистить сознание.

Но каждый раз, когда Карнут видел Аджеху, он видел тот же взгляд, что был у мальчика смотрящего на тела родителей и кровь. И это предвосхищало дурные времена.

Время растягивалось долгим хвостом глубинного чудовища. Вздрагивало, чуя суетливость мелких тварей наверху и снова затихало под толщей бытия. Не сразу Люмен покинул комнату. Ещё долгое время продолжал он стоять там один, пока однажды не открыл двери и не пошёл вперёд без цели. Так ноги сами и привели его к инкубаторам.