Антология мировой фантастики. Том 10. Маги и драконы - Роберт Говард

Союзники и друзья бежали. Говорили, что группа Шеней напала на своих союзников троллей в Гардарике и растерзала их. Восставшие кобольды уничтожили три города Тролльхайма.

Тролли, теснимые эльфами, отступали в Валенд. Отступление перешло в бегство и закончилось просто резней на берегу моря. По замку ходили рассказы об ужасной лошади, топчущей копытами воинов, об оружии, пробивающем латы, словно одежды, с никогда не затупляющимся лезвием.

Вальгард становился с каждым месяцем все мрачнее. Он говорил, желая поднять боевой дух:

— Эльфам удалось собрать определенные силы. Вы же видели, как отчаянно сопротивляется человек, который вот-вот умрет? Они собрали последние силы, но этого недостаточно.

Но тролли знали, что все реже и реже приходили корабли с канала и восточных морей, а вести, которые они приносили, были одна хуже другой, пока наконец Вальгард не запретил своим воинам разговаривать с командами этих кораблей: что скрывавшиеся в лесах эльфы объединились под командованием Флэма и Файрспира и силы их росли, и не было никому покоя от их жужжащих стрел, их налетов; что ирландские Сиды готовятся к войне; что страх, отчаяние и злоба охватывают всех и подогреваются коварством хитрых женщин — эльфов.

Вальгард бродил по замку, то поднимаясь на самые высокие башни, где куницы и кречеты плели гнезда, то спускаясь в самые глубокие подземелья, где плели паутины пауки и квакали жабы. Он был мрачен и мог ударить и даже убить первого встречного в приступе слепого гнева.

Он чувствовал себя загнанным в ловушку: этими туманно-голубыми стенами, разбойниками, которые прятались за ними, разъяренными войсками Эрлкинга, всей его жизнью. И ничего с этим нельзя было поделать.

Бессмысленно вести людей в бой. Это все равно что сражаться с тенями. Копье вылетит откуда-то и воткнется в спину тролля, петля сдавит горло тролля, яма с острыми копьями на дне распахнется под ногами коня тролля. Даже сидя за столом, нельзя было чувствовать себя в безопасности: все чаще кто-нибудь умирал от явного отравления, и повар ничего не мог объяснить. К тому же это мог сделать кто-то из троллей, мстя за что-то своему бывшему другу.

Хитрыми и терпеливыми были эльфы, они выждали время, собирая силы. Тролли их не понимали и постепенно начали бояться этой расы, которую уничтожили и которая теперь побеждала их, мрачно думал Вальгард. Но эти мысли он держал в тайне от своих воинов, хотя не мог остановить слухов и ссор.

Все, что он мог сделать, — это сидеть в кресле Имрика, опустошать чаши с вином одну за другой. Лиа ухаживала за ним, и его кубок никогда не был пуст. Он сидел, согнувшись, тупо уставившись в одну точку, пока не падал на пол.

Но часто, когда не был настолько пьян и мог ходить, он медленно поднимался с трона. И, слегка покачиваясь, шел через зал, где на полу валялись в блевотине вожди троллей. Он брал факел и спускался по лестнице в скользкие коридоры подземелья, подходил к двери одной темницы и открывал ее.

Белое тело Имрика, почерневшее от запекшейся крови, освещалось тусклым светом углей, горящих под его ногами. Бесенок все время поддерживал этот огонь, и граф висел, подвешенный за большие пальцы рук, без пищи и воды. Живот его впал, кожа обтягивала кости, язык был черным, но он был эльф, и этого было недостаточно для того, чтобы он умер.

Его большие небесно-голубые глаза остановились на Вальгарде. Вальгард почему-то всегда боялся этого взгляда. Берсеркер усмехался, чтобы скрыть свой страх.

— Угадай, зачем я пришел? — спросил он. Его голос был хриплым, он шатался.

Имрик не сказал ни слова. Вальгард ударил его в лицо, удар громко прозвучал в тишине и заставил его раскачиваться из стороны в сторону. Бесенок отскочил в сторону, его глаза и клыки сверкали в темноте.

— Ты знаешь, если у тебя еще есть мозги, — сказал Вальгард. — Я приходил раньше. Я приду снова.

Он снял со стены кнут. Его глаза блестели, он облизал губы.

— Я ненавижу тебя, — сказал он. Он подошел к Имрику. — Я ненавижу тебя за то, что ты произвел меня на свет, Я ненавижу тебя за то, что ты украл у меня то, что по праву должно было принадлежать мне от рождения. Я ненавижу тебя за то, что ты тот, кем мне никогда не стать, проклятый эльф. Я ненавижу тебя за твои злодейства. Я ненавижу тебя за твоего проклятого приемного сына… А теперь…

Он поднял кнут. Бесенок забрался подальше в угол. Имрик не издал ни звука.

Когда правая рука Вальгарда уставала, он бил левой. Когда устала и она, он бросил кнут и ушел.

Хмель прошел, остался лишь холод и головная боль. Он подошел к окну и слушал, как ревет ветер и шумит дождь.

Лето, которого он так ждал, думая о зеленых лугах и шумящих реках, и которое он провел в бесполезных вылазках против эльфов или сиди в этих стенах, как в темнице. Это ненавистное троллям лето наконец заканчивалось. Но вместе с ним умирал и Тролльхайм. Из Валенда не было ни слова. Последняя весть была о резне в поле.

Неужели дождь никогда не кончится? Он дрожал, стоя у окна. Сверкнула голубая молния, он вздрогнул от громового раската.

Он пошел наверх, в свои палаты. Часовые тролли спали… все ли они пьяницы и убийцы своих собственных родных? Был ли хоть один в этой шумной, рычащей толпе, кому бы он мог излить свою душу?

Он прошел в спальню и остановился в дверях. Лиа сидела на кровати. Она по крайней мере, думал он мрачно, не такая, как все остальные женщины эльфы, она его не обманывает. Вновь вспыхнула молния. Пол задрожал от громового раската. Ветер ревел и звенел в стеклах. Пламя свечей дрожало.

Вальгард тяжело опустился на край постели. Лиа обвила руками его шею. Ее холодные глаза смотрели на него, ее улыбка, ее запах и кожа согревали каким-то образом, хотя в них не было тепла. Она мягко спросила:

— Чем ты занимался, мой господин?

— Ты знаешь чем, — пробормотал он. — И мне интересно, почему ты никогда не пробовала меня остановить.

— Сильные поступают со слабыми, как они того хотят.

Ее рука скользнула под его одежды, давая ясно понять, что он может с ней делать, он не обратил внимания.

— Да, — сказал он, зубы его стучали. — Этот закон хорош для сильного. Но теперь, когда тролли проигрывают войну… Скэфлок — а по всему тому, что я слышал, это Скэфлок — вернулся с оружием, которое не оставляет ничего на своем пути. Какой в этом законе сейчас смысл?

Он угрюмо посмотрел на нее:

— Но что я меньше всего могу понять, так это сдача сильнейших крепостей. Даже армия эльфов, одерживающая победы на полях, должна была остановиться у таких стен. Почему мы так и не смогли взять те несколько крепостей, которые эльфы защищали, хотя и обрушивали на них все наши силы. В нескольких других все поумирали от голода, но большинство сдалось нам без боя, как эта. Мы ввели в них войска, хорошо вооружили их — и они пали, как только к их стенам подошли войска Эрлкинга. — Он покачал головой: — Почему?