Ты услышишь мой голос-2 - Эвелина Пиженко

— Ольга Семёновна, успокойтесь, пожалуйста…

— Бессовестный! — не выдержав, Ольга расплакалась, — И как тебя земля только носит?! Всю жизнь ты ей искалечил!.. Что с ней?!

— Настя сейчас в реанимации, но врачи говорят, что самое страшное позади.

— А ребёночек?.. — достав платок, Ольга Семёновна вытерла мокрые глаза.

— Ребёнка не спасли… — Женька ещё больше помрачнел и опустил глаза, — Я не знаю, что произошло, честное слово.

— Ой, боже-боже… — схватившись руками за щёки, она страдальчески прикрыла веки и закачала головой, — деточка ты моя!..

— Если бы я только знал, что случилось…

— Что-что… С кобелём связалась, вот что!.. — присев на диван, женщина окончательно разрыдалась, — Говорила я ей… брось… на черта тебе эти артисты, мы не одного поля ягоды… Нашла бы себе хорошего мужчину, и жила бы припеваючи. Так нет же!..

— Это вы про меня? — тяжело вздохнув, Журавлёв присел рядом.

— А про кого же?! — платок снова скользнул по заплаканному лицу, — Она же тебя любила… А я сразу поняла, что ты за фрукт! Каждый раз, как звонила, всё её отговаривала, а она — нет! Люблю, и всё! Вот, долюбилась. Осталась одна, с пузом… да теперь и пуза нет… Господи, бедненькая… доченька моя… как же она тут одна-то…

— Я старался помогать, чем мог, — Женька угрюмо рассматривал носки своих туфель.

— Боже-боже… — Настина мать, не переставая, тихо причитала, — Ведь говорила же… говорила…

— К ней сейчас не пускают. Если хотите, поедемте ко мне.

— Да нет уж… — с сарказмом усмехнулась Ольга Семёновна, — Я к дочери поеду. Вот только с врачом поговорю, и поеду.

— У вас же ключей нет…

— Всё у меня есть! — она достала из сумки ключи, — Вот они!.. Добрые люди помогли! И позвонили, и встретили, и ключи отдали!

— Понятно. Морозовы.

— Не знаю, парень с девушкой. Такие вежливые!.. она — Наташа, а он — Дмитрий. Это они вчера Настеньку спасли… Если бы не они…

— Давайте, я вас до дома довезу.

— Нет уж, — Ольга Семёновна обиженно качнула головой, — свою кралю новую вози, а я с тобой, с кобелём, даже если и приспичит, рядом не сяду!.. Иди, брякай на своей балалайке!

Попрощавшись с матерью Насти, Женька направился к выходу, но в конце длинного коридора неожиданно замедлил шаг. Вход в реанимационное отделение был прямо перед ним. Двери были плотно закрыты, и он, оглянувшись и убедившись, что за ним никто не наблюдает, осторожно потянул на себя ручку. Небольшое помещение, по обеим сторонам которого находились четыре палаты, было пусто, и он наугад шагнул к дверям одной из них.

— Вы — кто?! Сюда нельзя!.. — увидев его, девушка в медицинском костюме с бейджиком на груди испуганно пробежала через небольшую палату.

— Анастасия Харитонова здесь лежит? — пытаясь разглядеть из-за её плеча, кто лежит на кровати возле стены, шёпотом спросил Журавлёв.

— Вы — кто вообще?! — девушка возмущённо попыталась вытолкнуть его из помещения, — Сюда вход посторонним воспрещён!

— Я не посторонний, — не сдвинувшись с места, он перевёл взгляд с кровати на медсестру, — это же она… Настя.

— Выйдите немедленно! Я сейчас позову заведующего!

— Я сейчас выйду, — Женька с готовностью кивнул, — можно, я на неё только посмотрю?

— Вы — муж? — уже более мирным тоном спросила девушка.

— Нет… то есть, да… Бывший.

— Ну, хорошо… три секунды смотрите, и на выход.

То, что увидел Журавлёв, заставило его сердце сжаться в твёрдый комок. Настя была бледная, как мел, от чего фиолетовая гематома на лбу казалась ещё более ужасной. Небольшие гематомы и ссадины проглядывали и на её тонких руках, и даже на шее. Сама она спала, видимо, ещё под действием наркоза, плотно прикрыв синеватого оттенка веки.

— Всё, уходите, — медсестра легонько подтолкнула Женьку к выходу, — не дай Бог, врачи зайдут.

— Она не приходила в себя? — чуть придержав дверь, он обернулся к девушке, — Она же должна помнить, кто это сделал?

— Пока не приходила, — та покачала головой, — но, как только придёт, мы сразу сообщим следователю. Наше дело — спасти, а расследует пусть полиция.

Вернувшись домой, Журавлёв вкратце рассказал Милене о визите к врачу, при этом умолчав о разговоре с Ольгой Семёновной. Услышав о том, что Настя потеряла ребёнка, Милена не смогла сразу найти слова для Журавлёва… Она не знала, какие слова сейчас она должна произнести… Ей по-женски было искренне жаль Настю, и именно ей она бы смогла высказать своё сочувствие и оказать помощь, которая была бы в её силах. Но вот для Женьки таких слов она найти не смогла. В то же самое время, она с ужасом прислушивалась к себе, понимая, что в глубине души испытывает какое-то подобие облегчения от того, что ушла серьёзная проблема, мешающая их счастью. Она боялась признаться самой себе в том, что рада тому, что Журавлёв теперь принадлежит только ей, ей одной… Она прислушивалась к своим ощущениям и приходила от них в настоящий тихий ужас…

— Женя, — отчаянно борясь с собой, Милена положила ему на плечи ладони, — я понимаю, что в том, что произошло, есть и моя вина. Она даже больше, чем твоя, и не спорь. Я не знаю, что сказать. Правда, не знаю… Но я хочу, чтобы ты знал. Я всю свою жизнь буду помнить о том, какой ценой мне досталось моё счастье.

— Не надо, Ленка… — он накрыл рукой её ладошку, — Не надо тебе ничего помнить. Что случилось, то случилось… А вина — она только моя. И… ты была права. Я слишком близко принимаю всё, что происходит вокруг меня. А это — неправильно. Кстати, это касается и тебя. Поняла? — он впервые за последние сутки улыбнулся и, обернувшись к ней, легко притронулся пальцем к кончику её носа.

— Поняла, — она кивнула не совсем уверенно, — только, Жень… мы всё равно должны что-то сделать, как-то помочь Насте, когда она выйдет из больницы. Она осталась жива — и это самое главное.

— Да… — Журавлёв задумчиво опустил глаза, — Ещё бы узнать, кто это сделал.

Вечером, приехав в «Золотой Лев», где «патрули» в последние полгода стали практически штатной группой, Журавлёв был как никогда молчалив. Отыграв первое отделение, он сразу вышел в зал и присел у барной стойки.

— Привет! — знакомая девушка-бармен игриво улыбнулась из-под каштановой пышной чёлки.

— Привет, — хмуро кивнул Женька.

— Слушай, что там с Настей случилось? Девчонки сказали, она в больнице…

— Да, — выпив глоток водки, Журавлёв мрачно сидел за стойкой, положив на неё локти и уставившись в широкий стакан.

— Так что с ней?! Говорят, её чуть не убили?