Мистер Икс - Питер Страуб

– И с тех пор Джо Стэджерс как в воду канул. И никто, кстати, по нему не плачет. В Хэтчтауне. И в Маунтри, я так думаю, – тоже.

– Джентльмена отозвали, – сказал я.

– Ага, видать, отзыв-то был мощный.

Интересно, кто он, этот Нолли, что он хочет узнать?

– Для него, во всяком случае, – слишком мощный.

– Выстрел был, а ни в кого не попали, – продолжил Нолли. – Не ваших рук дело, нет?

– Нолли, – прошептал я, – ты хочешь мне что-то сказать?

Он поднял одно плечо и подтянул пояс штанов. Шаркнул ногой и дернул головой вперед и назад. Превзойдя в имитации Френчи Ля Шапеля объект подражания, он подтянул рукава и скосил глаза так, будто хотел заглянуть за изгиб улочки. Прежде Френчи был одним из этой шайки мальчишек, догадался я, он проводил ночи в старом складе, изредка выполнял поручения Ч. С., хэтчтаунского вампира, и так и останется на побегушках у него до конца своей жалкой жизни.

Нолли по-прежнему косился на поворот:

– Знаешь, где Щетинная?

Я покачал головой.

– Щетинная – узкая, а еще она темная. Щетинная петляет вперед, назад… По Щетинной можно дойти туда, куда надо, зная, что никто не заметит твоего ухода. Горожане не заглядывают сюда, потому что она такая вот, какая есть. – Нолли опять приподнялся и зашептал мне прямо в ухо: – Он часто ходит по ней. Так что если хочешь найти его, чего я никогда бы не делал, то искать его, скорее всего, надо там.

– Где это?

– Везде, – прошептал Нолли. – Да хотя бы здесь. – Грязной ладошкой указав на едва видимый проход между двумя домами, он юркнул за дверь склада.

109

Я шагнул в проход, указанный мне Нолли. Темная, узкая артерия тянулась футов на двадцать, прежде чем вильнуть влево. Я чувствовал себя так, словно Нолли Уидл рассказал мне самую страшную тайну, подсказал ключ от самого сердца Хэтчтауна. Щетинная привела меня к Малиновой, затем – крохотной пустынной Бочковой, а оттуда вывела к извилистому проулку, бегущему, как я полагал, по направлению к Телячьему Двору. Доносящиеся с других улочек звуки многократно отражались от нависавших стен. В нос вдруг ударила вонь – так же пахло в доме Джой – и следом исчезла, будто всосанная кирпичными стенами. Где-то рядом мужской голос вдруг негромко запел «Чаттану-га-Чу-Чу», и я подумал было, что это Пайни Вудз, нетвердой походкой бредущий по Кожевенной. Когда я наконец вышел к Телячьему Двору, я увидел брешь Конской за высохшим фонтаном и понял, откуда Эдвард Райнхарт наблюдал нашу с Робертом первую встречу.

Часть 6

КАК Я ПРОВЕЛ СВОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

110

На следующее утро я поздравил себя с тридцатью пятью прожитыми годами и пожелал дожить до тридцати шести. Когда дело доходит до подарков, очень хочется пожить еще. Собираясь на похороны Тоби, я надел чистую белую рубашку, серые брюки, репсовый галстук и свой неизменный блейзер, затем подошел к телефону и набрал номер военного училища в Оулсберге, Пенсильвания. Интересно, кто это – мистер Флетчер, думал я, и каким образом к Райнхарту попала эта книга? Если он не погиб во Второй мировой, значит, сейчас еще жив и, должно быть, помнит, как дарил книгу дружку-курсанту.

Я сказал капитану Лайтхаузу из офиса Аламни, что готовлю биографический материал для отдела искусств в «Эхе Эджертона» о самой богатой коллекции книг на тему Г. Ф. Лавкрафта. На боковой страничной врезке будет статья, отслеживающая историю краеугольного камня великой коллекции, первого издания «Ужаса в Данвиче», и я хотел бы побеседовать с первым обладателем славной книги, У. Уилсоном Флетчером, оставившим на ее обложке надпись: свое имя, название училища и год – сорок первый.

– Сэр, а в этой подписи Флетчер не упомянул своего звания?

– Нет, только имя.

– Значит, он был курсантом. Погодите секундочку, я проверю список выпускников Аламни… У. Уилсон Флетчер не значится в наших списках, что означает одно из двух: он либо скончался, либо отчислен за неуспеваемость – сами понимаете, каждый раз, когда случается подобное, мы очень переживаем. Сорок первый, вы сказали?

– Да. – Я едва удержался и не ляпнул: «Так точно!»

– Тогда надо проверить в списках учащихся за тысяча девятьсот сорок первый год, а также сороковой и сорок второй.

Я спросил у Лайтхауза, не заканчивал ли он сам это училище.

– Так точно, – ответил он. – Выпуск тысяча девятьсот семидесятого года. Оттрубил двадцать лет и вернулся на помощь своей альма-матер. Мне нравится здесь, очень. Так, давайте посмотрим. Сорок первый… Нет, здесь нет… Может, он тогда учился на артиллерийском курсе, значит, надо смотреть в списке сорок второго… Оп-па! Вот он, Уилбур Уилсон Флетчер, тысяча девятьсот сорок второй год. Неудивительно, он ведь на букву «У». Я так понял, вы в своей статье упомянете наше училище?

– Разумеется, – заверил я.

– Если вы можете еще чуть подождать, я хотел бы проверить кое-какие источники. Из списка выпускников академии, погибших на войне, мы можем узнать, был ли Флетчер убит во время службы в армии. Если там нет, я обращусь к майору Одри Арндт, исполнительному секретарю академии. Майор здесь работает с тридцать восьмого, она помнит все и вся. Без нее тут жизнь замерла бы. Так как, подождете?

– Конечно, спасибо. Удивительно, время отпусков, а вы в кампусе.

– Я работаю круглый год, а майор не верит в пользу отпусков. Подождите немного, сэр.

Подождать пришлось десять минут – как мне показалось, за это время можно было обклеить обоями мою комнату. У меня создалось впечатление, что Уилбур не поднимал флаг над Иводзимой[64] и не был награжден правительственными наградами. Я взял телефон к столу и только сейчас заметил, что кто-то вырезал на его поверхности с аккуратной, почти забавной четкостью: «П. Д. 10/17/58». П. Д. славно поработал. Почти каллиграфически вырезанные буквы и цифры образовывали изящную дугу вдоль края стола, такую крохотную, что заметной она становилась, лишь когда смотришь прямо на нее. «П. Д.», думал я, наверное, было невыносимо, мучительно скучно. А еще я подумал, что он был музыкантом и создал сие творение, дожидаясь начала концерта.

В трубке щелкнуло, и оживший капитан Лайтхауз доложил: «Майор Арндт на линии»; еще один щелчок.

Властный женский голос отрапортовал:

– У аппарата майор Арндт, мистер Данстэн. Будьте добры, объясните причины вашего интереса к курсанту Флетчеру.

Я повторил свою легенду, добавив:

– Я надеялся побеседовать с мистером Флетчером и думал, что узнаю в академии номер его телефона.

– Мистер Данстэн, администрация нашего училища всегда с радостью сотрудничает с прессой, однако такое сотрудничество подразумевает взаимность. Я хотела бы иметь гарантии, что с тем, что я собираюсь вам рассказать, вы будете обращаться обдуманно, взвешенно и со вкусом. Кроме того, вы дадите мне обещание выслать факсом черновик вашей статьи – до ее публикации.