Дом на краю ночи - Уильям Хоуп Ходжсон

— Держи его! — рявкнул Стаббинс. — Он же свалится с чертова рея!

Я сделал еще полшага вперед и, обхватив Джекобса левой рукой, крепко взялся за леер с другой стороны. Потом поднял голову, и мне показалось, что я вижу какую-то расплывчатую, темную тень, которая быстро поднималась по топенанту.

— Подержи его, пока я подтяну сезень! — крикнул второй помощник.

В следующую секунду раздался треск, и фонарь погас.

— Проклятье! Чертов парус! — выругался второй помощник.

Не без труда я развернулся, чтобы взглянуть на него. В темноте я едва различал фигуру второго помощника, сидевшего на рее верхом. Очевидно, он пытался спуститься на перты, но оступился и выпустил фонарь. Потом я бросил взгляд на такелаж подветренной стороны. При этом мне снова показалось, что среди паутины тросов и канатов я вижу какую-то движущуюся тень, но я не был уверен, что глаза меня не обманывают, а в следующую секунду она уже скрылась.

— Вы как, сэр? — спросил я.

— Все в порядке, — откликнулся второй помощник. — Вот только фонарь уронил. Парус надулся и выбил его у меня прямо из рук!

— Ничего страшного, сэр, — сказал я. — Обойдемся без фонаря. Джекобс, похоже, успокоился.

— Все равно будьте поосторожнее, когда пойдете назад, — предупредил второй помощник.

— Идем, Джекобс, — сказал я. — Идем. Пора спускаться.

— Да, идем, — добавил Стаббинс. — Теперь все в порядке. Спускайся, мы тебе поможем.

И мы осторожно повели парня вдоль рея.

Джекобс пошел с нами довольно охотно, однако ни одного осмысленного слова он так и не произнес. Как будто перед нами не взрослый мужчина, а напуганный ребенок. Пару раз он вздрогнул, но молчал.

В конце концов мы переправили парня на ванты подветренного борта и начали спускаться. Один из нас поддерживал Джекобса, другой страховал снизу. Таким манером мы не могли двигаться быстро, поэтому, когда достигли палубы, второй помощник, задержавшийся наверху, чтобы закрепить сезень, почти нагнал нас.

— Отведите Джекобса в кубрик и уложите на койку, — распорядился он, а сам отправился на корму, где у среза юта, у дверей пустующей пассажирской каюты, собралась толпа наших товарищей, кто-то все еще держал в руках фонарь.

В кубрике было темно и пусто.

— Они все на корме с Джоком и… Свенсоном. — Прежде чем произнести второе имя, Стаббинс сделал чуть заметную паузу.

— Да, — откликнулся я. — Вот, значит, что произошло… Хорошо хоть теперь кое-что прояснилось.

— Я с самого начала подозревал что-то подобное, — заметил Стаббинс.

Я не ответил. Перешагнув через комингс, зажег спичку и поднял повыше, чтобы Стаббинсу, который поддерживал Джекобса под локоть, было видно, куда идти. Вместе мы уложили парня на койку и накрыли одеялом, поскольку его вдруг начало трясти как в ознобе. Он так и не сказал ни слова, и мы, оставив его лежать, поспешили на корму. По пути Стаббинс заметил, что Джекобс, должно быть, помешался из-за всего, что с ним случилось.

— Уверен, что бедняга спятил, — сказал он. — Парень не понимает ни слова из того, что ему говорят.

— Может быть, к утру он немного оправится, — ответил я.

Когда мы уже приближались к юту, Стаббинс снова заговорил.

— Они положили их в пустую пассажирскую каюту.

— Да, — кивнул я. — Вот бедняги!..

Тут мы подошли к толпе, и матросы расступились, давая нам подойти ближе к двери. Кто-то негромко спросил, как там Джекобс, и я ответил, что все в порядке: мне не хотелось пускаться в подробности.

Потом я заглянул в каюту. Лампа под потолком горела, и мне было все хорошо видно. В каюте было две койки; сейчас на каждой из них лежало тело. Капитан тоже был здесь — стоял, прислонившись к переборке. Лицо у него было встревоженное, но он молчал, погрузившись в задумчивость. Второй помощник возился с флагами, которыми он накрыл обоих матросов. Старший помощник что-то ему говорил, но так тихо, что я не расслышал и половины. Старпом выглядел подавленным, но меня это несколько удивило.

— Сломана шея, — донесся до меня обрывок его фразы. — А голландец…

— Я видел, — коротко ответил второй помощник.

— Двое сразу… Всего, значит, трое…

Тьюлипсон не ответил.

— Разумеется… несчастный случай… — продолжал бубнить старпом.

— Вот как? — переспросил второй помощник каким-то странным тоном.

При этих словах старпом удивленно покосился на него, но второй как раз накрывал краем флага лицо бедняги Джока и ничего не заметил.

— Это… это… — начал старпом и запнулся. После непродолжительного колебания он добавил еще несколько слов, которые я не разобрал, но в его голосе мне послышался страх.

Второй помощник словно не слышал. Наклонившись, он заботливо расправил флаг на теле, лежавшем на нижней койке. В этом поступке было столько неподдельного участия, что я невольно проникся к второму теплыми чувствами.

«Вот достойный человек!» — подумал я, а вслух сказал:

— Разрешите доложить, сэр: мы уложили Джекобса в кубрике.

Старпом подпрыгнул от неожиданности и уставился на меня так, словно увидел духа. Второй помощник тоже провернулся ко мне и хотел что-то спросить, но капитан его опередил.

— Что с ним? — спросил он, делая шаг вперед.

— Мне показалось, парень вроде как не в себе, — ответил я. — Но, быть может, когда он поспит, ему станет лучше.

— Что ж, будем надеяться, — промолвил капитан и, выйдя на палубу, стал медленно подниматься на ют по правому трапу.

Второй помощник шагнул к лампе и остановился там, а старпом, бросив на него беспокойный взгляд, поспешил за капитаном. Я проводил его взглядом, и тут меня осенило. Старпом, похоже, начал кое-что понимать. В самом деле, два несчастных случая один за другим… Он просто не мог не догадаться, что между ними существует некая связь. Только что слышанные мною обрывки его разговора со вторым помощником как будто подтверждали это. Не следовало сбрасывать со счетов