Книга Теней (Повелитель Теней) - Петр Верещагин

Все шло одно к одному. Повелитель Теней был лучшим отвлекающим маневром, какой только можно было вообразить. Каждое его деяние, направленное вроде бы на подрыв равновесия, на самом деле усиливало давление на древние силы – и новые отыгрывали себе еще часть Поля, увеличивая тактическое преимущество.

Только одно не было учтено в этом плане, составленном неведомо кем и неведомо когда. Тот факт, что обладатель древней силы может узнать обо всем ДО решающего момента. И ввести в Игру новую фигуру – самого себя.

А на этом этапе даже одна фигура может принести победу…

Древняя сила вступила в борьбу, словно никогда из нее не выходила – уверенно, активно и без колебаний. Безликие существа, подбиравшиеся к центрам Энергии, были остановлены у последней черты. В Хаосе, в Амбере и на лишенной имени вересковой равнине под огромным деревом.

Удар Уэйрдремма в темной пещере под Дворцом Амбера был нанесен одновременно с коротким выпадом Грейсвандира в изменяющемся пространстве Тир-на Ног-та. В этот же миг в подводном царстве Ребмы у Жерара проснулось чувство юмора: он оставил голову своего противника внутри камеры Лабиринта, а тело – снаружи. Бенедикт же аккуратно, словно на ежедневной тренировке, рассек нападавшего на три равные части.

Железному Гвардейцу пришлось потруднее, поскольку он не обладал ни силой амберитов, ни несколькими веками боевой практики. Зато у него оказалось преимущество – противник явно не ожидал столкнуться с охраной, так что Роджер проткнул его в трех местах до того, как тот сообразил, что на него напали.

Внутри же комнаты, где был скрыт Логрус, разыгралась действительно впечатляющая дуэль. Будь у нее хоть один свидетель, наверняка через несколько дней по всей Вселенной прокатилась бы слава о герое Роджере – отважном Защитнике Логруса. Но свидетелей не оказалось. Сам же Роджер предпочитал молчать, прекрасно понимая, что ему все равно никто не поверит. Не осмелятся.

И все же вскоре появилась странная легенда, наверняка основанная на этих событиях. Событиях, которые (согласно архиву Безымянных, не имеющем ни единого пробела за миллионы лет их истории) не происходили никогда, так как не могли произойти.

Новая линия в старом узоре —Новый участник забытой игры,Старый корабль по новому морюВ Вечность плывет сквозь Забвенья костры.С новым стремлением – к старым вершинам,С новою целью – по старой тропе,С новой мечтою и новой надеждойСнова участвовать в старой борьбе.

Старое твердо. Его уничтожитьМного труднее, чем вновь воссоздать.Новое спит – но его потревожитьЛегче, чем снова заставить лечь спать.Новый учитель – для старых ошибок,Новый художник – для старых картин.Новый девиз – «Смерть встречаем улыбкой»,Старый – «Останется только один!».

Старый мир умер, а новый родился…Это, увы, лишь пустые слова —Старый мир жив. То ли он возродился,То ли он вовсе и не умирал.В новой одежде и с новою тростью,В старый поход и за старым вождемМы, преисполнившись новою злостью,К старому кладбищу молча бредем…

Старая песня под новым мотивомВсех поднимает. И снова, как встарь,Тени минувшего за исполиномДержат свой путь в безымянную дальИ, порожденные старою жизнью,К новой порой перейти не хотят,В них – отпечаток забытой отчизны,Дней, что уже не вернутся назад.

С новыми силами, с новою властью,В новых мирах или в новой стране —Старое живо и чинит напастиТем, кто его хотел видеть в огне.Старое слово и старое делоВновь воскресает. И новых личинМного имеет оно. Нет уделаХуже, чем в Вечности путаться с ним.

Старые корни у новых растений,Старые ветви у новых дубов,Стар этот мир. Но из новых мученийЕсть лишь одно в паутине веков —Старое с новым смешать воедино,Старую кровь среди новых костей;Новым эмоциям, новым усильям —Дать старый разум, лишенный страстей.

В вечном безмолвии вечно вращаясь,Время спиралью порою свернув,Тысячи Сфер в океане проклятийПлавают, цели лишившись от мук.В Вечности старое с новым едино,В Вечности нет разногласий у них…Только вот стоит ли лезть в паутину,Тем повторяя судьбу дней былых?

Ново ли то, что действительно ново?Мертво ли все, что исчезло давно?Нет ли другой, не настолько суровойУчасти? Или же все решено?Старый мудрец ищет новых ответов,Новый мудрец ищет старый вопрос,Старые истины – пыль, новых нету —Есть только отзвуки старых угроз.

Старый разбойник под новым девизомСнова орудует саблей своей;Новый охотник за старым капризомВновь отправляет на гибель детей.Демоны прежних веков воскресаютИ с новой силой на битву идут;Старых героев порой призывают,Только они ли на зов наш придут?

Старые хитрости в новую жизньВходят, поверьте, без всяких проблем.Старая здравица новой отчизнеНас утешает. Да только зачем?Старое нам не изжить, безусловно,Но пусть уйдет то, что может уйти:Дело не в том, что правдиво, что ложно;Главное – мы, наша цель и пути.

Написанное от лица смертных и для смертных, это произведение не было их творением. Кого только не называли его автором… и всегда – ошибочно.

А Суд Равновесия все больше напоминал обычную перебранку, но в крупном масштабе. Те, кто понял суть проделанного чародеем трюка, потеряли дар речи от такой наглости; зато остальных очень интересовал вопрос, что намерен ответить Мефистофель на столь оригинальный выпад Адвоката.

Мефистофелю сейчас пришлось несладко. Он терпеть не мог стихов, а уж ответить в таком же стиле вообще был не в состоянии. Но отказаться от ответа значило признать свое поражение.

Поэтому Прокурор произнес что-то настолько туманное, что никто не понял смысла высказывания (включая его самого).

Нет ничего в безграничной Вселенной,Что не подвластно было бы Времени:Смертные, боги, легенды, сказаньяВ Вечности станут лишь пылью и тленом…И обрекают себя на изгнаньеТе, кто избавился все же от бремени.

Было немного их, Грань одолевших,Скрытых под черным покровом Забвения —Нет никого уж, кто знал их историю…Только легенды тех дней нашумевшихЧасто всплывают в моменты тяжелыеИ открывают все омуты Времени.

В мерных, холодных словах нет сочувствия,Нет духа веры в Благого Создателя —Нет ничего, даже отзвука личности.Но говорящий их не был бесчувственным,Эти легенды – печать справедливости,Что окупает всю боль ожидания.

Сила, могущество, власть – преходящи,Но нету дела до этого смертным,Ибо их жизнь еще быстротечнее,И не узнать им всю боль, всю опасностьСумрачных Стран, Преисподней и Вечности —Мест, где и вечное выглядит тленным.

Восстановив таким образом свой престиж, Мефистофель уселся на место и стал ожидать приговора. Никто не сомневался в том, каким будет вердикт. Глубоко вздохнув, Инеррен внезапно осознал, что и это ему абсолютно безразлично…