А был ли мальчик (част 1-6) - Convallaria Majalis

Уже через три дня после нашего с папой разговора Тонкс прислала мне письмо с описанием психотехник и примечанием, что она показала Северусу, как именно их нужно применять. Самым ценным было то, что возле каждого описания стояла дата, когда данная техникавпервые была применена для тренировки рядовых авроров -- это здорово упрощало задачу. Дело в том, что я предположила: Фрэнк и Алиса попросту продолжают использовать одну из этих техник, отгораживаясь от мира. Возможно, слишком длительное воздействие заклятья спровоцировало своеобразную потерю времени, и потому-то они не смогли самостоятельно прекратить абстрагироваться от окружающих. Вероятно, Алиса, как менее пострадавшая, пыталась это сделать -- но сумела лишь частично, ровно настолько, чтобы узнать сына и мать. Вряд ли при этом она сознавала, сколько им лет или сколько лет ей самой.

Итак, судя по датам, только две психотехники применялись аврорами в то время. Я не верила, что Лонгботтомы оказались совсем беззащитны -- в конце-концов, оба они были членами Ордена Феникса, и отдавали себе отчет, на что идут.

Первая техника предлагала сконцентрироваться на какой-либо посторонней задаче: мысленно считать, вспоминать стихотворения, петь песенки. Это отвлекало мозг от боли, помогало переключиться, но было сложно выполимым заданием: не многие способны декламировать Шекспира, воя от боли. Вторая техника была проще в исполнении, но опасней: предлагалось раствориться в испытываемых болевых ощущениях, перестать осознавать себя как личность. Сложность заключалась в том, чтобы потом собрать себя воедино, воссоединить из обломков и осколков.

Я уже сейчас могла сказать, что Алиса использовала первую, а Фрэнк -- вторую технику. И мои опасения подтверждались: я не смогу помочь мистеру Лонгботтому. Что-то в нем еще осталось от прежней личности, но это были куски, разрозненные куски. Их можно собрать в кучу, но некоторые из них потеряны безвозвратно, и прежним Фрэнк никогда не будет. И непонятно, что именнопострадало из того, что составляло когда-то Фрэнка Лонгботтома: его личность или его память. Во втором случае можно было надеяться на выздоровление и восстановление дееспособности, в первом -- разве что на выход из полуживотного состояния, в котором он находился сейчас.

Связавшись с Августой Лонгботтом, я изложила ей свои размышления и попросила затребовать историю болезни сына и невестки. Старая леди немедленно удовлетворила мою просьбу и пообещала держать все в тайне от Невилла -- обе мы понимали, что неудача обернется для него огромным потрясением. Какое счастье, что у меня такой покладистый любимый! Ему можно сказать, что ты занята делом, о котором пока не можешь расказать, и он поверит. И даже не станет настаивать на том, чтобы узнать подробнее, и не будет подозревать невесть в чем, просто кивнет и скажет: "Хорошо, Гарри." Впрочем, я бы тоже не стала пытаться силой раскрыть секрет Невилла, буде таковой у него появился бы. Наверное, все дело в доверии -- а его у нас всегда было с избытком.

В истории болезни был длиннющий перечень зелий и снадобий, которыми пользовали Лонгботтомов, и упоминание о трех неудачных попытках привести их в сознание с помощью легиллеменции. Штука в том, что никто из действительно высококлассных легиллементов не занимался подобной проблемой -- хотя бы потому, что все они находились на службе Волдеморта. Магия разума считалась темным искусством, ведь мастер своего дела мог безо всякого Империо держать под контролем других колдунов -- и зачастую нескольких сразу. Н-да, вот уж действительно, проще обьявить магию разума запретным искусством, нежели ввести в школах обязательный курс изучения защитных техник. А ведь простейшая из них -- "я тучка, тучка, тучка" -- доступна даже первоклашке! Нет, я решительно отказываюсь понимать этих людей!

Ознакомившись с историей болезни Лонгботтомов, папа презрительно фыркнул и сказал, что до сих пор был уверен в высоком профессионализме колдомедиков Св. Мунго, но теперь его уверенность пошатнулась. В самом деле, неужели нельзя было пригласить для консультации иностранных специалистов? В том же Дурмстранге никогда не занимались глупостями вроде разделения магии на запретную и разрешенную, и половина выпускников могла потягаться со специалистами Св. Мунго -- даже те, кто и не помышлял о том, чтобы связать свою жизнь с колдомедициной.

Вся штука была в том, что ему раньше никогда не приходилось иметь дело с психически неполноценными людьми, и Северус не мог заранее спрогнозировать, как откликнется их разум на вторжение извне. Последствия могли быть самыми неожиданными, особенно для неумелого врачевателя.

О, если бы мне додуматься до этого раньше! Мы могли бы найти специалиста за рубежом -- но сейчас Фадж ужесточил пропускной контроль, и ни за что не допустит въезда в страну колдуна, о котором известно точно, что он мастер ментальной магии. Углядит в этом происки врагов, прямой подкоп под его кресло...

Придется обходиться своими силами, но это опять-таки на каникулах -- одним днем тут явно не обойдешься.

Северус отговаривал меня, уверенный в том, что ничего не удастся -- в лучшем случае, а в худшем я сама поселюсь в соседней с Лонгботтомами палате. Я и сама здорово боялась окунаться в неполноценный разум, но рассудила, что уж я-то ни за что не спутаю реальность с вымыслом, и найду силы, чтобы не заблудиться в перевернутом мире Алисы и Фрэнка. А если не найду, то позаимствую у волчицы -- уж она-то крепко стоит на земле всеми четырьмя лапами. Звери не знают, что такое фантазии, для них реально только то, что можно увидеть или унюхать, они никогда не перепутают здесь/там и сейчас/вчера/завтра.

Глава 12

Несмотря на надзор госпожи инспекторши и все ее попытки превратить нашу жизнь в ад, все шло своим чередом. Пожалуй, я бы могла назвать этот год самым спокойным за все время моей учебы в Хогвартсе: ни тебе василисков, ни драконов, ни шекспировских страстей. Волдеморт тихонько вожделел пророчество, Амбридж -- директорское кресло, Фадж -- второй срок, а я -- каникулы. Не для отдыха, нет, просто во время учебного года я была связана по рукам и ногам, а действовать следовало как можно быстрее, пока краткий период затишья не сменился бурей.

В начале июня, когда все усиленно готовились к СОВ и ТРИТОНам, дело наконец-то стронулось с мертвой точки. Я уж было решила, что получится спокойно завершить учебный год, но жестоко ошибалась.

Итак, за ужином в Большой зал влетела незнакомая мне рыжая сова и сбросила прямо мне в руки письмо. Рывок -- и я в странном зале со множеством стеллажей, уставленными прозрачными шарами вроде хрустальных, но мутными и белесыми внутри. Первой мыслью было "Какого черта? На территории Хогвартса портключи не действуют!", а второй "Зал пророчеств!"