Интриги двуликих - Олег Георгиевич Чудинов

оборвал ее Ян. — Сначала два срока на троне, потом сенаторство. Ты же и сейчас не согласишься покинуть свой пост. Ведь сейчас кризис, — добавил он в голос язвительности, — война, ты нужна здесь. И не время для отношений. А меня ты забыла довольно быстро. Твой фаворит во время второго королевского срока, помнишь? Или тот же Раш Кловис? Ничто не остается тайным, Падме. Твоя жизнь публична и освещается всеми, кому не лень. Даже при всем нежелании, что-то да узнаешь.

— Да? То есть, это я быстро забыла? А как ты тогда объяснишь свои походы по борделям? — зло спросила Падме.

— У стриптизерш и проституток очень миленькая одежда. Гораздо привлекательнее бесформенных, — насмешливо смерив взглядом девушку, язвительно сказал Ян, — балахонов политиков, которые столь же циничны и продажны, как девки в борделях.

Волна ярости поднялась в душе Падме, злые слезы подступили к глазам. Поднявшись на дрожащих ногах и еле держась прямо от выпитого, она угрожающе шагнула к насмешливо глядящему на нее мужчине.

— Как ты смеешь обвинять меня в продажности?! Циничности?! Я делаю все, чтоб в галактике не было таких героев, как ты! Чтоб не было войн и ее жертв! Чтоб не было разрушенных судеб, — обвиняюще тыча пальцем в Лаго, севшим голосом зло шептала она. — Ты ненавидишь войны? Я тоже их ненавижу, поэтому отказываюсь от всего, находясь здесь, — ноги девушки внезапно подкосились и она упала прямо на сидящего мужчину. — Ты ненавидишь коррумпированный Сенат? Я тоже, и поэтому я сейчас в нем. Кто-то должен его менять! Я пережила вторжение на Набу! Унижение от проигрыша в суде с Ганреем! Ты знаешь, сколько всего мне пришлось пережить? Но я до сих пор сенатор и борюсь с хаосом, в который погружается Республика. Я восторгаюсь твоим героизмом! Ты сражался годами, не щадя себя, по воле этого государства. Ты настоящий герой! Но… Я не хочу, чтоб в моей стране было место такому героизму. Пусть лучше будет мир… А не как тогда, в Административном районе…

От накативших воспоминаний снова стало жутко и холодно. Поддавшись слабости, Падме прижалась к мужчине, обнимая его и пряча лицо в его плече. Невольные слезы не повредят влагостойкой косметике, но лучше бы их Яну все же не видеть.

Внезапно Амидала поняла, что оказалась в кольце крепких мужских рук. От этого стало спокойнее, теплее. Так же, как и десять лет назад, когда она собиралась взойти на престол Набу и боялась грядущей ответственности. Тогда именно Ян помогал ей бороться со страхом будущего. Падме соврала мужу о платонических отношениях с Лаго, те годы — самый расцвет юности, буйство гормонов и желаний. Как им было устоять перед этим? И не зачем Скайуокеру об этом знать.

Ян был одним из немногих, для кого Падме была не сенатором, не сильной боевитой женщиной. Он знал ее еще тогда, когда она не прошла тренировки Куарш Панаки, знал ее слабой девушкой. Он был ее первым, и Амидала это хорошо помнила. И уже не давая отчета своим действиям, сейчас она снова, как и тогда, потянулась к нему ища губами его губы, чтоб ощутить сладкий поцелуй с ароматом набуанского лотосового вина. Такого же, как и десять лет назад.

— Стой, Падме, — с трудом отстраняя девушку от себя, борясь с собой, остановился Ян. — Нам не стоит этим заниматься.

— Ян, просто сделай это! — отводя его руки, настойчиво приказала девушка, снова впиваясь в его губы.

Это было слишком приятно. Поцелуй, аромат вина, легкость в теле и голове. Мысли о замужестве, об Энакине и прочем даже в голову не пришли в этот момент. Разум заволок сплошной розовый туман, и главенство в управлении телом взяло совершенно иное место.

Ян был нетороплив и внимателен, чем разительно отличался от страстного и порывистого Скайуокера. Его руки не спешили заползти под платье, медленно распаляя девушку поглаживаниями сквозь ткань. В какой-то момент, Падме была подхвачена на руки, радостно пискнув, девушка завороженно смотрела снизу вверх на мужчину и от предвкушения того, как он сейчас отнесет ее на ложе и сделает свои грязные дела, захватывало дух.

Лаго осторожно опустил девушку на широкую кровать и вновь припал к ее губам, одновременно сноровисто разбираясь с платьем. Под его руками все молнии и застежки расступались, словно сами собой. Амидала податливо выгибалась, помогая мужчине раздеть ее. Когда он оторвался от губ сенатора и начал медленно спускаться вниз, Падме плавилась под его горячими поцелуями и наслаждалась великолепной картиной, которая ей открылась в зеркальном потолке. Наблюдая за собой, полуобнаженной и развратно текущей под ласками любовника, чувствуя жар его губ на коже, ощущая его восторженный взгляд, слыша его частое дыхание, сенатор блаженно улыбалась.

Лифчик улетел прочь первым, открывая партнеру чувствительную, упругую маленькую грудь с бойко торчащими сосками. Не раздумывая, мужчина набросился на них, щекоча чувствительную кожу языком, сжимая ее зубами. Ее грудь идеально лежала в его руке, что почему-то дико возбуждало Падме, едва не заставляло дрожать. Закусив губу, набуанка прикрыла глаза, отдаваясь на волю чувствам.

Когда Ян начал вести языком дальше вниз, покрывал поцелуями ее живот, у Амидалы перехватило дыхание от трепетного ожидания. Она видела, как мужчина подобрался совсем близко к ее трусикам, как его пальцы подцепили резинку и потянули узкий клочок ткани вниз. Девушка тут же свела ноги вместе, облегчая задачу партнеру, но так же быстро развела их, когда трусики перестали мешаться, зацепившись за одну туфлю и болтаясь на левой лодыжке.

Мужчина начал медленно подниматься вверх по ее ногам, покрывая их поцелуями. Падме лишь завороженно наблюдала за ним, чувствуя, как жар поднимается вслед за губами Яна, подбирается к ее киске, грозя взрывом разойтись по всему телу. Когда Лаго остановился в паре сантиметров от заветного места и, дразня, начал водить языком вокруг половых губ, Амидала не выдержала и прижала его ногами к себе. Не растерявшийся мужчина среагировал быстро, проникая в девушку языком и вызывая у той бурю неземного восторга. Блаженно простонав и прикрыв глаза, сенатор отдалась чувству. Выгибаясь всем телом и ластясь киской о лицо мужчины, она блаженствовала в наполняющем ее тело жаре.

В какой-то миг, придя в себя, она решила, что негоже оставлять мужчин без своей доли ласк и, борясь сама с собой, разжала ноги