Главный рубильник (сборник) - Сергей Малицкий

И в этот момент еще одна мысль пронзила его. Так пронзила, что он поморщился от досады и боли. Он понял, что Белка получит в бюро его вещи. Те вещи, что он собрал с собой на Лазурный берег. Значит, она будет копаться в его вещах, чего раньше никогда не делала, но теперь он сам вынудил ее к этому. Боже мой. Она будет это делать вместе с тем типом. Он даже представил себе шуточки и замечания, которые будут отпущены в его адрес. А он был вынужден смотреть на ее безделушки. И не имел возможности даже выбросить их.

– Что я вижу? – завопил робот. – Какие штучки ты с собой возишь! Собираешься это примерить? Интересно. Я уже сталкивался с подобным. Один тип запирался для этого в туалете, и его здорово присадило по голове раковиной, представляешь?

– Нет. Такой радости я тебе не доставлю. Более того, сейчас я попытаюсь заткнуть тебя.

– Не ты первый, не ты последний. Пытайся. Может быть я недостаточно воспитан, но честен. Так что, начиная бесплодные попытки, имей в виду, что еще никому не удавалось заставить замолчать голос правды.

– Я буду первым.

Когда он подошел к приемному устройству, у него от ярости тряслись руки. Но он внимательно осмотрел приемное устройство. Да. Вытащить процессор из гнезда казалось невозможным. Царапины и выбоины на самодельном устройстве говорили о том, что безуспешные попытки заткнуть робота предпринимались и раньше. Ну что же. Для начала неплохо оценить, насколько плотно эта штука торчит в гнезде. Он взял Белкину заколку и вставил металлическую застежку в щель между процессором и гнездом, надеясь, что удастся зацепить и вытащить трубку.

– И что ты будешь делать, если достигнешь цели? – спросил робот.

– Отвечу. Я вытащу твой, как ты говоришь, процессор, брошу на пол и раздавлю каблуком.

– Очень интересно. Достойно тупоголового биологического существа. Надеюсь, что ты обломаешь ногти. Могу предложить привязать к процессору один из твоих кружевных предметиков и хорошенько подергать. Только привязывай крепче.

– Крак!

Сейчас он вспоминает это с улыбкой, а тогда у него начиналась истерика. Черт возьми. Он не только сломал заколку, но и разодрал кожу на запястье правой руки. В довершение всего обломок заколки остался в щели, упрочив положение противника. Робот разразился мерзким хохотом:

– Поздравляю! Повреждение мягких тканей. Что я говорил? Органическое тело – это убожество. Кажется, в прошлом представители твоего вида, которые выращивали растения, называли словом органика не что иное, как навоз?

– Ты рассчитываешь на свою неуязвимость? – спросил он, забинтовывая ладонь Белкиным платком и все еще пытаясь скрыть ярость.

– Ну не могу же я рассчитывать на твой разум!

– Да. Я бы тоже не стал, – сказал он. – В гневе я страшен.

– Я бы сказал – смешон.

– Посмотрим.

– Что ты намерен делать?

– Сломать тебя. Заткнуть. Ослепить. Если потребуется, я сломаю кабину только для того, чтобы ее немедленно отправили в утиль.

– Как ты это себе представляешь? Объективы не найдешь, корпус обрабатывающего устройства изготовлен из стали и вмонтирован в стену. Добраться до контактов и плат можно только снаружи кабины. А выйти из кабины в ноль-пространстве невозможно. Автоматика откроет дверь только тогда, когда за пределами кабины будут приемлемые для несовершенного гуманоида условия. К тому же, что скажет диспетчер в приемном порту, когда увидит следы твоего творчества?

– Плевать.

– Ну, давай. Заранее предупреждаю. Я записываю твои действия.

– Это еще более серьезная причина, чтобы достать тебя из раковины.

– Человечество вырождается, – притворно вздохнул робот.

– Безусловно, – ответил он. – И ты будешь свидетелем этого процесса.

Старик замолкает на недолгое время, щурится на Солнце, достает красное яблоко и протягивает пилоту.

– Хорошие яблоки. Белка их ела.

Пилот берет яблоко, украдкой трет его о китель, откусывает и ждет продолжения рассказа. Он уже знает, чем закончится история, но голос старика сейчас как шум ветра, как солнечное тепло. Ему надо молча внимать, благодаря судьбу за это хоть и запланированное, но странное приключение. И старик не заставляет себя ждать.

Он бесновался в кабине. Наверное, действительно потерял рассудок. Разбил и растоптал все, что мог, а затем начал срывать листы обшивки. Что там было написано на панелях, которыми покрывались стены, пол и потолок кабины? Осторожно, защитные экраны от излучения? Бред. Уж кто-кто, а он-то знал, что в ноль-пространстве нет никакого излучения. С точки зрения исследователя ноль-пространства, оно напоминало губку, которая непостижимым образом впитывала любые излучения. Таким образом, эти чешуйки, каждая размером в половину человеческого роста, плотными слоями покрывающие поверхность кабины, были не более чем дизайнерским решением. Не самым удачным. Кроме всего прочего где-то в одном из бесчисленных отверстий на них скрывались объективы железного истукана. Давно умершие инженеры, создававшие когда-то это чудо технической мысли, наверное, и не предполагали, что их детище будут так безжалостно курочить.

– Что ты делаешь, вандал? – восклицал робот.

– Ищу твои объективы. Или ты уже не видишь? – тяжело дыша, отвечал он.

– Вот так когда-то был разрушен Карфаген. Перестань уродовать помещение. Можешь наряжаться в свои кружева. Я не буду это комментировать.

– Я хочу, чтобы ты не только не видел, не слышал, не говорил. Я хочу, чтобы тебя не было.

– Гуманоид! Уже этим ты признаешь за мной личностное начало!

– Ни один суд не возьмется осудить меня за убийство механического устройства.

– Тебе придется заплатить громадную неустойку.

– Ошибаешься. Мною уплачена полная страховка. И она мизер по сравнению с удовольствием докопаться до тебя.

– Не могу пожелать тебе успеха, тем более что я все более убеждаюсь в опасности представителей твоей расы.

– Никогда не сомневался в том, что я представляю собой опасность.

Робот пытался еще как-то комментировать происходящее, но вскоре его голос перестал быть слышен. Включилась автономная сирена, и металлический голос автомата управления начал повторять одну и ту же фразу: «Повреждены экраны. Внимание. Опасность излучения». Между тем он ободрал стены, потолок, пол, свалил обломки обшивки кучей в углу, перевернул диван, холодильник, обшарил каждый сантиметр кабины. Стены, лишенные граффити, казались голыми. Раздавленные видеоглюки, которые при прикосновении выдавали короткие, но довольно реальные объемные изображения похабного свойства, валялись на полу как ореховая скорлупа. Объективов не было.

«Повреждены экраны. Внимание. Опасность излучения».