Записки несостоявшегося гения - Виталий Авраамович Бронштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
в Израиль на лечение, и эти отличия я увидел в новом свете.
Например, в тамошних больницах не знают, что такое бахилы, без которых у нас не
пускают, хотя чистота поддерживается идеальная. Несколько раз в день моют полы
специальными машинами. Аптеки находятся в аптеках, а не в больницах. То есть, главврачи не наживаются на аптечной отрасли.
Заводить речь с лечащим врачом о сумме, которой вы готовы поощрить его
профессиональные услуги, не рекомендуется. Самые легкие последствия такой
откровенности — перевод к другому врачу.
Боксы в палатах за несколько минут переоборудуются в реанимацию, так что, если
больному поплохело, его далеко везти не надо.
Определенного времени посещения больных близкими нет. Можно приходить в
любое время, даже поздним вечером или ранним утром. А если пожелают, могут с вами
ночевать. В боксах есть для этого специальное место. Вот только во время врачебных
обходов их попросят выйти, но мою жену это не обижало. Не говоря уже, что персонал
спрашивал, не голодна ли, и предлагал откушать больничного.
О больничном питании говорить не буду. Тебя сегодня спрашивают, что
приготовить на завтрашний обед. Мясные и рыбные блюда, салаты. Может, и не ресторан, но уже не столовая.
Домашних врачей здесь не вызывают на дом, когда стал чихать или запершило в
горле. А домашними они называются, потому что с их зарплатой у многих прекрасные
дома.
Скорая помощь здесь действительно скорая. Если вызвали по пустяку — к вам тоже
приедут, но с парой сотен долларов придется расстаться. Впрочем, если повод серьезный, не платишь ни копейки — страховая медицина.
Понятие "контрафакт" в плане лекарств здесь неизвестно. Слишком большой
тюремный срок, дураков нет…
Пару слов про армию. Быть Зоей Космодемьянской или Олегом Кошевым здесь, практически, невозможно. И киборгом тоже. Так как, в случае опасности, солдат
немедленно эвакуируют. Кровью землю не поливают: земли мало, но и кровь дорога.
Солдаты пачками не сдаются, хоть и проинструктированы: если попал в плен, отвечай на
все вопросы. Твоя задача остаться жить. А наша — вызволить тебя из плена и всё, что тебе
известно, изменить, чтобы противник не получил преимущества.
Дорожное движение прекрасно организовано. На остановках электронное табло: сколько минут до твоего рейса. Маршруток не видно, они не засоряют дороги.
Общественный транспорт — большие автобусы с кондиционерами, оплата специальной
карточкой.
Многое по уму, но попадаются грязные уголки, как в нашем Херсоне. Это
особенно обидно, так как в красивой стране такие "оазисы" невольно бросаются в глаза.
Коронавирус свирепствует, более 5000 зараженных в сутки. Это в стране, где в пять раз
меньше населения, чем в Украине. Разгадка секрета — здесь в сутки проводится более
50000 тестирований. В эти дни второй раз за последние месяцы объявляется тотальный
карантин.
Все неработающие по причине Ковид-19 уже полгода получают примерно 80 % своей
бывшей зарплаты. Некоторым это даже нравится.
И наконец отличие, которое меня радует больше всего: евреи, возможно, единственная
нация, которая имеет даже то, чего она не имеет. Золотые слова Голды Меир на
Ассамблее ООН:
288
— Мы мирная нация, которая живет во враждебном окружении стран, мечтающих нас
уничтожить. Так вот, ответственно заявляю: конечно, атомного оружия у нас нет, но если
кто-то решится на нас напасть — термоядерный удар будет обеспечен!
==============
ПЯТЬ ПОХОРОНОК
На братских могилах не ставят крестов,
лежит в них, как видно, немало жидов
Братья Сокорянские
Евреи бывают разные. Одни видят среди нас исключительно плутов, богачей и
олигархов, но прикоснувшиеся к нашей нации знают, что гордится она другими своими
сыновьями — умными, добрыми, честными. Евреями по Торе, а не по изворотливости. Это
про них мой рассказ…
Работая над этой публикацией, я опросил нескольких сверстников-евреев и
убедился, что рана, полученная при изучении творчества Гоголя в 60-х годах, не зажила
до сих пор: никто из нас так и не смог забыть острое чувство жалкой беспомощности и
стыда, когда в классе зачитывалась веселая сценка еврейского погрома из "Тараса
Бульбы", а наши русские одноклассники, как нам тогда казалось, во всю смаковали
обильно встречавшееся в тексте слово "жид" и все эти "болтающиеся в воздухе еврейские
ноги в задравшихся панталонах". И, кажется, никому в голову не приходило, что речь
идет не о травле беззащитных насекомых, тех же тараканов на кухне, а о жуткой гибели
ни в чем не повинных людей…
Так было во времена моего детства, именно на таких примерах я постигал свою
национальную принадлежность и вот почему — сегодня я стыжусь этого! — на протяжение
многих лет я как-то пытался избегать при знакомстве называть свои отчество и фамилию.
289
Прошли годы, в нашей жизни и в жизни детей наших многое изменилось: канул в небытие
государственный антисемитизм, исчезла печально известная процентная норма для
поступающих в высшие учебные заведения и даже куда-то пропала пресловутая, "пятая
графа" из наших анкет и паспортов.
Графа исчезла, а люди остались: и те, кто привык носить ее как клеймо, и те, кто скучает
по полюбившейся роли верховного судии и вершителя еврейских судеб. Вот и
вспомнилась мне история, передававшаяся когда-то в еврейской среде шепотом, из уст в
уста и, в конце концов, ставшая легендой. Об известном ректоре медицинского института, изрекшем крылатую фразу:
— В моем институте будет учиться столько евреев, сколько их трудится в шахтах
Донбасса!
И о том, как зачислили в этот институт еврейского паренька, не набравшего на экзаменах
нужного количества баллов, но пробившегося на прием к ректору и предъявившего
трудовую книжку шахтера. Рассказывавшие эту историю почему-то дружно умилялись: и
находчивости незадачливого абитуриента, и порядочности ректора, выполнившего данное
когда-то для красного словца обещание. Но сегодня это умиление, похоже, рассеялось, и
осталась одна только жалость. Нет, не к тем даже еврейским мальчикам-умницам, папиным и маминым вундеркиндам, обладавшим блестящими разносторонними
познаниями, но не поступившим из-за пятой графы в институт, а к нам с вами, уважаемый
читатель, рискующим попасть в руки того доктора-шахтера, пускай и еврея…
Действительно, сегодня в жизни нашей переменилось многое: уже давно из школьного
варианта текста "Тараса Бульбы" убраны наиболее одиозные места, оскорбляющие честь и
достоинство моего народа, но сказать, что успешно разрешены и все другие проблемы, связанные с национальной самоиндификацией, по-прежнему нельзя. Просто на смену
одним — пришли другие, но оттого не менее злободневные, болезненно воспринимаемые и
учениками, и учителями еврейской школы.
Возьмем преподавание еврейской литературы. Представить сегодня этот предмет без
творчества выдающегося еврейского поэта Хаима Нахмана
