Золотые колдуны - Мэри Джентл

— Я никому об этом не расскажу, пока этого не сделаешь ты, — сказала я. — Ты жительница Южной земли и потому одна лучше справишься с этой проблемой.

Наступил первый день восьмой недели, день судебного процесса. Я проснулась задолго до первых предрассветных сумерек и услышала, как прибыл конвой.

Стражники уже ушли обратно, а я еще не успела одеться. Я заметила, что забрали Бродина. Его доставили в зал Справедливости перед рассветом.

Во время колокольного звона в середине утра они пришли за Родион, а позднее, незадолго до полученного звона, увели Блейза, после чего осталось только я одна. Мне приходилось лишь ждать.

Мимо проплывали облака, массивные и причудливых форм, а белесое небо было усеяно звездами. Миновало полдень. Ничто не двигалось на дне дома-колодца кроме теней и солнечного света. Приходивший с моря ветер застревал между зданиями.

Я подумала: «Придут ли за мной сегодня? Но если нет…»

Я заметила, что у ворот что-то происходило, увидела униформу стражников Корон и пошла им навстречу, прежде чем меня успел позвать Тирзаэл. За мной пришли восемь стражников Короны и их начальник.

«Сколько же досады они ожидают увидеть? — подумала я. И тут я вспомнила, что даже не были уверена в том, где точно находился зал.

Мы вышли через другие ворота и оказались в узких проходах между домами телестре, приютившимися у подножия Цитадели. Ответвления и повороты сбили меня с толку. А затем, едва в пределах видимости возник зал, мы натолкнулись на толпу. Это были уроженцы Имира, мелкатийцы в своих одеждах, походивших на сари, и с зубчатыми ножами, разгоряченные ремондцы в туниках с высокими воротниками. Все они стояли плечо к плечу с мужчинами и женщинами из Римона, роскошно одетыми даденийцами, жителями Свободного порта и даже жителями Кире.

Стражники Короны образовали клин, в середине которого оказалась я, и мы двинулись сквозь толпу.

Над головами стоявших в толпе людей я увидела внушительных размеров здание, старинное и — странное дело — хорошо знакомое. Кирпичные стены бурого цвета описывали целую серию кривых линий, а выше первых двух или трех метров постепенно сходились в группу куполов, походившую на птичье гнездо с яйцами. Он был очень древним, этот зал Правосудия, пожалуй, не менее, чем Теризон.

Толпа не становилась меньше даже тогда, когда мы шли под аркой ворот Собравшиеся расступились и освободили нас поход. Многие из них были с ан телестре, как я успела заметить, но в толпе находилось и много детей. Поразительно большая часть их только что вышла из возраста аширен; им было по шестнадцать или семнадцать лет.

За вестибюлем, плотно сгрудившись, на каменном полу сидели ортеанцы. Вверх уходило удивительно большое свободное пространство: многочисленные купола поддерживались сложными из кирпича колоннами, и все здание представляло собой один большой зал.

Он был наполнен шумом разговоров жителей Южной земле и беспокойством оживленных жестов, их сопровождавших, а когда стражники вели меня к середине зала, многие из аширен и юных взрослых начали шикать и хлопать ладонями по полу, что у ортеанцев соответствует нашим аплодисментам.

Начальник стражи, невысокий темнокожий человек, сказал мне:

Т'ан, среди молодых у вас есть много странников.

— Об этом я и не подозревала. — Просто у меня никогда не было времени думать о подобном.

Под центральным куполом стояли восемь кресел-тронов, расположенных полукругом. Они были вырублены из черного камня и покрыты мехами и мягкой обивкой. Между окончаниями этой своеобразной подковы находилось каменное возвышения, поднимавшееся над остальными полом зала не более чем на толщину нескольких ладоней. Все до единого троны были заняты.

Сутафиори наклонилась к Рурик, беседуя с ней, Хеллел Ханатра слушал что-то говорившего ему человеку в украшенном яркими лентами одеянии жителя Кире, гладкий и светлоглазый Ховис Талкул Т'Ан Ремонде был погружен в разговор с какими-то мужчиной и женщиной, которых я не знала.

Напротив тронов, как бы в дополнение круга, стояла подковообразная скамья. Сидевшие на ней ортеанцы были разделены на две группы. Некоторые из них разговаривали друг с другом, а другие углубились в книги и пергаментные свитки.

Халтерн н'ри н'сут Бет'ру-элен дал мне понять, что я должна сесть на скамью рядом с ним.

— Как идет разбирательство?

— Они еще заслушивают телестре Андрете. Тури делает большую часть выступлений. — Он показал на смуглокожую женщину, сидевшую на скамье недалеко от меня. — Представители телестре Хараин не очень-то этому рады, но ничего не поделаешь; Бродин виновен.

В глазах Халтерна Бродин уже был осужден. Вскоре после этого я увидела его на дальнем конце скамьи. По бокам стояли стражники Короны. Его руки двигались, как беспокойные маленькие зверьки. Его лицо не выражало никаких чувств, по щекам проходили бледные седы высохших слез, и он, казалось, не замечал воды, время от времени вытекавшей из его глаз.

Зазвенел колокол. Разговоры стихли, и в зале установилась такая тишина, что стал слышен шум толпы на улице.

Сутафиори откинулась назад в своем кресле-троне, сцепила друг с другом пальцы рук и кивнула Халтерну.

— Следующей будет выслушана посланница Доминиона.

— Простите, Т'Ан Сутаи-Телестре, — произнес высокий мужчина рядом с Ховисом. Он был гигантом по сравнению с ортеанским стандартом; рост его составлял более двух метров, веси он также немало. Грива его на голове была выстрижена длинным хохлом.

— Ту'элл Т'Ан Римон, я слушаю вас.

— Речь идет о следующем: вот эта женщина — посланница — обвинялась в том же убийстве. Разве не может быть так, что она даст ложные показания?

Тури Андрете встала и ответила со скамьи.

— По этой причине мы сочли недостаточными признания самого т'ан Бродина и доставили с собой свидетелей, являющихся членами та'адура из Ширия-Шенина. Если вы и другие здесь собравшиеся решат, что т'ан Бродин несмотря на мотив и признание невиновен… тогда пора снова заняться показаниями посланницы.

Ту'элл опустился на свое место и неслышно пробормотал что-то, комментируя сказанное.

Я вышла на свидетельское место и рассказала о событиях в Ширия-Шенине. Иногда мне задавали вопросы то Тури Андрете, то люди из телестре Хараин.

Под конец я упомянула о Морврене и Свободном порте. Женщина рядом с Ховисом подалась вперед. У нее были бледная кожа и огромная рыжая грива, свободно свисавшая поверх ее голубого одеяния. На полу возле ее ног сидел маленький ребенок и играл вышитым краем ее одежды.

— А куда вы отправились из Свободного порта?

«Судя по акценту, одежде и месту, на котором она сидит, это должна быть морская маршальша того самого порта», — подумала я.