Столетняя война. Том I. Испытание битвой - Джонатан Сампшен

достаточно, чтобы обеспечить возврат долга даже от обанкротившегося короля. Это позволило Эдуарду III выторговать у герцога Брабанта разрешение вернуться в Англию, где в одиночку он смог бы собрать достаточно денег для выплаты долгов. Но даже тогда разрешение было дано неохотно и на условиях, что вместо него придется оставить заложников[600]. C администрацией Гента, в чьей власти находился Эдуард III, такой договоренности заключено не было. Но рано утром 28 ноября 1340 года Эдуард III написал гентцам письмо с извинениями, а затем сделал вид, что отправился верхом на прогулку в предместья города. Он взял с собой восемь спутников, включая графа Нортгемптона, Уолтера Мэнни и своего личного секретаря Уильяма Килсби. Когда они выбрались из Гента, то поскакали в Слейс и там сели на небольшое судно, чтобы отправиться на один из Зеландских островов, где был найден корабль, который доставил их в Англию.

Королевский отряд прибыл по Темзе 30 ноября 1340 года и достиг водных ворот лондонского Тауэра в полночь. О его прибытии никто не был предупрежден. Констебля Тауэра не было в городе. В крепости царила кромешная тьма. Королю пришлось пробираться через неохраняемые ворота. Его прибытие было подобно удару грома. Заместитель констебля приветствовал короля, стоя на коленях. Для его размещения сразу же были освещены комнаты. Мэр Лондона, главные финансисты войны, советники и высшие чиновники правительства были подняты со своих постелей. Канцлер (брат Джона Стратфорда, Роберт) и казначей прибыли на рассвете. Они были немедленно уволены с занимаемых должностей. Остальные были задержаны по мере их прибытия и помещены в отдельные комнаты для допроса. Во Франции сенсация, вызванная этими событиями, была первым достоверным сведением о том, что Эдуард III действительно покинул континент. 14 декабря 1340 года в Париж прибыл гонец из Амьена с вестью, полученной от путешественника, что Эдуард III находится в Лондоне и заключил в тюрьму большинство своих министров. Это было правдой. Почти все главные министры и чиновники (кроме епископов), финансисты Уильям и Ричард Поулы и Джон Полтни, главный судья и четыре других судьи были заключены в тюрьму. Двое из судей были схвачены, когда они председательствовали на Кембриджских слушаниях. Старший офицер палаты по внутренним делам сбежал из тюрьмы и был объявлен преступником. Архиепископ Джон Стратфорд укрылся в своем соборе, как обычный преступник ищущий убежища[601].

* * *

2 декабря 1340 года в Генте умерли, вероятно, от дизентерии, подхваченной при Турне, два человека, которые были наиболее тесно связаны с планами Эдуарда III в Нидерландах: сэр Джеффри Скроуп и Генри Бергерш, епископ Линкольна[602]. Их планы полностью провалились. Более того, они провалились не из-за военного поражения, а из-за недостатков замысла и вполне предсказуемых недостатков исполнения. Распад коалиции после ноября 1340 года последовал как само собой разумеющееся. От союза с императором Эдуард III не получил ничего, кроме юридической санкции на свои действия, скромного количества войск в 1339 году и украшенной церемониальной колесницы в 1340 году, которая была захвачена французами. Император, который так и не получил всех своих субсидий и нашел в союзе еще одно препятствие для своего примирения с Авиньоном, начал постепенно выходить из него в начале 1341 года. В марте он уладил свою ссору с королем Франции. В июне 1341 года он объявил об отмене полномочий Эдуарда III как императорского викария. За этим последовало дезертирство большинства немецких князей Рейнланда[603]. В Нидерландах союз с англичанами продолжал теплиться, он все еще юридически признавался, но практических не использовался для военных целей, пока немецкие князья полностью не отпали от него между 1343 и 1347 годами. Осталась только Фландрия. Но хотя Фландрия была ценной занозой на французской границе, ни одна значительная английская армия не воевала там до 1380-х годов.

Трехлетняя увлеченность Эдуарда III Нидерландами привела к катастрофическим территориальным потерям на всех остальных театрах военных действий. Из своих владений во Франции он потерял графство Понтье и большую часть остатков герцогства Аквитания (Гасконь), которыми он владел в 1337 году. Все герцогство к северу от Жиронды отпало, оставив северный путь через Сентонж открытым для врага, а Бордо — пограничным городом. Последний стратегический плацдарм в Ажене пал. Почти все к югу от Адура было либо потеряно, либо находилось в цепких руках графа Фуа. На Нормандских островах был потерян остров Гернси, и хотя большая его часть была вновь завоевана англичанами в 1340 году, осаду замка Корнет пришлось прекратить после известия о перемирии. Однако самые серьезные потери Эдуард III понес в Шотландии, где его успехи 1333–36 годов были в значительной степени сведены на нет. В начале французской войны англичане контролировали всю низменную Шотландию к югу от Форта и Файф к северу от него. К концу 1340 года они удерживали пограничные крепости Бервик, Роксбург, Джедбург и Лохмабен, а за границей — только Стерлинг и Эдинбург. Ни одной из них не суждено было долго оставаться в руках англичан. В апреле 1341 года сторонники Уильяма Дугласа застали Эдинбург врасплох и захватили его. В начале июня 1341 года Давид II высадился со своим двором и несколькими французскими советниками в Инверберви, положив конец своему семилетнему изгнанию в Нормандии[604].

Возможности восстановления положения были ограничены банкротством английского короля. Он исчерпал свой кредит и финансовые возможности своих подданных. Двухлетняя экспедиция Эдуарда III в Нидерланды была, безусловно, самым дорогостоящим военным предприятием, предпринятым средневековым английским королем. До конца мая 1340 года (время окончания сохранившихся счетов) она обошлась в 386.546 фунтов стерлингов, а в целом, вероятно, приблизилась к 500.000 фунтов стерлингов[605]. Это, конечно, была лишь часть расходов на управление государством, о чем так часто напоминали Эдуарду III его чиновники в Англии. За три года король занял около 400.000 фунтов стерлингов и обложил подданных налогами в таких масштабах, что некоторые районы страны оказались на грани восстания. Финансовая история последующих лет была историей беспорядочных выплат тем из кредиторов, которые были обеспечены или слишком влиятельны, чтобы опасаться их обиды. Графы Дерби и Уорик оставались в заложниках в Мехелене до мая 1341 года. Большая корона Англии была выкуплена только в 1345 году. Некоторые из континентальных кредиторов Эдуарда III, такие как банк Бартоломеи в Лукке, все еще выплачивали долги в 1360-х годах. Долг Уильяму Поулу так и не был полностью погашен. Что касается Барди и Перуцци, которые одолжили Эдуарду III больше, чем кто-либо другой, то после некоторых колебаний долги им были аннулированы. Банк Перуцци потерпел крах в 1343 году, Барди — в 1346 году, что, по мнению Джованни Виллани, стало результатом их "великой жадности и глупости". Это был конец первой великой эпохи флорентийского банковского дела и тесной связи между английской короной и итальянскими финансистами,